Нейтронный алхимик. Конфликт - Питер Гамильтон

— Я ее знаю, — только и ответила Сара. И неохотно добавила: — Болью, ты можешь подтвердить траекторию железберга?

— Чтобы получить точную траекторию, мне придется задействовать активные сенсоры.

— Давай.

— Для Джошуа мы взойдем над горизонтом через полчаса, — проговорил Лайол. Перед мысленным его взором мелькали альтернативные орбиты, пока он датавизировал бортовому компьютеру приказ рассчитать возможные векторы перехода.

— Ничего не могу поделать, — ответила Сара. — Могу лишь попробовать связаться с ним через комм-сеть Тоналы.

— Сеть? В жопу такую сеть. Ты же знаешь, после таких ЭМП-волн на всей планете не осталось ни одного работающего процессора. Я могу нас уронить. На границе атмосферы мы окажемся над его горизонтом через восемь минут.

— Нет! Если мы сменим орбиту, то станем мишенью.

— В нас некому больше целиться. Черт, ты на сенсоры посмотри. Все боевые осы расстреляны.

— Разделились на подзаряды, ты хочешь сказать.

— Он мой брат!

— Он мой капитан, и мы не можем так рисковать.

— «Леди Мак» справится с любым гребаным подзарядом. Ты бери на себя управление огнем, с маневром я справлюсь.

— Траектория железберга подтверждена, — сообщила Болью. — Варне говорила правду. Он летит прямо им на головы.

— Высота? — спросила Сара. — Расстрелять его нельзя?

— Девяносто километров. Слишком глубоко в ионосфере для боевых ос. При таком давлении они не работают.

— Черт! — простонала Сара.

— Думай головой, Сара! — потребовал Лайол. — Мы должны подняться над его горизонтом.

— Есть наведение, — предупредила Болью. — Два ядерных заряда, головки активного наведения. Нашли наш радар.

Сара почти машинально активировала программу наведения мазерных пушек. В мозгу ее боролись тревога и нерешительность. Приближающиеся подзаряды на диаграмме обвелись ярко-фиолетовыми треугольничками.

— А Джош любого из нас там оставил бы? — спросил Лайол.

— Сука ты! — Вспышка гнева Сары заставила мазеры открыть огонь. Подзаряды лопнули, их термоядерные движки погасли.

— Мы справимся, — проговорила Болью. Невозмутимый синтезированный голос космоника пристыдил Сару.

— Ладно. Я веду огонь. Болью, переходи на активные сенсоры, полный набор. Мне нужно дальнее предупреждение о любых враждебных снарядах. Лайол — опускай нас.

Одержимые молотили в люк ремонтно-служебной палубы. По краям металл уже светился багровым огнем и пузырилась краска.

Черри устало покосилась на круглую крышку.

— Ладно-ладно, — пробурчала она. — Вам же будет легче. Кроме того, что вы знаете-то о братстве?

Когда замок люка наконец проплавился, в дымящееся отверстие влетел Оскар Кирн. Он тоже дымился — от ярости. Но вся его ярость вмиг исчезла, стоило ему увидеть отчаянно рыдающую рядом с пультом фигурку. Душа Черри Варне уже покинула плоть, отправившись в то единственное место, где Оскар Кирн никогда не стал бы ее преследовать.

Монике показалось, что она наконец-то взяла операцию под контроль. С ней в распилочный эллинг ворвались двенадцать оперативников, и эвакуация должна была начаться с минуты на минуту. Ни один процессорный блок, правда, не работал, как и нейросети. Пришлось даже снять шлемы, чтобы видеть, — сенсоры тоже сдохли. Ощущение беззащитности нервировало Монику, но это можно было пережить. Мзу у нее в руках!

Она слегка надавила дулом Калверту в затылок, и звездолетчик покорно отошел. Один из эденистов отобрал у него автомат. Джошуа не протестовал, даже когда его отвели к троим его товарищам, стоявшим с поднятыми руками перед двумя оперативниками, держащими их под прицелом.

— Доктор, не трогайте, пожалуйста, ваш рюкзак, — попросила Моника. — И не пытайтесь датавизировать коды активации.

Алкад пожала плечами и подняла руки.

— Я все равно ничего не могу датавизировать, — ответила она. — Слишком много одержимых.

Моника жестом приказала одному из агентов забрать рюкзак.

— Вы были на Транквиллити, — заметила Алкад. — И на Дорадосах я вас видела, если не ошибаюсь. Какое агентство?

— Королевское разведывательное агентство.

— О! А кое-то из ваших друзей — определенно эденисты. Как странно.

— Мы считаем, что важнее убрать вас с этой планеты, чем поддерживать наши дрязги, доктор, — отозвался Самуэль. — Однако будьте уверены — вам не причинят вреда.

— Само собой, — бесстрастно ответила Мзу. — Если я умру, все мы знаем, с кем я окажусь, верно?

— Именно.

Гелаи подняла голову.

— Они идут, доктор. Моника нахмурилась.

— Кто?

— Одержимые из Организации, — ответила Алкад. — Они прячутся где-то в каркасе эллинга.

Оперативники рассредоточились, выискивая глазами в решетчатом небе признаки движения. Моника подошла к Алкад и взяла ее за локоть.

— Ладно, доктор, с ними мы разберемся, а теперь — идемте.

— Черт! — ругнулся Самуэль. — Полиция приехала.

Моника выглянула в дыру, пробитую в стене эллинга

Машины сторожили двое эденистов.

— С ними мы разберемся.

Самуэль молча нахмурился. Оперативники сомкнули кольцо вокруг Моники и Мзу и начали отступать к пролому в стене.

Джошуа и остальные последовали было за ними.

— А вы куда? — бросила Моника.

— Здесь я не останусь! — возмущенно воскликнул Джошуа.

— Мы не мо… — начал Самуэль.

И тут из путаницы балок в вышине рухнула порткулиса, приколотив к земле двоих оперативников. Валентные генераторы в их бронекостюмах не сработали, и ткань не превратилась при ударе в непроницаемую броню, как должна была. Железные колья решетки пробили костюмы вместе с владельцами, и по углебетону расползлась кровавая лужа.

Четверо оперативников открыли огонь из автоматов, целясь в потолок. Рикошетировали ошалелые пули, вышибая из балок фонтаны искр.

Условный рефлекс заставил Монику обернуться в поисках второго направления атаки. Слева, из темноты, на Мзу летел огромный маятник-секира. Если бы нейросеть Моники не вышла из строя, если бы работала программа быстрого реагирования, она справилась бы — а так усиленные мышцы бросили ее тело вперед, чтобы вывести Мзу из-под удара. Они рухнули на пол вместе, и лезвие краем задело левую ногу Моники. Если бы не бронированный ботинок, ей отсекло бы ступню, однако удар был настолько силен, что раздробил ей кости голени. Шок немного смягчил боль. Со стоном Моника присела, цепляясь за изувеченную ногу. К горлу подступила горечь, и было очень трудно дышать.