Фабий Байл. Прародитель - Джош Рейнольдс

— В этом нет необходимости, верно, Олеандр? — спросил Байл.

— Я знаю, где отыскать проводника, — ответил тот. — Но сомневаюсь, что он станет помогать добровольно.

— А бывает иначе? — спросил Арриан.

— Действительно, — Байл направил посох Мучений на Олеандра, — И где же искать твоего проводника?

— На Грандиозной, — ответил Олеандр.

Грандиозная существовала вопреки всем законам природы.

Над самым краем Ока — там, где сырая материя нереальности переходила в твердую действительность обычного космоса, висел в темноте, как драгоценность на ткани, этот мир. Он застыл между двумя мгновениями, в шаге от гибели, и представлял собой застывший фрактал из камней и сверхнагретых газов, разлетающихся от кипящего ядра. Расширение шло бесконечно медленно и не поддавалось измерению никакими доступными методами. Никто не знал, когда оно началось и когда закончится.

Мир был мертв и в то же время нет. Он умирал вечно, заточенный в высший предел своего существования. Разломанную кору усеивали тысячи точек самых разных размеров, форм и геометрических структур; одни были гигантскими бастионами, которые щетинились зенитными пушками и оборонительными установками, другие — морями из высоких шатров, теснившимися под развалинами некогда прекрасных зданий и едва работающими атмосферными генераторами.

Все они были обособлены друг от друга; каждое феодальное владение выживало в одиночку в меру своих возможностей, но союзы и войны между городами-государствами встречались не так уж редко, и долгую ночь время от времени освещали ядерные удары. В короне рыскали корабли, воюя друг с другом от имени сверкающих городов на внутренней стороне разрушенного мира.

— Все дороги ведут к Грандиозной, — сказал Олеандр, разглядывая гололит. — Так говорят пророки-флогистонцы из Огненной глуши.

Они стояли на тесной командной палубе «Везалия» вокруг гололитического проектора. Древний фрегат класса «Гладий» был личным кораблем Байла, захваченным при каком-то давнем набеге на имперский мир. За прошедшие века от предыдущих хозяев не осталось и следа — как и от предыдущего имени. Теперь он был «Везалием» и всегда им будет. По крайней мере, темного духа, обитавшего в ядре корабля, имя устраивало.

— Этот мир — притон воров и искателей запретных удовольствий. Сибаритов, декадентов и глупцов, — сказал Саккара, изучая гололитическое изображение. — Однажды я обращался к своим старшим с просьбой разрешить мне разбомбить его с орбиты во имя темных богов. Ни один мир не смеет уклоняться от суда варпа таким образом.

— Возможно. Но он по-своему красив, — сказал Арриан. Он расположился неподалеку среди гландовых ищеек, повсюду сопровождавших Байла. Аугментированные воины стояли молча и неподвижно и смотрели только на своего создателя, словно Байл был солнцем, вокруг которого они вращались. Олеандр хорошо помнил это чувство: когда-то он тоже его испытывал. Но теперь плыл в одиночестве, не привязанный ни к чему, кроме собственных целей. Он не мог сказать, какое состояние лучше.

— Нам нужен не сам мир, — сказал Байл. Одна из лап хирургеона вытянулась и постучала по светящемуся изображению, увеличив четкость определенного района. По воздуху побежали столбцы данных, — А только одна маленькая часть его: Черный Голан. Самый большой археорынок в этой области Ока, занимающий останки двух континентов, — Металлические конечности жужжали и щелкали. Гололит продолжал выводить новую информацию, — Такие рынки нужны: это ближайшее подобие нейтральной территории вблизи Ока, и пользы от них немало. Даже Абаддон подчиняется древним законам и признает их неприкосновенность, — Он улыбнулся, — Нам, разумеется, прислушиваться к голосу совести не стоит. Обстоятельства принуждают, братья.

— Нужно будет заплатить сбор, чтобы нас пропустили через орбитальную защиту, — сообщил Олеандр. Он постучал по гололиту, и изображение отъехало назад, показав пористую мембрану из космических крепостей и орбитальных орудийных платформ, которые почти целиком закрывали Грандиозную наподобие сферы Дайсона, — Грандиозный замок, как его называют. Я мог бы придумать название и получше, но меня никто не спрашивал, — Цимисхий сделал жест, и Олеандр кивнул, — Да, они древние. Хороший глаз, брат. Не говоря уж о том, что они скомпонованы из полу-десятка технологий, большинство из которых имеют неизвестное происхождение. Эльдарская, хрудовая — они тоже где-то там есть. Все это нужно, чтобы охранять порядок на рынках… или не давать войнам Грандиозной выйти наружу. — Он махнул рукой, — Будь у нас корабль побольше, я бы предложил пробить путь. Но с этим… можно воспользоваться тем открытым ангаром.

— Нет, я не собираюсь тратить время и просить их хозяина, чтобы нас пустили, — сказал Байл. — Поэтому мы тайно проникнем на поверхность с должной ловкостью.

Он коснулся гололита, выведя изображение региона в реальном времени. Сквозь тьму к Грандиозной лениво тянулась полоса бледного тумана. Она даже не касалась орбитальных сооружений, а корабли старались пролетать как можно дальше от нее.

— Вот, — сказал Фабий, — Мы воспользуемся им.

— И что же это такое? — спросил Арриан, наклоняясь вперед.

— Падальный путь, — сказал Олеандр. Внутри словно повернули ледяной нож, более острый, чем лезвия хирургеона. — Это дорога, по которой нерожденные пробираются в глубинную смерть Грандиозной. Рана, нанесенная реальности варп-бурей, которая поглотила Грандиозную несколько тысячелетий назад. Она не закрывается, не уменьшается… — До сих пор он ни разу не видел ее вблизи и не испытывал желания увидеть. Подобные вихри в ткани имматериума представляли невероятную опасность даже для тех, кто был искушен в делах нерожденных. А он к их числу не относился, — Ученые, занимающиеся такими вещами, утверждают, что Грандиозная — это зарождающаяся варп-звезда. Чем больше нерожденных к ней стекается, тем ближе личинка подходит к предрешенному финалу.

— В нем полно демонов, — сказал Саккара. — Я чувствую и слышу их даже отсюда. Они смеются, кричат и шепчут, спускаясь по Падальному пути в умирающее сердце планеты, чтобы сполна напиться ее вечными муками.

Олеандр покосился на Несущего Слово. Саккара был бледен и выглядел напряженно. Глаза мерцали алым. Дьяволист не был колдуном, он не умел создавать огонь из воздуха или бросать молнии из глаз. Но он умел вызывать демонов и делал это хорошо.

— Да, — сказал Байл, — И мы сделаем то же самое. Так мы не привлечем ненужного внимания, — Он взглянул на Саккару, — Ты знаешь, что делать.

Саккара скривился.

— Опасная затея.

— Такая же опасная, как бомба, которую я поместил тебе в грудь?

— Да, — без колебаний ответил Несущий Слово, — Если мы попытаемся воспользоваться Падальным путем, нас ждет дорога безумия. Где ступают демоны, там горят миры. Затухают звезды. Там разумы бьются на осколки, а души рвутся в клочья.

— Как поэтично, — Байл повернулся обратно к голо-лигу. — На время перехода придется отключить поле Геллера, иначе нас почти наверняка обнаружат. Все прочие второстепенные процессы будут остановлены, чтобы снизить риск повреждений в корабельных системах.