Дмитрий Донской - Николай Борисов

Поход на Рязань — под знаменем мести Олегу за помощь Тохтамышу и с тайной мыслью о захвате пленных — начался сразу после ухода татар. Рогожский летописец сообщает:

«На ту же осень (1382 года. — Н. Б.) князь великы Дмитрии Иванович посла свою рать на князя Олега Рязанскаго, князь же Олег Рязанскыи не во мнозе дружине утече, а землю всю до остатка взяша и огнем пожгоша и пусту сотвориша, пуще ему (Олегу. — Н. Б.) и татарьскые рати» (43, 146).

Заметим, что набег на Рязань свидетельствует о том, что Дмитрий Московский сохранил значительный боевой потенциал. Вероятно, он увел с собой в Кострому и тем спас от Тохтамыша всю свою дружину. Точнее — то, что от нее осталось после Куликовской битвы…

Судьба княжеских сыновей, взятых заложниками в Орду, во многом зависела от сбора недоимки по ордынскому «выходу». Уплата накопившихся долгов и сильно возросшей дани за текущий год стала главной проблемой для князя Дмитрия в первые годы после нашествия Тохтамыша. Летописец отметил это со свойственным ему суровым лаконизмом:

«Того же лета бысть великая дань тяжкаа по всему княжению великому, всякому без отьдатка (послабления. — Н. Б.), со всякые деревни по плътине. Тогда же и златом даваша в Орду, а Новгород Великыи дал черный бор» (43, 149).

Это известие весьма важно по своему содержанию и требует кратких исторических комментариев. Для удобства читателя мы выделим наиболее значимые слова и выражения из приведенного выше летописного текста.

Летописец не случайно отмечает уплату дани золотом как что-то необычайное, особенно тяжелое. В Средние века основным металлом для изготовления монет в Европе служило серебро. У кочевников степей серебро ценилось выше золота. На Руси, следуя примеру Византии, золотые монеты («златники») в небольшом количестве чеканил Владимир Святой. Однако за недостатком золота (или узостью спроса) эта практика быстро прекратилась. Позднее в качестве денег использовали шкурки пушных зверей, серебряные слитки (гривны), а главным образом — цельные или разрезанные на части серебряные монеты восточного происхождения (арабские диргемы и монеты Золотой Орды).

Чеканка собственной монеты была одним из главных признаков могущества правителя, его политической самостоятельности. Созданию собственной монетной системы на Руси мешали не только политическая раздробленность и ордынское иго, но и отсутствие серебряных рудников и золотых приисков.

Дмитрий Донской первым из русских князей начал чеканить собственную серебряную монету. Она была «двуименной» и имела на одной стороне надпись арабской вязью с именем хана Тохтамыша, а на другой — имя великого князя (327, 26). Для начала собственного чекана суверен должен был обладать определенным запасом серебра. Откуда же разоренная Тохтамышем Москва могла найти средства для начала собственного чекана? Это одна из многих загадок финансовой политики Дмитрия Донского.

Историки давно высказывают предположение, что московские князья, собирая со всей Руси ордынский «выход», часть его присваивали себе. Если следовать этому предположению, возникает вопрос: было ли это элементарным мошенничеством — или результатом своего рода «торга» с Ордой относительно сокращения размеров «выхода»? Первое маловероятно: грубый обман, обсчет хана быстро стал бы темой доноса и расправы с князем. Второе более вероятно. «Остаток ордынского выхода, который князья постепенно уменьшали, оставался в руках князей и образовывал наряду с другими поступлениями фонд серебра, достаточный для серебряной чеканки» (327, 148).

Монета служила и своего рода манифестом правителя. Изображенные на ней знаки и символы были полны смысла, сейчас уже утраченного. Известны, например, монеты Дмитрия Донского с загадочным по смыслу изображением петуха…

Со временем московские монеты становятся чисто русскими по надписям и изображениям. Драгоценные металлы приходили на Русь главным образом в результате торговли с европейскими странами. В эпоху Ивана III немецкие «рудознатцы» нашли серебро на Русском Севере, в бассейне реки Печоры. Но эти серебряные рудники в силу их удаленности и скудности не изменили общую ситуацию на рынке серебра в стране. Только в эпоху Петра Великого появляются промышленные разработки цветных и драгоценных металлов на Урале и в Сибири.

Полагают, что под названием «черного бора» летописцы разумеют «выход», который Великий Новгород время от времени выплачивал Орде через великого князя Владимирского. Эти платежи (точная сумма которых нам неизвестна) производились один раз в 7–8 лет и складывались из доходов от одной, но весьма зажиточной Новоторжской волости (361, 106). В год, когда Новоторжская волость платила «черный бор» татарам, она освобождалась от взносов в государственную казну Новгорода. По этой причине правящая верхушка Новгорода под разными предлогами искала возможности уклониться от этой повинности или же отсрочить платеж. Владимирские князья, напротив, требовали увеличения общей суммы «черного бора», ссылаясь на рост территории и численности населения боярской республики.

«Со всякие деревни по плътине…» Что означает эта ставка? Много или мало пришлось платить русскому народу надменному победителю Тохтамышу? Вот что говорят об этом современные исследователи.

«Один рубль (равный новгородской полугривне, „полтине“. — Н. Б.) — это почти предел платы, которую мог получить работник за год. А добыть „серебро“ (гривна равнялась 204 граммам серебра. — Н. Б.) в деревне всегда было во много раз сложнее. Приходилось ждать купцов и, предлагая свою продукцию, мириться с их неизбежно заниженными ценами. Таким образом, ордынская дань в размере одного или двух рублей в год — это настоящий грабеж, практически не оставлявший населению деревень и городов возможностей не только для расширения производства, но и для обычной жизни» (192, 85).

Источники не дают ясного представления о том, как конкретно происходил сбор ордынского «выхода», какими суммами он исчислялся и каков был порядок его доставки в Орду. Летописцы упорно избегают этой темы. Вся финансовая документация (безусловно, существовавшая и тщательно хранившаяся как на Руси, так и в Орде) со временем погибла или была уничтожена. После освобождения Руси от ордынского ига письменные свидетельства о нем считались чем-то постыдным и безжалостно уничтожались.

(Исключение составляли только ханские ярлыки русским митрополитам, освобождавшие церковь от ордынских платежей и повинностей. Эти документы бережно хранились в митрополичьей канцелярии как своего рода назидание светским властям относительно неприкосновенности церковных имуществ.)

И всё же на основании косвенных свидетельств историки делают определенные выводы: «Дмитрий Донской, начав собственную чеканку монеты, установил величину рубля равной новгородской гривне. Следовательно, после нашествия Тохтамыша была восстановлена изначальная („по полугривне с сохи“, 1275 год. — Н. Б.) грабительская дань… По сравнению с варягами и хазарами монголы забирали в десятки раз больше. Поэтому можно удивляться, как люди выживали в условиях ордынского ига. В то же время неудивительно, что выживали немногие. И такое положение сохранялось более двух столетий» (192, 85).