Рождественская шкатулка - Ричард Пол Эванс

— Как она?

— Плоха.

— Ты приляг, — предложил я Кери. — Я сам покормлю Дженну и уложу ее спать.

Кери улеглась на диване. Я покормил дочку и хотел уложить спать, но Дженна упросила меня дать ей посмотреть на елочные огоньки.

В маленькой гостиной, куда я принес Дженну, было темно. На наряженной елке перемигивались цветные огни гирлянды. Одни нити гасли, другие вспыхивали, и все это сплеталось в причудливые узоры, которые тут же сменялись новыми.

Я молча стоял, держа на руках притихшую Дженну.

— Пап, а Мэри отпустят из больницы на Рождество? — вдруг спросила она.

Я погладил ее волосы.

— Нет, маленькая моя. Ты же знаешь, Мэри очень больна.

— Так больна, что умрет?

Я не представлял, как детский разум Дженны воспринимает смерть.

— Да, дорогая. Скорее всего, Мэри умрет.

— Тогда мне нужно успеть. Я должна отдать ей подарок.

Дженна слезла с моих рук и достала из-под елки неумело упакованную коробочку.

— Я сделала для Мэри ангела.

Дочь открыла коробочку. Внутри лежал картонный ангел, сооруженный с помощью клея, липкой ленты и канцелярских скрепок.

— Пап, а ведь Мэри любит ангелов. Правда?

Я не смог сдержать слезы.

— Да, радость моя. Я тоже так думаю.

Мы молча стояли и смотрели на весело мигающие рождественские огоньки. Как Мэри ждала этого Рождества…

Тишину прервал телефонный звонок. В доме было несколько аппаратов. Один из них стоял наверху, в нашей гостиной. Кери взяла трубку и вскоре сбежала вниз.

— Рик, звонили из больницы. Мэри умирает.

Я одел Дженну. Мы поехали в двух машинах, на случай, чтобы потом кто-то из нас смог отвезти дочку домой и уложить спать.

В палате горел только ночник. Мэри тяжело дышала. Она была в сознании. Дженна подбежала к кровати с откидными бортами и вложила в руку Мэри свой подарок.

— Вот. Это мой рождественский подарок для тебя, — с гордостью объявила малышка.

Мэри поднесла картонного ангела к глазам, улыбнулась и крепко стиснула ручонку Дженны.

— Спасибо тебе, дорогая, — сказала она, борясь с кашлем. — Он просто прекрасен. И ты такая красивая.

Мэри погладила Дженну по щеке. Потом с заметным трудом перевернулась на бок и протянула мне руку. Я подошел и осторожно взял ее ладонь в свои.

— Как вы, Мэри?

Глупый вопрос. Как себя может чувствовать умирающий человек?

Мэри заставила себя улыбнуться.

— Ну что, Рик? Вы поняли? Теперь вы знаете, что такое первый дар Рождества?

Я стиснул ее руку.

— Вы поняли? Да? — спросила она.

— Да, теперь я понял. Я знаю, о чем вы тогда пытались мне сказать.

У меня потекли слезы. Я проглотил их, стараясь не показывать Мэри своего состояния.

— Спасибо, Мэри. Спасибо за ваш дар.

— Вы нашли письма в рождественской шкатулке?

— Да. Простите, что прочел их.

— Не надо извиняться. Я рада, что вы прочли эти письма. — Она замолчала. — Шкатулку возьмите себе. Это мой рождественский подарок вам.

— Спасибо, Мэри. Я буду бережно ее хранить.

В палате стало тихо.

— Андреа ждет, — вдруг сказала Мэри.

— Она совсем близко. — Я заставил себя улыбнуться.

Мэри тоже улыбнулась, затем взглянула на Кери.

— Спасибо вам, дорогая, за вашу дружбу. Для меня она очень многое значила.

— С Рождеством, Мэри, — прошептала Кери.

— Да благословит вас Господь, дитя, — с нежностью произнесла Мэри. — Заботьтесь о вашем маленьком семействе. — Она задумчиво посмотрела на Кери. — У вас это получится.

Разговор утомил ее. Она откинулась на подушку и закрыла глаза. Кери, как и я, с трудом удерживалась, чтобы не расплакаться. Ее щеки были влажными.

Понимая, что дальнейшее — не для детских глаз, Кери взяла Дженну на руки, и они вышли из палаты. Я задержался и гладил руки Мэри, пока еще теплые. Но надолго ли?

— С Рождеством, Мэри, — прошептал я. — Нам будет очень недоставать вас.

Ее глаза вновь открылись. Мэри приподнялась, внимательно глядя на спинку кровати, и улыбнулась. По ее щеке скатилась слеза. Она что-то прошептала, но я не услышал. Тогда я приник ухом к ее губам.

— Мой ангел, — повторила Мэри.

Я взглянул туда, куда и она, но не увидел ничего, кроме зеленого больничного халата, висевшего возле ее ног. Я с грустью посмотрел на Мэри. Она покидала нас. Покидала этот мир. Наверное, тогда я и услышал музыку. Нежную, светлую музыку из рождественской шкатулки. Вначале совсем негромкую, будто она осваивалась с пространством больничной палаты. С каждой секундой музыка становилась все громче, сильнее и радостнее. Я вновь посмотрел на Мэри. Ее изможденное лицо дышало покоем. Глаза сияли, а на губах играла улыбка. Я понял и тоже улыбнулся. Андреа пришла.

* * *

Домой я вернулся около часа ночи. К тому времени в палате появился брат Мэри, и я не посмел нарушать уединение брата и сестры в последние минуты, которые им предстояло провести вместе.

Дженна уже спала. Под елкой, где все так же перемигивались разноцветные гирлянды, Кери разложила подарки. Впервые мне было грустно смотреть на эти нарядные мешочки и пакеты. Я сел в кресло-качалку, опустив голову на руки. Я находился где-то между ангелом Мэри и маленькой гостиной. И внезапно я ощутил первый дар Рождества. Он вошел в мое сердце. Первым даром Рождества была любовь. Родительская любовь. Чистая, как первый рождественский снег, ибо так возлюбил Бог детей Своих, что послал Сына Своего, дабы все мы когда-нибудь смогли вернуться в отчий дом. Теперь я понимал, чему Мэри пыталась меня научить.

Я встал, поднялся на второй этаж и вошел в детскую, где спал мой маленький ангел. Осторожно поднял спящую Дженну и перенес ее в гостиную. Мои слезы падали ей на волосы. Моя малышка. Моя драгоценная малышка. Каким же глупцом я был — променял ее удивительное, быстротечное детство на расходные книги и каталоги! Ведь оно уходит навсегда. Конечно, я был слишком молодым отцом и не замечал скоротечности времени, как будто моя маленькая девочка всегда будет маленькой. Время неумолимо доказывало, как я ошибался. Однажды она вырастет. Однажды она уйдет в свою жизнь, а мне останутся лишь воспоминания о ее детском смехе и секретах, которыми она со мной делилась. Всего этого могло быть намного больше. Я убеждал себя, что работаю во имя ее будущего, и… лишал себя настоящего.

Дженна о чем-то вздохнула во сне. Я еще крепче прижал к себе спящую дочку. Никогда раньше я не задумывался о том, что ждет каждого отца. Каким бы любящим и заботливым он ни был, однажды его маленькая девочка вырастет и уйдет. Уйдет в свою собственную взрослую жизнь. И никакими мольбами, никакими заклинаниями не остановить вечно бегущее время.