Глаз бури - Тэд Уильямс

— Проклятие, Айнскалдир, — сказал, наконец, Джошуа срывающимся от гнева голосом. — Как ты посмел? Я тебе не велел этого делать!

— А если б я этого не сделал, то что? — сказал Айнскалдир. — Взять его с собой? Проснуться ночью и видеть над собой эту усмехающуюся трупную рожу? — Он казался более уверенным на словах, чем на деле, но слова его были исполнены гнева.

— Боже праведный, риммерсман, неужели всегда нужно так рубить с плеча? Если ты не испытываешь уважения ко мне, то как насчет твоего господина Изгримнура, который велел тебе служить мне? — Принц наклонился к самому бородатому лицу Айнскалдира и впился в него взглядом, пытаясь уловить что-то скрытое в лице риммерсмана. Ни тот, ни другой не сказали ни слова.

Глядя на профиль принца, на его освещенное луной лицо, исполненное одновременно ярости и печали, Деорнот вспомнил картину, изображающую сира Камариса перед его уходом на битву в Тритингах. На лице любимого рыцаря короля Джона было как раз такое выражение, гордое и отчаянное, как у голодного ястреба. Деорнот помотал головой, пытаясь отогнать тени прошлого. Что за безумная ночь!

Айнскалдир первым отвернулся.

— Это было чудовище, — проворчал он. — Теперь оно мертво. Два его соплеменника ранены и бежали. Пойду сотру эту колдовскую кровь со своего клинка.

— Сначала зароешь тело, — сказал Джошуа. — Изорн, помоги Айнскалдиру. Обыщи одежду норна: нет ли там чего-нибудь, что бы нам пригодилось. Боже, помоги нам, мы так мало знаем!

— Похоронить? — голос Изорна звучал почтительно, но с сомнением.

— Давайте не будем выдавать врагу ничего, что поможет нам спастись, включая разные сведения, — Джошуа, казалось, утомили разговоры. — Если норны не обнаружат тела, они не узнают, что он мертв. Они могут подумать, что он нам что-то рассказал.

Изорн кивнул не слишком уверенно и наклонился, чтобы выполнить эту неприятную задачу. Джошуа повернулся и взял Деорнота под руку.

— Пошли, — сказал принц:

— Нам нужно поговорить. Они немного отошли от поляны, но так, чтобы слышать, что там происходит. Ночь сквозь ветви деревьев казалась темно-синей, предвещая рассвет. Просвистела одинокая птица.

— Айнскалдир ничего дурного не замышлял, — сказал Деорнот, нарушив молчание. — Он нетерпелив, но не предатель.

Джошуа повернулся к нему, удивленный.

— Боже сохрани и помилуй, Деорнот, ты думаешь, я этого не знаю? Почему, ты думаешь, я так мало сказал? Но Айнскалдир действовал поспешно — я бы хотел побольше узнать от норна, хотя конец, наверное, был бы такой же. Я ненавижу хладнокровное убийство, но что бы мы сделали с этим мерзким существом? Тем не менее Айнскалдир считает меня слишком рассудочным, чтобы поверить, что я хороший воин. — Он грустно рассмеялся. — Возможно, он и прав. — Принц поднял руку, не давая Деорнуту возразить. — Но я не поэтому хотел поговорить наедине. Айнскалдир — моя забота. Нет, я хотел услышать твои мысли насчет слов норна.

— Насчет каких слов, ваше высочество?

Джошуа вздохнул.

— Он сказал, что его соплеменники нашли то, что искали. Или узнали то, что хотели. Что бы это могло означать?

Деорнот пожал плечами.

— У меня голова до сих пор трещит, принц Джошуа.

— Но ты же сам сказал, что должна быть причина, по которой они нас не убили. — Принц присел на обомшелый ствол поваленного дерева, жестом пригласив рыцаря садиться. Небесный купол становился зеленоватым. — Они подсылают к нам ходячий труп, пускают в нас стрелы, но не убивают нас, чтобы не дать нам повернуть на восток, а теперь они подсылают к нам в лагерь лазутчиков. Что им нужно?

Никакой ответ не приходил, как ни ломал голову Деорнот. Он не мог забыть ухмылку норна. Но было еще одно, промелькнувшее внезапно выражение тревоги…

— Они боятся, — сказал Деорнот, чувствуя, что мысль где-то рядом. — Они боятся…

— Мечей, — прошептал Джошуа. — Конечно, чего же еще они могут бояться?

— Но у нас же нет волшебного меча, — сказал Деорнот.

— Может быть, они этого не знают, — сказал Джошуа. — Может быть, это одно из достоинств Торна и Миннеяра — то, что они невидимы для колдовских сил норнов. — Он хлопнул себя по бедру. — Конечно! Наверно, это так, иначе Король Бурь нашел бы их и уничтожил! Иначе как бы могло существовать такое смертельно опасное для него оружие?

— Но почему они не дают нам повернуть на восток?

Принц пожал плечами.

— Кто может это сказать? Нам следует еще поразмыслить над этим, но я думаю, ответ здесь. Они опасаются, что у нас уже есть один или два меча, и боятся выступить против нас, пока они этого не проверили.

Деорнот чувствовал, что сердце его падает.

— Но вы слышали, что сказало это отродье: они уже знают.

Улыбка Джошуа угасла.

— Да. По крайней мере, они почти уверены. Однако все же это знание может быть нам на руку каким-то образом. Каким-то образом. — Он встал. — Но они больше не боятся к нам приближаться. Нам нужно двигаться еще быстрее. Пошли.

Не в силах понять, как такой потрепанный и упавший духом отряд может двигаться быстрее, Деорнот последовал за принцем к лагерю в свете занимающегося дня.

Чайки, кружащие в сером утреннем, небе, печально вторили скрипу уключин. Мерный скрип-скрип-скрип весел был подобен пальцу, неотступно сверлящему ее бок. Мириамель чувствовала, как в душе ее зреет ярость. Наконец она повернулась к Кадраху.

— Ты… предатель! — крикнула она.

Монах смотрел на нее, широко раскрыв глаза, а круглое лицо его побледнело от тревоги.

— Что? — Кадрах явно хотел бы отодвинуться от нее подальше, но они были зажаты тесным сиденьем на корме лодки. Лента, мрачный слуга Страве, наблюдал за ними с раздражением, сидя на скамейке напротив и работая веслами вместе с приятелем.

— Моя леди… — начал монах. — Я не…

Его слабые попытки отрицания еще больше рассердили принцессу.

— Ты принимаешь меня за дурочку? — крикнула она. — Я, может быть, соображаю не слишком быстро, но если хорошенько подумаю, то способна кое-что понять. Граф назвал тебя Падреик, и не он первый.

— Это ошибка, леди. Вторым был умирающий, если помните: он обезумел от боли, жизнь покидала его на Иннискрике…

— Свинья! И я должна поверить! Конечно это просто совпадение: Страве знал, что я покинула замок, практически раньше меня самой? Ты неплохо провел время, не так ли? Тянул веревку за оба конца — вот что ты делал, а? Сначала ты берешь золото Воршевы, чтобы меня сопровождать, потом берешь мое, пока мы в пути: то здесь взял на кувшин вина, то там выпросил денег на еду…

— Я простой служитель Господа, моя леди, — попытался увильнуть Кадрах.