Неповторимое. Том 3 - Валентин Иванович Варенников

в годы суровой службы в послевоенное время, в годы войны в Афганистане, в других странах Ближнего и Среднего Востока, Африки, а также в период проводимых нами, военными, миротворческих шагов на Кавказе, в Прибалтике и других районах страны, в период ликвидации катастроф и аварий в России, на Украине, в том числе в Чернобыле.

Я был, есть и останусь человеком коммунистических убеждений. Я не отрицаю весьма далекую перспективу некоторых его положений, но я всегда считал и буду считать, что только социализм способен принести народу социально справедливое общество. Принципы социализма отражают и социальную сущность библейских сказаний, то есть они – глубинные.

Насмотревшись за четыре с лишним года на все мытарства и страдания афганского народа и видя, что есть, хоть и хрупкая, возможность стабилизировать ситуацию в нашей стране, предпринимал к этому все необходимые меры. На местах во встречах с гражданскими организациями или военными частями, а также в личных встречах с руководителями республик и страны, в выступлениях с трибун различных форумов – везде и всегда старался правдиво, кратко и популярно показать, куда мы катимся и что конкретно надо делать, чтобы не допустить беды.

Этому были также посвящены мои выступления на съезде народных депутатов СССР и на закрытом заседании Верховного Совета СССР в 1990 году по вопросу обстановки на Кавказе; выступление на заседании Совета Федерации, проведенном Президентом СССР весной 1991 года, по вопросу обстановки в Прибалтике (там также выступал народный депутат А. Денисов); мои телеграммы из Прибалтики и с Кавказа (особенно из Баку) в адрес руководства, кстати, это подтверждает в своих показаниях и свидетель Горбачев; мое письмо председателю КГБ с оценкой обстановки в стране (1990 год) – оно имеется в Генеральной прокуратуре; мой письменный доклад министру обороны и начальнику Генштаба (1990 год) о том, что Варшавский договор непременно развалится и какие необходимо, на мой взгляд, предпринять выгодные для нашего государства упреждающие меры; доклад Военного совета Сухопутных войск Верховному Совету СССР о недопустимости порочной практики призыва на службу в Вооруженные Силы.

А возьмите мое выступление на научной конференции руководящего состава Вооруженных Сил 7 декабря 1990 года. Оно помещено в журнале, изданном Министерством обороны СССР, и полностью посвящено насущным проблемам нашего государства. Я позволю сообщить только отдельные фрагменты. В расследовании моего дела суду будут небезынтересны эти взгляды.

Цитирую:

«…Сейчас на первый план выдвигаются причины политического характера. При этом возможность решения оборонных задач ставится в прямую зависимость не только от внешнеполитической ситуации, но и от внутренней стабилизации в стране. Фактически именно отсюда сегодня грозит смертельная опасность разрушения нашего государства. Поэтому теория и практика должны учитывать и эти особенности.

Сейчас нельзя просто опираться на традиционный опыт. Сложившаяся обстановка не имеет даже приблизительных примеров из прошлого.

Мы отвечаем перед народом за оборону государства, и пренебрегать опасностью, которую таит в себе общая обстановка в стране, мы не имеем права.

Нам надо наконец понять, что события, которые происходят у нас сегодня, полностью отвечают стратегическим интересам США и НАТО. Единственное их опасение – чтобы в период развала государства (то есть СССР) не могло бы произойти несанкционированное применение наших СЯС. Они внимательно следят за нашим самоедством. Наблюдают и ждут, что мы сами с собой сделаем. А затем без выстрела „помогут“ нам завершить эти процессы».

Обратите внимание – это было сказано в декабре 1990 года. Открыто, с трибуны конференции. А сегодня 1994 год, и все это подтверждается.

По итогам научной конференции Вооруженных Сил министр обороны и начальник Генерального штаба направили Горбачеву доклад, где, конечно, были изложены и эти мои мысли.

Спрашивается, какое еще нужно было просвещение и тревожное предупреждение нашему президенту, если главком, заместитель министра обороны, народный депутат открыто поднимает такие вопросы? Ведь это уже протест!

Все это и многое другое я просил приобщить к делу. Однако Генпрокуратура отказала мне.

При встречах непосредственно с Горбачевым и его ближайшими соратниками я также стремился проводить эту же линию, то есть показывать, что народ, в том числе офицеры и армия в целом, обеспокоены положением дел, что они требуют принятия мер, и я называл ему меры и способы проведения их в жизнь.

Об этом я также докладывал Горбачеву на Главном военном совете еще 18 октября 1989 года; на Совете обороны в 1990 году и летом 1991 года; во время военных маневров, проведенных в границах Одесского военного округа летом 1990 года (привлекались Сухопутные войска, Военно-воздушные силы, Военно-морской флот и Воздушно-десантные войска) – мне было поручено готовить, проводить и в ходе учений пояснять Горбачеву характер действий войск. Докладывая, я одновременно настойчиво проводил линию, о которой говорил выше, то есть посвящал его в настроения людей, в наши нужды. Кстати, показал ему также, что подготовка Буша к войне в Персидском заливе не что иное, как проверка возможностей и способностей НАТО мобилизовать и приобщить к своей коалиции другие страны, в том числе Советский Союз, принизить роль и место СССР в мире и, наконец, то, что Буш преследовал в этом конфликте и свои личные интересы – в Кувейте добывала нефть его собственная фирма, о чем писала американская газета «Ю. С. ньюс энд уорлд рипорт». Кроме того, я рассказывал Горбачеву о тяжелом положении офицеров в связи с выводом войск из стран Восточной Европы и Монголии. Поэтому то, что я ему говорил уже в 1991 году в Крыму, было для него не ново, и он мне об этом сказал во время беседы. Да и Дмитрий Тимофеевич Язов постоянно и многое ему докладывал.

Во встречах и беседах с И. Силаевым, еще когда он был в положении первого заместителя предсовмина СССР, а затем В. Величко – тоже в этом же ранге (каждому из них поочередно поручалось заниматься Прибалтикой и возглавлять правительственную комиссию, а я в нее входил) я также тогда старался проводить линию на восстановление конституционности и стабильности в Прибалтике.

Смысл моих выступлений, бесед и телеграмм 1990–1991 годов можно проверить хотя бы по шифротелеграммам, которые я направлял из Вильнюса и Баку (кстати, некоторые из них обсуждались и были приняты на Политбюро ЦК КПСС, о чем мне, например, в Баку сообщали Е. Примаков и А. Гиренко). Всегда все в телеграммах я сводил к одному: спрашивал – какую мы ставим перед собой цель? Это, в свою очередь, должно определить соответствующие методы действий. И далее конкретизировал (прошу обратить внимание). Цитирую:

«Если мы решили, к примеру в Литве, заставить все органы работать по существующей Советской Конституции