Катынский синдром в советско-польских и российско-польских отношениях - Валентина Парсаданова

Не прерывались и другие виды аналитической работы.

Следователь ГВП получил на свой запрос ответ из Центрального архива МО РФ о том, что во время Великой Отечественной войны г. Осташков и пос. Медное Тверской области оккупации немецко-фашистскими войсками не подвергались, чем подтверждалось, что немцы не имели отношения к расстрелам польских военнопленных в Медном{31}.

В соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона военные прокуроры стремились проводить расследование всесторонне, полно и объективно, устанавливать мотивы совершения тягчайших преступлений и причинно-следственные связи, чтобы воссоздать объективную картину происшедшего. Во всяком случае, они были убеждены в следующем: главное, что необходимо было сделать, — это дать юридическую оценку катынскому преступлению в целом, установить все места захоронений и увековечить память погибших, дать юридическую и нравственную оценку действиям виновных, выработать и принять систему правовых мер, исключающих подобные преступления впредь.

Проведение расследования осложняли объективные трудности. В течение полувека для сокрытия истины целенаправленно уничтожались доказательства, проводились фальсификации и подлоги. По-прежнему сохранялась политическая нестабильность в стране, неоднократно возникали колебания в отношении расследования Катынского дела. Не способствовала последовательности в реализации принятой установки давность совершения преступления, приведшая к смерти большинства свидетелей и утрате многих материалов, что создавало нередко непреодолимые препятствия. Как и ранее, сохранялась засекреченность всех документов.

Сокрытие преступления имело полувековую историю. Практически сразу по запросам военных прокуроров в их распоряжение были представлены документы так называемого предварительного расследования, проведенного органами НКВД в 1943 г. в Катыни, материалы комиссии Бурденко, документы, представлявшиеся советской стороной в Международный военный трибунал в Нюрнберге, и другие, подтверждавшие советскую официальную версию катынского преступления. Прокуроры следственной группы отдавали себе отчет в том, что без «царицы доказательств» — в данном случае постановлений Политбюро ЦК ВКП(б) и других подлинных документов об обстоятельствах преступления официальная версия катынских событий останется незыблемой. Полной уверенности в том, что следствию удастся заполучить эти документы, у прокуроров не было. Поэтому в ходе следствия была проведена тщательная и кропотливая работа по перепроверке всех доказательств, положенных в основу официальной версии. Она позволила в итоге доказать: версия базировалась на сфальсифицированных документах и свидетельских показаниях. Было установлено, что сразу после того, как 13 апреля 1943 г. радиостанции германского рейха передали сообщение об «обнаружении в окрестностях Смоленска могил польских офицеров, убитых ГПУ», машина фальсификации и дезинформации начала работать в полную силу. 16 апреля 1943 г. Совинформбюро опубликовало опровержение. Более двух лет на все запросы польского правительства давался ответ об отсутствии сведений о местонахождении поляков. Затем этих людей якобы нашли. Было объявлено, что польские военнопленные находились на строительных работах западнее Смоленска, летом 1941 г. попали в плен к немцам и были ими расстреляны. С целью установления истины польское правительство в изгнании, правительство Германии 17 апреля 1943 г. обратились к Международному Комитету Красного Креста (МККК) с просьбой о посылке делегации под Смоленск для эксгумации захоронений. МККК согласился, но при условии обращения с такой же просьбой и со стороны СССР. Поскольку сталинское руководство не было заинтересовано в раскрытии собственного преступления, оно отказалось участвовать в этом. Более того, оно обвинило Польшу в пособничестве Германии и расторгло дипломатические отношения с польским правительством{32}.

Скрывая преступления, совершенные в отношении польских граждан и государства, сохраняя и поддерживая свою версию в качестве официальной позиции СССР, сотрудники органов безопасности СССР с момента освобождения Смоленска и практически до весны 1990 г. применяли для этого различные способы. Только передача Катынского дела в руки органов правосудия, в Главную военную прокуратуру, и профессиональное, беспристрастное проведение расследования — то есть правовая верификация официальной версии преступления, носившей выраженный характер идеологической фальсификации, — обеспечили отвечающее правде выяснение всего комплекса обстоятельств, причин и мотивов этого преступления.

Официально считалось, что Специальная комиссия академика Н.Н. Бурденко якобы начала работу в Катыни с момента освобождения Смоленска. На деле это была прямая фальсификация. С 5 октября 1943 г. по 10 января 1944 г. в Смоленске и Катынском лесу работала большая группа оперативных работников и следователей НКВД СССР, а также УНКВД по Смоленской области, которая в совершенно секретном порядке занималась так называемым предварительным расследованием Катынского дела, а по существу, как показала работа военных прокуроров, уничтожением доказательств вины НКВД СССР и подготовкой фальсифицированных доказательств вины немцев в этом преступлении.

Были предприняты усилия по изготовлению поддельных (следователи ГВП доказали это), с более поздними датами, вещественных доказательств, которые были подложены в заранее извлеченные из могил останки. Основной упор делался на массовую подготовку лжесвидетелей. В работе со свидетелями НКВД применялась жесткая, изощренная и избирательная практика запугивания и принуждения к даче ложных показаний, направленная на получение нужных показаний как от тех свидетелей, которые знали истинных виновников смерти поляков, так и от людей, которые об этом ничего не слышали. Результаты предварительной работы органов были оформлены в виде совершенно секретной «Справки о результатах предварительного расследования так называемого „Катынского дела“» от 18 января 1944 г., подписанной наркомом госбезопасности СССР В.Н. Меркуловым и заместителем наркома внутренних дел С.Н. Кругловым, с их же дополнением к этой справке от января 1944 г.{33}

Комиссия Бурденко на самом деле была создана 14 января 1944 г. решением Политбюро ЦК ВКП(б) и правительства в целях легализации подготовленной системы ложных доказательств и придания ей видимости законного и объективного расследования. Она априори получила диктующее однозначную трактовку название — «Специальная комиссия по установлению и расследованию обстоятельств расстрела немецко-фашистскими захватчиками в Катынском лесу военнопленных польских офицеров». В состав этой комиссии были введены авторитетные, уважаемые деятели, члены Чрезвычайной государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников: академик Н.Н. Бурденко, известный писатель академик А.Н. Толстой, митрополит Николай, а также председатель Всеславянского комитета генерал-лейтенант А.С. Гундоров, председатель Исполкома Союза обществ Красного Креста и Красного Полумесяца С.А. Колесников, нарком просвещения РСФСР академик В.П. Потемкин, начальник главного военно-санитарного управления Красной Армии генерал-полковник Е.И. Смирнов, председатель Смоленского облисполкома Р.Е. Мельников. Для работы в Комиссии были привлечены в качестве экспертов крупные специалисты в своей области: главный судебно-медицинский эксперт Наркомата здравоохранения СССР, директор НИИ судебной медицины В.И. Прозоровский, заведующий кафедрой судебной медицины 2-го Московского медицинского института, доктор медицинских наук В.М. Смольянинов, старший научный сотрудник Государственного НИИ судебной медицины Наркомата здравоохранения СССР П.С. Семеновский, старший научный сотрудник того же института доцент М.Д. Швайкова, главный патолог фронта, майор медицинской службы профессор Д.Н. Выропаев.