Зорро. Рождение легенды - Исабель Альенде

Приятели приготовились к долгому ожиданию, но очень скоро на поляне показался медведь, привлеченный криками мулов. Это был старый, довольно большой самец. Издалека зверь напоминал гору жира, обтянутую темной шкурой, но двигался он стремительно, даже изящно. С виду медведь выглядел очень кротким, но мальчишки знали, на что способен этот зверь, и молились, чтобы ветер не донес до него запах людей и мулов. Если бы медведь бросился на барак, дверь не выдержала бы. Сделав несколько кругов по поляне, зверь заметил оленью шкуру. Он поднялся на задние лапы и задрал кверху передние, и тогда мальчики смогли видеть его целиком. Они имели дело с гигантом восьми футов в высоту. Медведь испустил ужасный рык, угрожающе замахал в воздухе лапами и бросился всей своей непомерной тушей на приманку, подмяв хрупкую конструкцию. Зверь рухнул на землю, но тотчас же опомнился и поднялся. Он снова бросился на фальшивого оленя, раздирая его когтями, вытащил спрятанное мясо и сожрал в два укуса. Зверь разорвал шкуру в поисках более основательной пищи и, ничего не обнаружив, снова поднялся на задние лапы, сконфуженный. Он сделал шаг вперед и угодил прямиком в силки, приведя в движение сеть. Веревки натянулись, и медведь повис вниз головой между двух деревьев. Мальчишки отметили краткий триумф победным криком, но совершенно напрасно, потому что ветви не выдержали тяжелую тушу. Перепуганные охотники забаррикадировались в сарае вместе с мулами, лихорадочно пытаясь отыскать хоть какое-нибудь оружие, а снаружи оглушенный медведь, сидя на земле, старался освободить из силка правую лапу. Он долго дергался, с каждым разом все сильнее запутываясь и злясь, но так и не смог развязаться и двинулся вперед, волоча за собой сломанную ветку.

— Что теперь? — спросил Бернардо с деланным спокойствием.

— А теперь подождем, — ответил Диего.

Гарсия потерял голову и начал орать благим матом. По его штанам расползалось темное пятно. Бернардо бросился на толстяка и зажал ему рот, но было уже поздно. Медведь услышал их. Он повернулся к сараю и несколько раз ударил лапами в дверь, заставив хрупкое сооружение трястись так, что доски стали обваливаться с потолка. К счастью, зверь был оглушен падением с дерева, а волочившаяся за ним ветка мешала медведю двигаться. В последний раз ударив по двери, он, покачиваясь, направился в лес, но не смог далеко уйти, потому что ветка застряла между штабелями дров, словно якорь. Вскоре грозный рык перешел в недовольное ворчание и постепенно стих.

— А что теперь? — снова спросил Бернардо.

— А теперь нужно втащить его на повозку, — объявил Диего.

— Ты с ума сошел? Нам отсюда не выбраться! — воскликнул Гарсия, распространявший вокруг себя зловоние от обмаранных штанов.

— Я не знаю, сколько он проспит. Он очень большой, а бабушкино снадобье, надо полагать, рассчитано на человека. Нужно торопиться, а то медведь проснется, и мы пойдем на жаркое, — приказал Диего.

Бернардо, как всегда, последовал за ним, не задавая вопросов, а насмерть перепуганный Гарсия остался сидеть в луже собственных нечистот. Братья нашли медведя недалеко от сарая: он валялся на спине, сраженный мощным ударом наркотика. Согласно первоначальному плану, зверь должен был заснуть вниз головой, чтобы под него можно было подогнать повозку, но теперь гиганта нужно было поднимать на руках. Мальчишки потыкали его издали палками и, убедившись, что он не двигается, отважились приблизиться. Зверь был старше, чем они думали: у него недоставало двух когтей на одной лапе, было сломано несколько зубов, а его шкура пестрела проплешинами и старыми шрамами. Смрадное дыхание медведя ударило мальчишкам в лицо, но они не отступили и продолжали связывать ему лапы и морду. Сначала они старались соблюдать осторожность, но, убедившись, что зверь не просыпается, стали спешить. Когда медведь был крепко-накрепко связан, братья отправились за перепуганными мулами. Бернардо негромко поговорил с ними, и животные успокоились. Убедившись, что медведь не опасен, к друзьям робко приблизился Гарсия, но он трясся от ужаса и так вонял, что его отправили мыться и стирать штаны в ручье. Диего и Бернардо использовали способ, которым скотоводы обычно поднимали бочки: наклонив повозку, закрепили на ней две веревки, пропустили их под животным, протянули поверх повозки с противоположной стороны, а затем привязали концы веревок к мулам и заставили их тянуть. Втащить медведя волоком не удалось, и охотникам пришлось перекатывать его с боку на бок. Братья окончательно выбились из сил, но достигли своей цели. Тогда мальчики стали обниматься, прыгая как сумасшедшие, отчаянно гордясь собой. Они запрягли мулов в повозку и направились обратно в поселок, но сначала Диего принес горшок со смолой, добытой неподалеку от его дома, и приклеил зверю на голову мексиканское сомбреро. Друзья совсем обессилели, взмокли от пота и пропитались зловонием зверя; Гарсия все еще трясся от страха, едва держался на ногах, пах нечистотами и дрожал в мокрой одежде. Охота заняла почти весь день, но, когда мулы ступили на тропу Астильяс, до полной темноты оставалась еще пара часов. Друзья достигли Камино Реаль, как раз когда стемнело; теперь мулы шли, повинуясь инстинкту, а медведь недовольно сопел в плену веревок. Он очнулся от глубокого сна, но ничего не соображал.

