Фурия Капитана - Джим Батчер

Пылающий в его руке меч окружало ослепительное сияние и Амара могла чувствовать часть страха, которым оно сочилось. Лишь однажды она соприкасалась с огненной фурией, внушающей ужас, и едва не потеряла тогда сознание.

Последствия страха, вызванного Грэмом, были ошеломляющими — разгром тысяч варваров маратов и их боевых животных, они с криками бежали от стен Гарнизона во время Второго Кальдеронского.

Рядом с ужасом, насланным Первым Лордом на легионеров Калара, страх, внушаемый Грэмом, казался секундной утратой уверенности.

Ближайшие к Гаю мужчины, которым не посчастливилось возглавлять центурию, угодившую в эпицентр, не могли даже кричать. Их глаза закатились и они все, как один, бились в конвульсиях на каменистой земле.

Затем начались крики.

Внезапная и оглушительная какофония началась, когда сотни глоток исторгли душераздирающий вой.

Ряды и целые шеренги таяли подобно маслу на горячей сковороде, дисциплина Легионов исчезала подобно каплям росы под восходящим солнцем. Некоторые мужчины падали, хватаясь за грудь и плечи, их глаза кровоточили, а на губах выступала пена.

Некоторые рыдали и падали на колени, выронив оружие из онемевших от страха пальцев. Другие обратили мечи на тех, кто рядом с ними, запаниковав без причины или потеряв способность распознавать своих братьев по оружию. Большинство же просто бежали, отбросив прочь свои мечи и щиты.

Среди этих сотен отчаявшихся душ, один человек остался на месте. Хотя его лицо было мертвенно-бледным, этот человек каким-то образом сопротивлялся ужасному страху, прикрывшись щитом и подняв меч в нерешительном вызове.

Огненный клинок Первого Лорда устремился вниз, и ни один щит или меч во всей Алере не могли бы противостоять этому опаляющему жаром удару. Со вспышкой света щит легионера раскололся, разлетевшись на две части и множество капель расплавленного металла, разрубленный столь же легко, как и его доспехи, и плоть под ними.

Он рухнул с облаком шипящего пара и ужасным запахом горелой плоти, и Амара не могла не чувствовать сожаления, что бедный человек был так вознаграждён за свою смелость, большую, чем у любого из его легиона.

Даже скрытая от пламени в тени Гая и потому защищенная от худших проявлений растекавшегося вокруг ужаса, единственное, на что Амара была способна, это продолжать двигаться вперед.

Вселяющий ужас свет, испускаемый мечом Первого Лорда, порождал кошмарную армию теней, которые метались в безумной панике по склонам гор, отскакивая от полированной брони и сияющей стали брошенных клинков.

Создаваемая ими головокружительная мешанина света и тьмы не позволяла ей нормально оценивать расстояние или удерживать в памяти их направление и положение. Она привыкла контролировать свои передвижения, сохранять ориентацию в пространстве, и Амара почувствовала внезапную панику, осознав, что уже не уверена в безопасности их пути.

Хотя это вряд ли имело бы значение, поняла она чуть позже. Наибольшую опасность для несчастных, воющих от ужаса легионеров, также как для Амары и её спутников, представляло то, что можно было сломать лодыжку, споткнувшись о тело упавшего от страха.

Вокруг нее был такой орущий хаос, что Амара почти пропустила настоящую угрозу, к которой должна была быть готова — неожиданный островок сопротивления, порядка и ясного мышления посреди моря ужаса.

Несколько закованных в тяжелые доспехи мужчин собрались вокруг одинокой фигуры со вскинутыми руками — Рыцаря Огня.

Голубое пламя танцевало на пальцах этого человека — защитная магия, решила Амара, недостаточно сильная, чтобы прикрыть от воли Первого Лорда внушительную область, но ее хватало, чтобы люди вокруг заклинателя — Рыцари Земли с их огромным оружием — не теряли рассудок.

— Бернард! — прокричала Амара, указывая направление??мечом.

Ее голос затерялся среди обезумевших криков людей вокруг, но она почувствовала, как он остановился, упал на колено и, подняв свой??лук, выпустил стрелу, которая прошла настолько близко к ее голове, что задела волосы.

Стрела скользнула сквозь мечущиеся тени… и промахнулась мимо Рыцаря Огня на ширину пальца. Она задела Рыцаря Земли за ним и оставила темно-красный порез на его скуле.

Вражеские рыцари открыли рты в безмолвных криках, которые Амара не могла услышать сквозь шум, и рванулись вперед, держа Рыцаря Огня в центре группы.

Амара попыталась выкрикнуть предупреждение Первому Лорду, но Гай смотрел в сторону от угрозы, его глаза были сосредоточены на трех мужчинах приближавшихся с противоположного направления, их лица были пусты с застывшей на них отстраненностью, отличавшей Рыцарей Металла, их мечи сверкали.

Уголком глаза она увидела, как ее муж провел рукой по глазам в жесте отчаяния и страха, как он потянулся к колчану за новой стрелой, но вражеские Рыцари были слишком близко, и у него не было никакой возможности успеть выстрелить.

Амара призвала Цирруса и поле боя замедлилось до скорости улитки, когда она бросилась вперед. Она оказалась перед возглавлявшим отряд Рыцарем — мужчиной с огромным топором — прежде чем тот успел обрушить на нее свое оружие.

Она скользнула в сторону от поспешного и плохо нацеленного замаха и, держа??меч одной рукой, ударила мужчину поперек лица, одновременно резко хлопнув снизу по рукояти топора свободной рукой.

Клинок не нанес практически никакого вреда, отскочив от ребер шлема и всего-лишь оставив на переносице багровую линию, но он заставил Рыцаря неуклюже отдернуть голову назад.

Гораздо более опасным оказалось внезапное изменение траектории его??огромного топора. Он полетел вниз и вбок, попав в ногу соседнего Рыцаря, и усиленный фурией удар начисто рассек закованное в сталь бедро неудачливого Рыцаря.

Оба мужчины упали, мешая стоявшим по сторонам от них, и это дало Амаре единственное, исчезающее мгновение для действий. Она начала вбирать в себя сущность своей фурии, гораздо, гораздо больше, чем брала когда-либо прежде, до тех пор, пока это мгновение не растянулось до целой жизни.

Она ринулась вперед, двигаясь со скоростью, которой ни одно тело в Алере не смогло бы выдержать, она чувствовала, как мышцы и суставы протестующе стонут и рвутся, как мокрая бумага, от каждого ее движения.

У нее были века, чтобы познать боль, эпохи, чтобы нацелить свой удар, вечность, чтобы сосредоточить весь вес своего тела, все свои силу и скорость на сияющем, бритвенно-остром лезвии гладиуса.

Рыцарь Огня видел ее приближение, его глаза медленно расширялись, не быстрее чем намерзает лед в зимнем пруду. Он попытался избежать приближающегося лезвия, но у него не было времени, которое имела она. Его голова сдвинулась лишь на долю дюйма, не больше.

Затем острие меча погрузилось в его отчаянно расширившийся глаз, и весь клинок медленно, нереально двигался вслед, погружаясь по самую рукоять. Голова мужчины вяло откинулась назад, брызнули капли крови, превратившиеся в размытое облачко.