Лексикон демона - Сара Риз Бреннан

Ник хрипло рассмеялся.

— Когда это мы были в безопасности?

«А тебе самому как будет? — хотел спросить он. — Одному, с меткой демона?» Возможно, Алан бы и выжил, если бы Ник его отпустил. Впрочем, он не собирался.

Ник тяжело дышал. Перед глазами плыло, кромка ночи побледнела, размылась — словно переупражнялся. На самом деле его просто взбесило, что брат мог вот так запросто уйти, неважно по какой причине.

Алан вздохнул и сел, поджав здоровое колено к груди и обхватив его рукой. Он всегда так делал, когда Ма закатывала истерики или когда учителя вызывали Алана поговорить об успеваемости Ника. Он выглядел усталым и несчастным, и выражение это давалось ему так просто, словно он свыкся со своим несчастьем и не обращал на него внимания. Где там: надо заботиться о чувствах других.

— Ник, — мягко начал Алан. — Я же не по своей воле. И совсем ненадолго. Только отсидеться до Ярмарки, чтобы вас с Ма никто не трогал.

Собственно, Ма и была приманкой для колдунов — с самого начала. Она заварила всю эту кашу, однако же Алан тревожился о матери до дурноты.

— Я ее брошу, — пригрозил Ник.

Ночь будто застыла. Ник сидел подобравшись, как пружина, и выжидал следующего шага Алана, надеясь, что тот уступит. Алан закрыл глаза и горько сглотнул. Ник понимал, что ему стыдно за брата и страшно. Страшно за мать.

— Клянусь, брошу! — вполголоса и очень серьезно повторил Ник. — Если ты уйдешь, я пойду тебя искать. Как думаешь, что с ней будет без нас обоих?

Ник не обманывал. Он тысячу раз слышал, как обманывал Алан, но сам не умел. Когда он открывал книгу, смысл написанного ускользал от него, как вода сквозь пальцы. Слова были достаточно хитры сами по себе, чтобы пытаться хитрить с их помощью. Поэтому Ник знал: брат поверит.

Алан поднял на него потухшие глаза.

— Твоя взяла, — прошептал он. — Я не уйду.

— Хорошо, — через силу проговорил Ник.

Он поднял сумку, которая свалилась у Алана с плеча, встал на ноги и направился к двери, не оглядываясь на брата, все еще сидящего на траве. Он устал и не хотел думать о том, что Алан пытался сбежать.

В комнате Алана, куда Ник принес сумку, на подушке обнаружилась прощальная записка. Ник сел и попытался ее прочесть. Нужно было сосредоточиться, а мысли, как назло, разбредались и путались, и слова тоже путались. Надпись вилась по бумаге бессмысленной колючей проволокой.

Одно предложение глаз Ника выхватил: «Я знаю место, где мне будут рады». Ему тут же вспомнилась фотография девушки. Он огляделся. В тесном ряду книг на полке зиял только один пробел. Значит, их с матерью Алан бросал, а книгу и снимок забирал с собой.

Ник уставился на письмо. Его опять потянуло что-нибудь уничтожить. Он выхватил нож и стал кромсать письмо — раз, другой, третий, пока слова не исчезли, а бумага не рассыпалась в клочки. Так же он расправлялся и с письмами Алану, которые перехватывал.

Шорох в коридоре насторожил его. В дверях стоял брат, переминаясь с ноги на ногу. Сейчас его лицо говорило Нику не больше, чем бумага. Интересно, долго ли Алан смотрел, как он крошит его прощальное послание?

Они смотрели друг на друга без слов, и в тишине Ник задумался, не солгал ли Алан, что не хочет уходить. Может, он хочет встретиться с той девчонкой.

Алан откашлялся.

— Ты был прав. Я свалял дурака.

— Не то слово, — буркнул Ник.

— Запаниковал, когда увидел посланницу, — пояснил Алан, тяжело привалившись к косяку. — Не смог с собой справиться. Не хочу подвергать вас опасности, а в голову больше ничего не приходит. Но раз уж они осмелели, теперь жди беды. Бегством ничего не решишь. Надо подумать, составить план. Разобраться со всем этим раз и навсегда.

Его голос звучал тверже с каждым словом. Заставить Черного Артура бросить начатое было, конечно, утопией, однако мысль о том, что брат не унывает и готов искать выход из любого тупика, утешала.

Алан поднял сумку, которую Ник притащил наверх. Тот тут же выхватил ее.

— Дай мне. Уберу подальше.

— Спасибо, — ответил Алан, улыбаясь. Он вытащил из бокового кармана книгу — ту самую, с фотографией, рассеянно погладил ее. Отец всегда говорил, что у него руки музыканта — так легко они всего касались. — Пусть побудет у меня. Я ее читаю.

С книжкой в обнимку он проковылял к себе на кровать. Ник молчал, методично освобождая сумку от одежды и оружия, стирая всякое доказательство неудавшегося побега.

— Прости, — вдруг тихо проговорил Алан. — Больше я тебя не подведу.

Ник не знал, что сказать, не знал, о чем говорит Алан. Чушь какая-то. Чтобы Алан его подвел? Никогда такого не было.

— Хватит валять дурака. — Ник оглянулся на брата.

Алан смотрел серьезно и немножко печально, стоя среди обрывков письма и ощупывая невидимый рельеф на обложке той самой книги.

— Больше не буду, — ответил он и улыбнулся, явно через силу. — Постараюсь.

— Хватит киснуть, — сказал Алан, припарковывая машину.

Ник и не думал «киснуть». Он просто не понимал, почему Алан напрягается ради таких глупостей. Громоздит горы лжи, прибедняется, подмигивает старым училкам — все, чтобы устроить Ника в школу, которая нужна ему как пятая нога. Мало того, что куча времени уходит впустую, что каждый учитель жалуется на его дислексию, так еще Алану придется работать полный день вместо того, чтобы пойти в колледж. Позволь ему Алан копаться в гараже с утра до вечера, все были бы довольны, так нет: глупый братец отказался признать разумные доводы и напялил на него форму.

Ник молчал и пытался смять школьный пиджак одной силой ненависти, не шевелясь.

— И все-таки киснешь, — уронил Алан в ответ на молчание Ника. — А зря. Школу надо закончить, да и вообще: мужчина в форме всегда выглядит молодцом.

Ник выразил взглядом все, что думает по поводу этих «молодцов». Алан нахмурился:

— И вообще, зря ты не позавтракал.

Новая школа — бурое здание, прямоугольное как кирпич и столь же вдохновляющее, — вдруг скрылось из вида: мимо окна прошла девушка. Стройная крашеная блондинка в школьном костюме с короткой юбкой. Что ж, теперь у Ника не нашлось возражений против формы.

— Ну, раз ты настаиваешь, — сказал он и кивнул в сторону школьницы. — Как думаешь, потянет она на завтрак?

Когда Алан, сдержав улыбку, завел очередную лекцию об уважительном отношении к женщине, Ник сгреб сумку и вылез из машины.

— И помни, — напутствовал Алан, склонившись к пассажирскому креслу, — будь самим собой, и все тебя полюбят!

Ник закатил глаза. Алан, смеясь, покатил прочь.

Ник поплелся навстречу школьной судьбе, поймал взгляд блондиночки и подмигнул ей. Симпатичных девчонок в классе хватало, так что в первый день Нику скучать не пришлось. Последним уроком шла информатика, и пока учитель вещал, Ник вбил в поисковик: «фотоателье Тони».