В Лос-Анхелес мальчики вошли глубокой ночью. При свете масляных фонарей они развязали медведю задние лапы, оставив передние и морду связанными, и дразнили зверя, пока он не выпрыгнул из повозки и не встал на задние лапы, все еще пошатываясь, но с прежней яростью. Друзья стали созывать людей, и из домов тотчас начали высовываться любопытные с факелами и фонарями. Улица наполнилась людьми, восхищенными небывалым зрелищем: Диего де ла Вега вел на веревке огромного медведя с сомбреро на голове, который переваливался с боку на бок, а Бернардо и Гарсия подталкивали его сзади. Аплодисменты и восторженные крики продолжали звучать в ушах трех мальчиков в течение нескольких недель. Времени у них было в избытке, чтобы осознать все безрассудство своего поступка и оправиться от заслуженного наказания, но ничто не могло омрачить блестящей победы. Карлос и его сообщники им больше не досаждали.

Легенда о медведе, приукрашенная до невозможности, долго переходила из уст в уста, со временем пересекла Берингов пролив вместе с торговцами мехами и достигла России. Диего, Бернардо и Гарсия не избежали розог, но никто не мог оспорить их победу. О дурманном снадобье друзья благоразумно умолчали. Их трофей поместили в загон для скота, и зеваки кидали в него камнями. Вскоре для него подобрали лучшего быка и назначили день корриды, но Диего и Бернардо сжалились над пленным зверем и в ночь перед схваткой выпустили его на свободу.

В октябре, когда разговоры о медведе еще не стихли, на поселок напали пираты. Они незаметно приблизились к берегу на бригантине, снабженной четырьмя легкими пушками. Пираты шли из Южной Америки в сторону Гавайских островов, но ветер заставил их отклониться от курса и в конце концов пригнал к Верхней Калифорнии. Пираты охотились на корабли, перевозившие из Америки сокровища, которые должны были осесть в ларцах испанского короля. Они редко занимались грабежом на суше, потому что крупные города могли постоять за себя, а прочие были чересчур бедны. Однако на этот раз все было по-другому. Пираты плавали целую вечность, от них отвернулась удача, пресная вода кончалась, и команда потихоньку зверела. Капитан решил наведаться в Лос-Анхелес, хотя не ожидал найти там ничего, кроме съестных припасов и развлечений для своих парней. Сопротивления пираты не боялись: бригантину надолго опережала кровавая слава ее команды, которую сами разбойники с готовностью поддерживали. Говорили, что они режут людей на куски, потрошат беременных женщин, нанизывают детей на крюки и вешают на мачты, как трофеи. Пиратам была на руку такая репутация. Стоило им начать палить из четырех своих канонерок или с грозным кличем высадиться на берег, как народ в страхе разбегался, и нападавшие могли забрать добычу, не встречая никакого отпора. В этом случае пушки были совершенно бесполезны: их заряды не достигли бы поселка. Поэтому вооруженные до зубов пираты, словно орда демонов, заполнили шлюпки. По пути они наткнулись на гасиенду де ла Веги. Большой кирпичный дом с его красной черепичной крышей, увитые бугенвиллиями стены, апельсиновый сад — вся эта картина мира и процветания привела грубых матросов, много месяцев питавшихся зловонной солониной и прогорклыми сухарями, запивая их протухшей водой, в бешенство. Напрасно капитан рычал, что их цель — поселок; пираты вломились в имение, перебив собак и застрелив индейцев охранников, которые пытались преградить им дорогу.