Максимов - Максим Максимов

«Почему красивые девочки в платьях не могут играть в хоккей? – подумал Костя. – Вполне могут. Коньки ей дорисовать, и всего-то делов…»

– Ань, чего Захар меня вечно придурком называет? – спросил брат.

Сестра отошла от окна и села за письменный стол. Взяла свою тетрадь с конспектом и начала листать.

– Ничтожества всегда пытаются выставить себя лучше других, – сказала она.

– Аня.

– Что?

– Он лучше меня?

– Нет.

– Тогда я ничего не понимаю… Зачем так делать?

– Я сама не понимаю. Просто не слушай его.

– Он точно не лучше меня?

– Нет.

– Я рад.

– Если тебя дразнят, не надо обращать внимания.

– Я стараюсь, но это так обидно, когда тебя считают глупым.

– Ты не глупый, ты просто другой.

– Спасибо.

– Меня в школе дразнят толстой, и я научилась не слышать их.

– Ты не толстая. Ты немного толстая. Но не толстая.

– Да ладно, я знаю, что я толстая, вот только мне неважно. Внешность не имеет значения.

– Я тебя люблю. – Костя улыбнулся, глядя на сестру.

– И я тебя. Но мне, правда, плевать, когда меня дразнят. К тому же через год я не увижу всех этих людей из класса. И тебе советую не обращать внимания на него.

– Захара нам еще два года видеть, ты сама так сказала.

– Переживем.

Костя достал следующую картину с изображением родителей. Отец стоял в поле возле штатива, на котором располагался строительный измерительный прибор – теодолит. Костя с первого раза запомнил это слово. Справа от отца мама держала огромную линейку, превышающую ее рост. Над родителями красовалась надпись с ошибками: «Мама и Ппа в икспидиции».

«Эту картину я не продам даже за миллионы», – подумал Костя.

– Если эта Чаща окутает всю планету, то нам некуда будет переезжать, – произнесла Аня.

– Не окутает, – сказал Костя и потянулся к следующему холсту. Он положил картину себе на колени. Нарисованные на ней родители лежали у подножия горы. Рядом валялся штатив с теодолитом. С горы шла снежная лавина. Еще секунда, и она поглотит людей… Вот только это все лишь игра красок на полотне, созданная воображением Кости.

Дверь в комнату приоткрылась.

– Можно? – спросил Захар.

– Что ты хотел? – откликнулась Аня.

Опекун зашел в комнату, развернул газету и положил ее на стол перед девушкой.

– Вот. – Захар сиял от радости.

– Что «вот»? – не поняла Аня.

– Я нашел способ обогатиться.

Девушка посмотрела на газету. Захар выделил карандашом объявление:

«В Институт Космических Инфекций требуются путники для похода в Чащу. Требования: синдром Дауна». Далее указаны номер телефона и адрес учреждения.

– Ты издеваешься?! – злобно произнесла Аня. – Совсем мозгами поехал уже?!

Костя отставил картину и подошел к столу.

– Чего ты так сразу? – спросил Захар.

– Да они там как мухи мрут в этой Чаще!

– Чего? Что за бред?

– А почему им вдруг новые путники понадобились? Куда старые делись? – спросила Аня.

– Не знаю, может уволились.

– Ага, уволились. Ты знаешь, сколько там в среднем люди живут?

– Вот в кого ты такая умная? Ты прямо все знаешь…

– У меня есть знакомая, у которой мама – подруга одного из сотрудников этого института. Он рассказывал ей – полгода в среднем там живут.

– Ну так поработает пару месяцев, и все.

– Иди сам туда и работай!

– Да я бы рад, но…

– Это вы про в путники мне пойти? – вмешался Костя.

– Про в путники, про в путники, – ответил Захар, – заработаешь себе на свою комнату отдельную.

– Не слушай его, ничего не заработаешь, – сказала Аня.

– Да это реальный шанс использовать недуг Костяныча! Походит немного туда, получит денег, и у вас будет шанс съехать от меня.

– А тебе какая выгода? – спросила Аня. – Ты же не хотел, чтоб мы съезжали. Что ты с этого получишь?

– Ничего не получу.

– Ой, только не говори, что ты просто заботишься о нашем благополучии.

– Ну а чего бы не позаботиться. Костик же орет вечно, что я, мол, говно, говно, вот решил перестать быть говном.

– Нет, – решительно заявила Аня. – Обойдемся без походов.

– Подожди, – сказал Костя.

– Не подожду! – ответила сестра.

– Я – мужчина, и у меня есть слова! – сказал брат.

– Во! Это верно. Баба, помолчи, пусть он скажет. Чего ты его затыкаешь! – поддержал Костю Захар.

Аня встала из-за стола.

– Вышел быстро из моей комнаты! – крикнула она на опекуна.

– Это моя квартира, – ответил Захар.

– А там много платят? – спросил Костя у Захара.

– Очень много! За год можно квартиру купить, – ответил опекун.

– Ань, давай запишемся? – сказал брат.

– Кость, послушай меня внимательно. – Аня взяла его за руку. – Люди, которые ходят в Чащу, там и умирают. Ты понимаешь меня?

– Да.

– Ты умрешь, если пойдешь в Чащу. Понимаешь?

– Да.

– Деньги мы и другим путем заработаем.

– Картины мои будем продавать?

– Да, ты будешь рисовать, а я буду продавать.

– Да… ну… ну хорошо, это тоже подойдет. Наверно.

Девушка взяла газету и отдала ее Захару. Он улыбнулся и кивнул Ане.

– Ладно, как скажешь, я не настаиваю, – сказал опекун. – Но все же подумайте, – добавил он, выходя из комнаты.

– Ишь, чего выдумал, – сказала Аня. – Конечно, там платят много, вот только до зарплаты еще дожить надо.

Костя развалился в кресле и уставился на белый потолок. Он представлял, как просыпается в своей комнате. Отдельной комнате. Идет на кухню и включает электрическую плиту. В новых домах не надо мучиться с проклятыми спичками. Он наливает воду и ставит чайник. Все так просто и удобно.

– Нашел дурачка, – продолжила Аня. – Как только язык повернулся такое предложить нам!

«Вторую комнату Ане отдам, а в третьей будет моя мастерская. Буду там рисовать. Или выставку там сделаю», – продолжал мечтать Костя.

– Надо уже сейчас работу подыскать на вечер, – решила Аня. – Буду работать и откладывать деньги. За два года накопим, может, хоть на аренду, а там дальше разберемся по ситуации.