Выжжено - Андреас Эшбах

Поползли шепотки, что, может быть, это уже не кризис. Может быть, это агония?..

Кризис перекинулся и на другие отрасли промышленности. Повсюду можно было услышать, что каждое второе рабочее место в Германии держится на автомобиле. Для прямых поставщиков автоиндустрии, которым вследствие многолетнего оптимизирования цен и без того доставалась лишь небольшая доля прибыли, совсем без резервов, конкурс был лишь вопросом времени. Предприятиям второго ряда – например, в металлообрабатывающем станкостроении – тоже приходилось затягивать пояса потуже, но, поскольку немецкие станки по-прежнему высоко котировались в мире, они ещё подсчитывали свои шансы на выживание. Первыми же в очереди на гибель стояли предприятия начального развития, форейторы новых технологий: молодые, только что вышедшие на рынок. Такие фирмы массовым порядком оказывались в списках банкротов. Одна газета окрестила «переплавкой хай-тека» то явление, что от кризиса гибли именно те секреты производства, от которых ждали спасительных новых технологий.

– Единственное, что ещё расходится – это автобусы, – рассказывал Вернер.

Был поздний вечер, и они сидели в гостиной. Юлиан, при котором они решили не обсуждать плохие вести, давно уже был в постели.

– На автобусы безумный спрос. Американцы, ты не поверишь, покупают именно автобусы. Сегодня в столовой я встретил одного, он ведёт американские дела и говорит, что они еле справляются с потоком экспортных бумаг. Якобы те собираются развить во всех своих гигантских пригородах сеть ближнего сообщения.

– А что, в США своих автобусов не производят? – удивилась Доротея.

– Производят, конечно. Но, видимо, недостаточно.

Кроме того, руководство уже окончательно решило не возобновлять тот проект по новым автомобилям, в котором участвовал Вернер и который был заморожен в начале декабря. Так что развития и пополнения актуальных моделей среднего класса ждать не приходилось.

– Другими словами, – резюмировал Вернер, – двести-триста миллионов ушли в песок.

– Но и смысла не было вкладывать еще больше денег в машины, которые никто не купит, – сказала Доротея.

Вернер смотрел в пустоту.

– Все равно у меня в голове не укладывается. Ну, хорошо, у нас кризис. Но ведь любой кризис когда-то проходит. И что потом?

Казалось, минута молчания вбирала в себя его слова. Стало так тихо, будто он ничего и не говорил. Доротея разглядывала просторную, элегантную гостиную с высокими окнами, с камином, сложенным из серого камня, и впервые думала о том, что это хоть и красиво, но совсем не уютно. В принципе это было построено так, чтобы эффектно выглядеть на снимках.

– А если нет? – тихо спросила она. – Если не пройдёт?

Вернер судорожно вздохнул и сверкнул на неё глазами. Но потом продолжил так, будто она ничего не сказала:

– Новое направление, от которого руководство отказалось, это альтернативные концепты! Автомобили на топливных элементах. Электромобили. Водород. Да, они уже есть, и немало, но ведь это только разработки. Только эксперименты. Понадобится ещё лет десять, чтобы всё это появилось на дорогах, чтобы Технический надзор одобрил это. И это ещё по оптимистическим прогнозам. Поскольку неудачи допустить нельзя. Ведь водород взрывоопасен. Чтобы на нём работали машины, надо… Да что там! Я бы не хотел быть испытателем на таких машинах.

– А электромобили? – спросила Доротея.

– Конечно, это было бы здорово. Электромотор – мечта машины. Но тут возникают проблемы с аккумуляторами, и сейчас я уже не верю, что они разрешимы. – Вернер поскрёб затылок. – Скорее нам подошла бы модель с гибридным приводом. Как это уже делают японцы. Раньше руководство говорило: мол, это не для нас, а теперь они твердят, что это надо было сделать ещё вчера. Но, в конце концов, это тоже всего лишь временное решение, к тому же у нас нет опыта. Теоретически, конечно, известно, как это делать. Запрягаешь вместе электрический и бензиновый моторы и комбинируешь преимущества того и другого. Этот анекдот уже с бородой, такие попытки предпринимались ещё сто лет назад. Но на практике всё выглядит иначе. Как только дело дойдёт до деталей, всё придётся начинать с нуля. – Он запнулся, глаза его расширились. – Если только они не пришли к мысли просто закупить людей с готовыми ноу-хау. А таких, как я, выкинуть, чтобы освободить место для них.

Доротея протянула руку и ласково погладила его ладонь. Вернера била внутренняя дрожь, она весь вечер чувствовала это.

– Не так-то это просто – уволить человека.

Он кивнул. Она заметила, что он немного успокоился.

– Как дела в магазине? – спросил он с вымученной улыбкой.

– Хорошо, – сказала Доротея. – То, что мы теперь работаем и после обеда, сразу дало результаты. Моника прекрасно справляется, и с детьми тоже всё хорошо. Юлиан и Майя подружились.

– А как это выражается в деньгах?

– Не так хорошо, как с некоторыми Интернет-сайтами, но за последнюю неделю вышло почти четыреста евро, и это несмотря на то, что мне пришлось оплатить ремонт холодильной полки. – Только сейчас до неё дошло, что в вопросе Вернера прозвучал своеобразный подтекст. Она взглянула на него. – А почему ты спрашиваешь?

Он посмотрел в потолок.

– Нам сокращают зарплату. Сообщили об этом сегодня. С одобрения производственного совета.

Они справятся с этим, поскольку магазин Доротеи за это время ожил. Миновала фаза, когда всякую заметную прибыль сейчас же съедал ремонт или необходимые нововведения. Теперь в конце недели был уже по-настоящему положительный итог; к тому же собственное домашнее хозяйство она могла теперь вести с продуктами, срок годности которых только что истёк, а это означало дополнительную экономию. С тех пор как магазин стал работать и вечером, к ним приходило всё больше детей, чтобы выложить свои карманные деньги за сладости, комиксы и несусветные, однако, со всей очевидностью, желанные переводные картинки. Магазин стал местом встреч, – именно это направление она и думала поддержать. Летом она намеревалась организовать базарный день, как было здесь заведено ещё двадцать лет назад и как должно было возобновиться. Она уже навела справки, с кем ей об этом договориться в ратуше.

Уже несколько дней она наблюдала за одной женщиной, которая приходила каждый день, подолгу разглядывала полки – наверняка уже подержала в руках каждую баночку и каждую упаковку, – чтобы потом встать в очередь к кассе с корзинкой, в которой товару было всего на пару евро. Доротея не могла избавиться от чувства, что эта женщина следит за каждым её движением. Это было ужасно. При том что женщина совсем не казалась какой-нибудь чокнутой.

Доротея даже стала смотреть за ней в окно, когда та выходила из магазина и садилась в машину с номерным знаком явно не из здешних мест. Хорошо, успокаивала она себя, это ровно ничего не значит; может, машина принадлежит фирме, бог весть где зарегистрированной. Однако в сочетании с остальным её поведением… И она никогда не уезжала сразу, а сидела и что-то помечала в записной книжке. Сумму, которую истратила? Нет, это не заняло бы так много времени.