Ричард Длинные Руки - курфюрст - Гай Юлий Орловский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он подумал, глядя на меня испытующе, наконец нехотя кивнул.
— Вообще-то, да, вы должны будете как-то малость побарахтаться. Лорды не поймут бездействия и осудят.
Я сказал быстро:
— А за это я вам отдам и остальную часть Армландии! Мне оставлять часть земель по эту сторону Хребта совсем незачем. Вы понимаете?
Он помолчал, не сводя с меня взгляда очень живых глаз, за которыми я просто вижу, как мощно работает великолепный мозг.
— Кажется, да, — ответил он ровным голосом, — но с удовольствием послушаю вас.
— Защищать их очень трудно, — сказал я честно.
— Ну да, — согласился он, — Сен-Мари от северных королевств защищает сам Великий Хребет. Знаете, сэр Ричард, из личной симпатии к вам я, вообще-то, готов вам даже подыграть. Я люблю запутанные дипломатические игры. Именно в них раскрывается искусство правителя, а не в грубых войнах…
— Спасибо, Ваше Величество!
Он кивнул.
— Войны — всего лишь завершение. Последний камень в возводимую стену. На самом деле войны выигрываются задолго до того, как армия получает приказ переходить границу! Но вам это, видимо, понять пока трудно.
— Увы, — ответил я грустно, — сейчас вот, кажется, улавливаю суть…
Он ободряюще засмеялся.
— Вы станете там в Сен-Мари могучим королем, сэр Ричард! У вас есть все задатки. Вы очень молоды, но уже умеете рассуждать. И не очень горюйте, что проиграли такому опытному стратегу, как я. Я учился этому искусству десятки лет.
— Спасибо за понимание, Ваше Величество!
Он засмеялся.
— Я вам еще и подыграю, не забыли?
— За это особое спасибо!
— Что вы намерены делать, — поинтересовался он деловито, — ну… для имитации сопротивления?
Я ответил, не задумываясь:
— Поеду к королю Барбароссе просить помощи!
Он кивнул.
— Так-так, это ожидаемо. Но вы понимаете, его возможности ограничены…
— Конечно, — ответил я невесело, — но я все равно это должен сделать! Лорды именно этого от меня ждут.
— Иначе вас не поймут, — согласился он. — Вы должны изобразить не просто сопротивление, а яростное сопротивление! Возможно, вам нужно обратиться еще и к Найтингейлу. Да, он не воин, но вам будет в плюс, если демонстративно побываете и у него, попросите помощи… Все делайте так, чтобы это было видно всем придворным.
Его лицо стало деловым, в глазах проступил даже азарт, как у игрока, что прокручивает ходы слабейшего противника и даже подсказывает, как проиграть более достойно, а не получить детский мат в три хода.
— Спасибо, Ваше Величество!
Он вдруг улыбнулся.
— Знаете, сэр Ричард, когда вы так безрассудно въехали прямо в середину моего войска, у меня сразу же возникла вполне понятная мысль, как вы догадываетесь…
Его глаза смеялись, я сказал осторожно:
— Лишить меня жизни?
Он кивнул.
— Да.
— И что удержало?
— Ее простота, — ответил он. — Примитивность идеи. Хотя да, за такое безрассудство нужно было бы сразу, это самое, лишить вас головы. Но, во-первых, на этом настаивали мои военачальники, прямо требовали, представляете?.. Особенно один, вы его хорошо помните…
Я спросил осторожно:
— Кто?
Он ухмыльнулся, посмотрел хитро.
— Хоффманн, — произнес он с неким торжеством, — некогда владетельный лорд Армландии! Он всегда меня поддерживал, а когда вы захватили его замок… должен признаться, меня впечатлила та легкость, с какой вы все проделали… он бежал ко мне и стал у меня одним из прекрасных военачальников. Теперь я вернул ему его владения, земли, деревни…
Я кивнул.
— Не сомневаюсь, Хоффманн особенно добивается моей смерти…
— Вот-вот, — сказал он, — но когда такие простые и прямолинейные люди на чем-то настаивают, то проницательный государь должен хорошо подумать, прежде чем их послушать. Но безрассудство не в вашем характере. Да и когда вы в моем лагере и не уйдете без моей воли, то могу без торопливости понять, в самом ли деле сделали огромную ошибку, положившись на рыцарственность таких монархов, как я? Так вот, сэр Ричард…
— Да-да, слушаю со всем вниманием!
— Вы очень не глупы, — произнес он довольно. — Я это увидел и убедился. У вас есть рассудочность и ясное понимание ситуации. Вы очень разумны, сэр Ричард. Не по годам. Я понял, что, оставаясь королем Сен-Мари, вы можете быть прекрасным деловым партнером, а если вас… лишить жизни, как вы говорите по-церковному изысканно, то с вашими преемниками сперва придется долго ссориться, что-то выяснять, утрясать обиды, да и нет гарантии, что с себялюбивыми дураками смогу договориться.
Я смотрел внимательно, а он закончил благодушно:
— Потому мы с вами заключим очень выгодные для обеих сторон торговые договоры. Мы оба понимаем, что Тоннелем сможем пользоваться только с согласия обеих сторон, а чтоб заблокировать его — достаточно желания одной стороны. И потому мы обречены на взаимное сотрудничество.
Я сказал смиренно:
— Знаете, я сам об этом подумывал. Мы обречены на сотрудничество. Любые ссоры повредят обеим сторонам. Ваше Величество, не буду больше злоупотреблять вашим вниманием…
Он кивнул.
— Действуйте, сэр Ричард.
Я поднялся, поклонился со всей учтивостью и так, чтобы было видно, насколько я благодарен и доволен нашим уговором.
— Ваше Величество…
За пологом только двое стражей, бесстрастные и немые, как каменные статуи, а офицер ждет на расстоянии, чтобы не услышать, о чем был разговор, Гиллеберд не доверяет даже доверенным.
— Мой конь? — спросил я.
Офицер ответил почтительно:
— Он съел горящие угли из походной кузницы, а ваша собачка стащила у солдат самого крупного кабана вместе с вертелом.
Я подал ему золотую монету.
— Отдайте им, пусть утешатся и добудут другого. А собачка вертел не съела? А то если он железный, у нее живот проболит целый день.
Он покачал головой.
— Нет, вертел у нее отнял и сожрал ваш конь.
Я отмахнулся.
— Ну, ему можно.
Солдаты подвели мне арбогастра, он лениво щурится, морда выглядит седой от лохмотьев пепла, довольный.
Я свистнул Псу и вскочил в седло.
— Еще увидимся, — пообещал я.
Мимо проносятся почти опустевшие сады и гумна, словно чуют надвигающуюся беду. Ветер рвет и треплет не только нас троих, но и деревья в лесу и вдоль дорог, то и дело проскакиваем через серое унылое пространство дождя, мелкого и тоскливого. Между низкими тучами изредка пробивается трепещущий и какой-то неуверенный свет северного солнца, вот как далеко меня занесло, хотя на самом деле всего лишь по другую сторону Великого Хребта, о который с той стороны разбивается воздушный Гольфстрим…