Книга теней - Джеймс Риз

Во второй главе Первой Книги Моисеевой я прочла о райских реках Фисоне, Тихоне, Хиддекеле и Евфрате. Обращалась я, признаться, и еще к нескольким более знакомым местам Библии, чтение которых несло мне успокоение в прежние времена. Я еще не выпила и половины кружки.

Итак, я располагала парой свободных часов, чтобы обдумать заклинание. Я могла бы сидеть в таверне вполне довольная собой, если бы одна из притч Ветхого Завета не навела меня на мрачные мысли. Я погрузилась в размышления о том, о чем не думала с тех пор, как покинула Равендаль, – о приходе крови. В Равендале я узнала, как мне суждено умереть: ведь кровь любой ведьмы всегда готова предать ее – она убегает, как вода из котелка, оставленного на огне без присмотра. Описания прихода крови, прочитанные мной в «Книге» Себастьяны, были ужасны: он застигал ведьм врасплох, по сути, без всякого предупреждения – красная жидкость начинала вдруг течь из всех отверстий. Там было написано, что большинство ведьм буквально видели приход крови, словно они выглядывают из окна, к которому вплотную подступил красный прилив, и весь мир для них окрашен в красный цвет. Даже глаза их становятся темно-красными! Сначала кровь сочится из пор розово-красной испариной. Красная влага капает из ноздрей и стекает из ушей к шее. Мягкие ткани набухают под ногтями, пока они не соскальзывают с пальцев рук и ног. Кровь струится потоком из половых органов. И, наконец, с особой силой хлещет изо рта. Таким образом кровь вытекает через каждое отверстие на теле, и ведьма находит свою красную смерть. Для всех ведьм конец один.

Я заказала вторую кружку пива и попыталась убедить себя, что мне не следует беспокоиться о крови, поскольку ничего с этим нельзя поделать. Оставалось только надеяться, что пройдет еще много-много лет, прежде чем я точно узнаю на собственном опыте, что такое приход крови. («Такой конец, – пишет Себастьяна, цитируя Теоточчи, – конечно, ужасен, но это – ничто в сравнении с жизнью, которая может ему предшествовать, – длинной, волшебной, необычной ».)

Открыв «Книгу» Себастьяны, я нашла те записи, где говорится о попытках скандинавской сестры избежать такой участи. На сей раз я решила действовать более осторожно. Я, конечно, не могла убить Мадлен, но и не хотела ничего иного, кроме как достичь желанной цели: прекратить кровотечение. Я сидела и упражнялась в заклинаниях, шепча слова, вверяя их своей памяти. Заказав третью кружку пива, я словно наблюдала себя со стороны – ведьму за работой.

Я была так взволнована, так поглощена собой, с нетерпением ожидая прихода назначенного часа, что внезапно раздавшийся крик ошеломил меня. Кричал сидевший неподалеку огромный мускулистый человек, крепкими, как канат, руками которого я восхищалась, наблюдая, как он читает газету «Le Cornet d'Anjou»[112]с последними новостями. Он вскочил, из его ноздрей струилась кровь. Она залила рубашку на груди, забрызгала маленький круглый столик, оставив красные полосы на развернутой газете. Человек поднял к лицу сжатые в кулаки руки, но это не помогло: кровь сочилась между пальцев.

Я встала, подошла к нему и принялась извиняться. Трактирщик, стоявший перед нами, массивный, как тот замок, что возвышался над городом, спросил: «А к вам-то это какое отношение имеет, милейший?» Оба мужчины воззрились на меня: один – охваченный паникой, другой – сбитый с толку.

– Я… я просто сидел здесь и бросил взгляд… случайно…

– Положите его плашмя на спину, – посоветовала жена трактирщика, расстилая на полу тряпки, принесенные из чулана.

– Вы полагаете, что положить человека плашмя на спину – лучший выход из любого затруднительного положения? – пошутил бородач, сидевший на углу трактирной стойки. Несколько человек рядом с ним рассмеялись, но смех оборвался, когда истекающий кровью повернулся к нам и тут же рухнул, потеряв сознание. Я вытащила банкноту из кармана камзола и положила ее на стол, хотя и помнила слова Мишеля о том, что за три такие бумажки можно купить здоровенную лошадь. Никем не замеченная, я покинула таверну «La Grosse Poule» , повторяя те же заклинания задом наперед: больше я ничего не могла придумать. Я шла по темным-темным городским улицам, все еще сжимая в руке высокую оловянную кружку с пивом. Залпом опорожнив, я поставила ее на ближайший подоконник и, испуганная, не вполне твердой походкой поспешила дальше.

Вернувшись в гостиницу, я обнаружила там призраков: судя по холодку в комнате, они только что явились.

– Но еще не полночь, – сказала я слишком поспешно, понимая, что мое поведение в таверне заслуживает порицания.

– Мы хорошо знаем, который теперь час, – откликнулся священник. – Мы пришли раньше, что из этого?

– Желаем услышать, что там у тебя за идея. Эта кровь преследует меня уже не одно столетие, и я надеюсь, что с твоей помощью избавлюсь от мучений через несколько дней, никак не более. А теперь мы хотим, чтобы ты показала себя. Очень хотим , – добавила Мадлен, повернувшись к священнику.

– Нам так не терпелось, что мы едва не пришли к тебе в эту убогую таверну, но ты, похоже, наслаждалась там пивом и чтением Библии…

Священник предупредил, что даже мужской наряд не избавит меня от неприятностей, если я, как этой ночью, буду сорить направо и налево деньгами. Знали ли они о небольшом инциденте, приключившемся со мной? Или не придали ему значения? Спросить я не осмеливалась. Но я не осмелилась бы и отпираться, отказываясь от права практиковаться в своем ремесле. Я дала себе обещание, которое нельзя нарушать, и теперь жалела, что вызвала призраков. Я присела на краешек кровати напротив небольшого камина, в котором кто-то (хозяйка гостиницы, мальчишка-полуидиот, бывший у нее в услужении, призраки?) разжег огонь. Духи сидели перед камином на стульях с плетеной спинкой и не сводили с меня глаз. Пламя камина было видно сквозь них, хоть они и имели четкие очертания.

Я молчала, прислушиваясь к потрескиванию дров, к ритмичному шлепанью весел лодки, проплывшей вниз по течению. В окно я видела треугольный контур этой лодки в серебряной полоске лунного света. На носу, нежно обнявшись, сидела парочка. Мне стало холодно (воздух был уже по-осеннему прохладен), и я взялась за изогнутые оконные скобы, но услышала неестественный, причудливый голос Мадлен:

– Нет. Оставь окно открытым… Так нам гораздо легче.

Что ж, понятно: холодный ночной воздух пропитан влагой. Но зачем тогда разжигать камин? Я терялась в догадках: для чего огонь, если призраки так зависимы от воды? Видимо, и огонь им зачем-то был нужен. Мне обязательно надо понять, как они используют различные стихии.

– Итак, в чем состоит твоя идея?

– Да , – эхом отозвалась Мадлен, – твоя идея .

– Думаю, я смогу остановить твое кровотечение, – решительно и смело заявила я, хотя теперь, после того как мое заклинание поразило невинного человека, я ни в чем не могла быть уверена. Призраки немного помолчали, потом Мадлен сказала:

– Давай! Сделай это! – (Было ли это вызовом?) – Сделай это! – повторила она, на этот раз гораздо более настойчиво.