Выйти замуж за Феникса - Татьяна Форш

Я навострила уши.

— Хочешь сказать, что мы недалеко от границы?

— Вообще-то эта дорога и есть граница. — Ник с сожалением вытряхнул остатки ужина и стал засовывать котелок в дорожный мешок. (Каюсь, почти все оставшиеся картофельные снаряды я без зазрения совести слопала, и мне было немного, самую малость, стыдно.)

— А ты не знаешь, как далеко отсюда местный наукоград? Называется Болотная Гать.

Ник закинул мешок на плечо и удивленно воззрился на меня, словно не мог связать слово «наукоград» со мной.

— Зачем он тебе?

— Э-э-э… понимаешь… — Я потупилась, придумывая очередную легенду. — У меня там дядя живет. Вот иду к нему, но ни разу там не была, поэтому, если не сложно, проводи меня до ворот?

Он пожал плечами:

— В принципе по пути.

Вот и славно!

— Борька, мы уходим! — развернулась я к жеребцу. Тот по-прежнему продолжал играть в «мячик» со своей порядком охрипшей жертвой.

— А с этим чего делать? Того… или отпустить? — спросил он и, не дожидаясь ответа, зашвырнул бандита в траву. — В принципе он хорошо налетался. Теперь только ползком сможет — груз в штанах мешает.

— Пусть ползет! — усмехнулся Ник и, вдруг посерьезнев, протянул руку подошедшему Борьке. — Ну давай знакомиться, зверь чудной, раз уж наши тропки пересеклись. Приятно было с тобой работать.

Борька, кажется, стал еще рыжее. А может, мне это показалось из-за отблесков догорающего костра? Он по-собачьи сел и гордо протянул ему копыто.

— Борис. Петровский конезавод.

— Никита. Заречный конеза… э-э-э… — Ник замялся, крепко пожал Борькино копыто и поправился: — Точнее, родом оттуда. А теперь, друг, нам надо очень быстро исчезнуть. Не хочу, чтобы из-за покалеченных бандитов меня упекли в берендеевскую тюрьму.

— Да не вопрос! — Борька поднялся, с готовностью подставляя ему спину.

Я даже моргнуть не успела, как наш новый знакомый вольготно устроился в седле и протянул мне руку:

— Помочь?

Ну Борька! Ну предатель!

— Сама! — прорычала я, всунула ногу в стремя и вцепилась в уши жеребца.

Борька не был бы Борькой, если бы стерпел такое. Уши — это наше все! Он встряхнул головой и взбрыкнул. Ник, не ожидавший такого, кубарем полетел в траву, а я, победно скалясь, забралась на свое законное место.

— Специально? — Ник посопел, поднимаясь, и тут же оказался позади меня.

Чувствуя спиной его разгоряченное схваткой тело, я только пожала плечами:

— Нарочно! Этот предательский конь — мой! И никакие друзья-приятели ему не нужны! Проводишь, и адью!

— Без проблем! — буркнул он у меня над ухом, решительно отобрал поводья и, придвинувшись ближе, чуть тронул пяткой бок жеребца.

Тот послушно пошел, а потом и перешел на бег, унося нас все дальше по дороге в ночь.

Не знаю, сколько мы летели, предоставленные только мыслям, скрывающему нас мраку ночи и напоенному запахом трав летнему ветру. От мерного топота копыт и тепла сидевшего у меня за спиной парня незаметно навалилась сонливость. Может быть, я бы даже задремала, если бы до нас не донесся встревоженный лай разбуженных собак. Я встрепенулась, заметив на фоне ночного неба изломы крыш.

Деревня? Или село. О том, что перед нами не город, говорило отсутствие стены, рва или хоть какого-нибудь ограждения.

— Интересно, куда нас занесло? — невольно пробормотала я, вглядываясь в приближающееся скопище домов.

— Колодцы, — буркнул Ник.

— Где? — Я покрутила головой и озадаченно нахмурилась, пытаясь найти хоть какое-то объяснение его высказыванию.

— Чего «где»? — поинтересовался он мне прямо в ухо, заставив толпу мурашек промаршировать по спине и осыпаться под копыта Борьки.

— Где «чего»? Какие колодцы? Ты о чем?

— Говорю, там впереди село. Называется Малые Колодцы. Можно поискать здесь ночлег.

— Ночлег? — Теперь удивляться пришлось мне. Во-первых, глубокая ночь, кто рискнет пустить в дом чужаков? Во-вторых, после того что мы устроили, нам бы лучше быть как можно дальше от границы. Я даже попыталась обернуться, чтобы убедиться, что на мордахе спутника нет ехидной улыбки. Не получилось. — Ты собрался здесь ночевать?

— А ты собралась загнать своего единственного говорящего коня? — Он снова фыркнул мне в ухо, и я опять покрылась мурашками. Не подумайте чего, просто щекотно!

— Э-э-э… я как-то об этом не подумала… — Я погладила Борькину шею.

Ник дернул поводья, заставляя жеребца перейти на шаг.

Борька повернул к нам голову и недовольно поинтересовался:

— Ну чего еще? У меня только третье дыхание открылось! Имейте в виду, если я сейчас остановлюсь, то ни за какие коврижки не попрыгаю дальше!

— Вообще-то мы хотели предложить тебе отдохнуть, — обрадовал скотинку Ник и указал вперед. — Когда проедешь село — увидишь несколько колодцев, сворачивай.

Борька внимательно вгляделся в темнеющие на фоне ночного неба крыши поселения и, не ответив, неспешно поцокал вперед.

Интересно, а сколько сейчас времени?

Я подняла голову вверх, разглядывая звезды: яркие, крупные и совершенно не собирающиеся тускнеть в угоду не торопящемуся к нам рассвету.

— До утра еще часов пять, не меньше! — снова угадал мои мысли попутчик и похлопал Борьку. — Сворачивай к тем стогам.

— Ты, кажется, хотел к колодцам? — уточнил тот, когда последние дома остались позади, и послушно свернул к возвышающимся стогам.

— Точно. Сразу за стогами и будут колодцы. Вода и ночлег — что еще нужно?

— И еда! — облизнулся жеребец, ускоряя шаг. Наконец он воткнулся мордой в первый же стог сена и довольно прочавкал: — Готовая еда! Высушенная и собранная!

— Кажется, твоего жеребца теперь не скоро сдвинешь с места. — Ник спрыгнул на землю и протянул ко мне руки, явно намереваясь снять, но я сделала вид, что не заметила этот жест доброй воли, перекинула ногу через седло и скатилась по рыжему боку жеребца, как по горке. В конце концов, зачем переводить отношения со случайным попутчиком на новый уровень?

Колодцы я увидела внезапно. Ряд одинаковых, укрепленных камнями возвышений открылся моему взгляду сразу же, едва я зашла за ближайший стог.

— А почему Малые Колодцы? — Я обернулась к Нику, шуршавшему сеном чуть позади. — Их целых пять!

— Их всего пять. А в Средних Колодцах — десять. — Он прошел к ближайшему каменистому возвышению, ухватился за невидимую в темноте веревку и сделал несколько сильных рывков. Когда на поверхности показалась деревянная кадушка, Ник развернулся к шуршавшему травой Борьке и позвал: — Борька, друг, иди пей!