Небеса Перна - Энн Маккефри

— Один раз он уже приходил сюда, как вы помните, — медленно и печально проговорил Лайтол. — Когда он и двое других напали на Игипса. В первом случае нападавших остановило то, что Игипс называл звуковым барьером. Игипс говорил, что он оснащен устройствами самозащиты.

Удивленный Стинар переводил взгляд с одного на другого.

— Но это же было двенадцать Оборотов назад!

— Почти тринадцать, — поправил его Лайтол. Игипс узнал бы любого, будь то мужчина или женщина, кто хоть раз заходил в его комнату.

— Ты хочешь сказать, что система защиты Игипса продолжает работать? — с удивлением и некоторым страхом спросил Стинар.

Лайтол ласково взглянул на него.

— Я рискнул бы сказать, что некая внутренняя программа все же не отключилась. Такая сложная система, какой был Игипс, опознала в этом человеке того, кто когда-то напал на нее. Как вы знаете, мастер Стинар, у компьютеров долгая память, если так можно выразиться, и их файлы отличаются удивительной точностью…

Послание, переданное с файром, известило о случившемся цех арфистов; Шпилька — единственный, кто видел Очистителей и знал их в лицо, — был доставлен на Посадочную площадку для проведения опознания и установления личности покойника.

— У вас нет никаких мыслей насчет того, кто бы это мог быть, мастер Мекельрой? — спросил Лайтол.

Шпилька медленно покачал головой. «Пятый» — это всего лишь условное обозначение. На двадцать третьем руднике Крома его называли Стеклодувом, но это было прозвище, а не имя — точно так же, как Пятый. Шпилька надеялся на то, что пройдет еще много времени, прежде чем лорд Торик поймет, что Пятого больше нет. Теперь, если только удастся отыскать Четвертую и нейтрализовать ее, об Очистителях можно будет забыть.

Эсселин так и не оправился от полученного потрясения и умер через несколько дней от геморроидального кровоизлияния в мозг — по крайней мере, именно такой диагноз поставил целитель Посадочной площадки. Инцидент забылся очень быстро, и уже вскоре Тунж снова приступил к своим обязанностям по содержанию комнаты Игипса в чистоте и порядке.

Вейр-холд Хонсю 2.3.31

Благодаря ежедневным купаниям здоровье Ф’лессана стремительно пошло на поправку: он стал более живым и подвижным, менее рассеянным и погруженным в себя, потребовал тексты по астрономии, чтобы они с Тай могли продолжить обучение. Он даже послал кого-то наверх в обсерваторию, поскольку хотел заново изучить снимки, которые они демонстрировали на совещании предводителей Вейров. Сейчас казалось, что эта встреча проходила века назад, в какой-то другой жизни. Возможно, мелькнула у Ф’лессана мысль, так оно и было; однако он тут же отвлекся от этой фантазии. Тай обнаружила какую-то вспышку; следовало проверить, что это такое. Затем их внимание привлекло расплывчатое пятно: проведя все утро за вычислениями орбиты объекта, они выяснили, что это астероид, находившийся среди малых планет: ничего важного. Занятия продолжались все утро, и за это время всадники успели немало узнать о расчетах орбит. Тай предложила помочь Эррагону, затребовав недавние снимки, сделанные в Прибрежном: возможно, у звездного мастера не хватает времени, чтобы изучить их все, — особенно теперь, когда он должен следить за строительством трех новых обсерваторий и проводить занятия с новичками.

Голант’ уже ходил: сперва хромая, потом все увереннее и увереннее. В последнее время ему удавалось довольно быстро пробегать по террасе из одного конца в другой. Он продолжал свои попытки расправить раненое крыло, однако, несмотря на массаж и лечебные мази, ничего толком не выходило. Супруг Сагасси, приносивший ему еду, однажды долго смотрел на дракона.

— Думаю, — заговорил он наконец, — мы кое-что можем для него сделать. С той стороны, где ступеньки, до земли ведь не очень далеко?

— Но Голант’ не может спуститься по ступеням холда, — возразил Ф’лессан. — Он слишком длинный.

— Тут поможет подъемник. Нужно его укрепить и расширить, — ответил Джубб, задумчиво потирая подбородок. — Дерево у меня есть. Надо сделать его очень прочным. Сколько весит ваш дракон?

Ф’лессан и Тай обменялись взглядами, после чего бронзовый всадник расхохотался.

— Чего такого смешного я сказал?

— Он весит столько, сколько считает сам, — сумел выговорить Ф’лессан, что вызвало смех уже у Тай.

Джубб перевел взгляд с веселящегося бронзового всадника на Сагасси и Кейту и пожал плечами.

— Неужели никто никогда не взвешивал драконов? Мы нашу скотину взвешиваем все время. — Он развел руками. — Я думал, может, смогу чем помочь…

— И вы помогли, помогли, действительно помогли! — Ф’лессан схватил Джубба за руку, подавив приступ веселья. — Я не над вашей идеей смеюсь, Джубб. Идея просто великолепная. Голант’ уже устал от того, что он заперт тут, на террасе. — Лицо Ф’лессана утратило последние остатки веселости. — Он просто не может взлететь…

— Это прекрасно, что вы предложили такую идею, Джубб, — пришла ему на выручку Тай. — А сколько времени это займет?

Джубб посмотрел на них долгим задумчивым взглядом:

— Немного — после того, как вы найдете работников, которые будут это строить.

Он улыбнулся.

На подготовку ушло три дня: драконы приносили дерево и людей, которые «прослышали», что здесь требуются услуги плотников; три дракона из Телгар-Вейра принесли гвозди, отвертки, новые молотки, пилы, клещи и все прочее, что только могло понадобиться для осуществления идеи Джубба. Сам Джубб, его коллеги по ремеслу Спарлинг и Риллер, двое кузнецов и трое лучших столяров лорда Асгенара сделали чертеж подъемника и долго обсуждали допустимый угол наклона, размеры и крепления конструкции, длину и ширину платформы — а добровольцы, мужчины и женщины, строгали и пилили, в то время как всадники охотились или привозили еду, чтобы всех накормить. Ф’лессан заявил со всей определенностью только одно: даже ради своего дракона он не позволит портить прекрасный фасад Хонсю-холда.

Что было едва ли не более важно, Ф’лессан принимал во всем этом живейшее участие, отвлекаясь от дел только ради плавания в море: мускулы его раненой ноги окрепли, он загорел почти до нормального своего состояния. Он также настоял на том, чтобы как можно больше заботиться о Голант’е, и никому, даже Тай, не позволял смазывать веки дракона. Казалось, его собственные раны совершенно его не беспокоят: он только старался ходить более медленно и размеренно, чтобы скрыть хромоту, хотя ему все равно приходилось опираться на палку. Он стал больше похож на себя прежнего, хотя теперь реже улыбался или смеялся. Если Тай и видела время от времени, как темнеют его глаза, она знала: это потому, что он переживает за дракона. Несколько раз она замечала, как Ф’гзссан осматривает террасу и что-то прикидывает. Должно быть, он думал о том, что Голант’у, возможно, все-таки удастся упасть с края террасы и достаточно сильно взмахнуть здоровым крылом, чтобы полететь.

Когда слухи о проекте Джубба распространились шире, в Хонсю с визитом прилетели Лесса и Ф’лар. Пока Ф’лар просматривал вместе с Джуббом, кузнецами и плотниками планы и чертежи, Лесса рассказывала о том, что происходит на Западном (другого названия для континента так и не придумали), и о том, как мастер Эррагон работает с телескопами из Пещер Кэтрин.