Дворец из камня - Шеннон Хейл

— Ух ты, это твоя работа? — спросила она.

Петер подскочил как ужаленный:

— Мири! Кашляни или подай голос, прежде чем подкрадываться. А то ты как волчица зимой. — Он одернул замызганный фартук. — Это работа Гаса. Он настоящий мастер.

— Но не единственный. Король установил твою каминную полку в королевском утреннем зале!

— О нет, — простонал Петер.

Мири никак не ожидала подобной реакции.

— Мне так стыдно, Мири. Когда я ее делал, то не имел понятия о пропорциях, движении, глубине.

— А, — сказала Мири, не вполне понимая, что он имеет в виду.

Петер казался таким обескураженным, что она не захотела обременять его переживаниями о потерянных сбережениях и домашнем скоте. В самом деле, ведь король не может оказаться настолько жестоким, чтобы ограбить и довести до голодной смерти целую провинцию.

Петер протер камень тряпицей:

— Нужно работать упорнее.

Очевидно, он собирался тут же осуществить свое намерение, потому что смел каменные осколки и поволок глыбу на рабочий стол. Мири невольно отметила про себя, как напряглись мускулы Петера, когда он передвигал камень. Она пощупала собственную руку — ее мускулам явно не хватало такой выпуклости. Волоски на его руках были бледнее загорелой кожи. А шевелюра была такой кудрявой, что, когда Петер сунул кусок мела за ухо, он там и остался.

Дважды Мири пыталась возобновить разговор, но Петер отвечал на ее вопросы односложно или замолкал на середине предложения, увлеченный работой. Спустя какое-то время Мири забрела в сарай. Там она обнаружила носок с воткнутой в него иголкой и наполовину заштопанной дырой. Мири опустилась на ворох соломы, закончила штопку и принялась за второй носок, тихонько напевая песенку камнетесов. Петер подхватил ее, и, пока она штопала, а он резал по камню, они вместе пели до самого глубокого вечера, пока в небе не замигали тусклые аслендские звезды.

Осень, десятая неделя

Дорогая Марда!

Никогда не думала, что в мире столько людей. Каждый день мне попадаются на пути сотни безымянных. То есть у них есть имена, просто я их не знаю. А кроме того, возможно, безымянные жители равнины специально ходят целый день кругами, чтобы создавать в городе видимость оживленности и сбивать с толку бедную маленькую горянку.

Надеюсь, ты рассмеялась. Мне так не хватает твоего смеха.

Я подружилась с одним местным юношей, и имя у него есть: Тимон. Он прочел сотни книг и успел сплавать в три далекие страны. Последние несколько недель он каждое утро поджидает меня под деревом возле дворца, и мы вместе идем в Замок Королевы. Да, я наконец-то научилась передвигаться по улицам Асленда! Наверное, путь в замок довольно долог, но мне он кажется коротким, потому что наш разговор всегда длится дольше.

Когда я спросила у нашей дуэньи, Инги, можно ли мне ходить на занятия пешком, а не ездить в карете, она пожала плечами. Видимо, ей все равно, куда мы ходим и чем занимаемся. Я думала, что обрадуюсь такой свободе, но мне почему-то стало одиноко.

Тимон пригласил меня провести вечер в салоне. «Салон» — это такое модное слово, означающее комнату, хотя мне непонятно, зачем вообще нужны эти модные слова для обозначения простых вещей. По местным понятиям, нам следует называть наш домик дворцом Ларена, а коз — рогатым скотом.

Тимон объяснил, что на салонные вечера господа приглашают в свои роскошные комнаты ученых и художников и ведут с ними беседу. Мне кажется, я знаю, о чем пойдет разговор, и потому волнуюсь. Кое-что из того, что я узнаю, даже опасно произносить вслух.

Так мне пойти, Марда?

Я хочу пригласить Петера, но он всегда занят. Все равно приглашу. Единственное, что мне остается, — докучать ему, пока он не попросит оставить его в покое навсегда. Верно?

Письмо написано твоей очень модной сестренкой, у которой все-таки есть имя,

Мири.

Укус пчелы совсем не пустяки,

Коль прямо в сердце жало входит.

А хрупкая травинка к свету путь находит,

Ломая твердый камень на куски.

Мири не спеша вышла на главную улицу. За последние несколько недель она много раз бродила по городскому лабиринту, так что приобрела кое-какую уверенность. Во всяком случае, успела вовремя остановиться перед проезжающей каретой. Потерянный кем-то кочан капусты угодил под колеса и тут же превратился в крошево.

«Хорошо, что это не моя голова», — подумала Мири.

На хозяйском дворе Петер размечал глыбу куском мела. Мири прокашлялась.

— Волчиха подкралась, — прошептала она.

— Привет, Мири, — сказал он, не поднимая головы.

— Привет.

Мири ждала. На ней было желтое шелковое платье, кружевная шаль и отороченная мехом накидка, тщательно завитые волосы украшала шапочка с пером. В последнее время Мири часто удивлялась тому, какое хорошее самочувствие дарит ей чистая и красивая одежда.

— Я не надеялся увидеть тебя сегодня, — сказал Петер, пристально рассматривая свой рисунок.

Посмотрел-посмотрел да и стер половину большим пальцем.

— Я пришла с приглашением.

Мири опять выждала паузу. На ней ведь шелковое платье. И волосы завиты.

— Прямо сейчас? Я… — Он поднял глаза. — О. Ты выглядишь… необычно.

Мири улыбнулась.

Петер тоже улыбнулся.

Мири улыбнулась еще шире.

— А как девушки делают это самое… — Он покрутил пальцем у волос. — Завитки.

— Мы нагреваем в камине железный прут, а затем оборачиваем вокруг него прядь волос. На это уходит целая вечность, но некоторым из нас не так повезло, как тебе. — Она коснулась его кудрявой шевелюры, почувствовала жар, идущий от головы, и поспешно отдернула руку. — Тимон, еще один студент из Замка Королевы, пригласил меня познакомиться с какими-то людьми в доме одной благородной дамы. Пойдешь со мной?

— Может быть. Я… — Петер взглянул на свои грязные руки, вытер их о фартук, а потом зевнул, прикрыв рот тыльной стороной ладони. — Я так устал, Мири.

Она невольно сникла.

— Оказалось, что ходить в подмастерьях означает таскать воду, камень, дрова, подметать, готовить пищу и заниматься чем угодно, кроме одного — резьбы по камню. После того как Гас заканчивает работу на день, он позволяет мне попрактиковаться на свободном камне, вот я и засиживаюсь за полночь, а едва засну, как снова пора вставать, и пошло-поехало: то принеси, это унеси… — Он снова зевнул. — Прости.

— Ладно. В выходные увидимся?

Петер кивнул и вновь склонился над камнем. Когда Мири уходила, он прокричал ей вслед:

— Ты очень хорошенькая, Мири!