Гунны - Андрей Заозерский

руку. Ну и третий, молодой, недобро скалился. Верно, это он и привел всадников. Позвал на подмогу. Настучал, падла.

– У-у-у! – почесав скулу, с гортанным воплем рванулся к пленному цыган. Ну, понятно – поквитаться захотелось…

Однако не тут-то было! Один из всадников что-то небрежно бросил – так, пару фраз… Цыган сразу сник, поклонился, отошел, и вся троица спокойно поплелась сзади. Дисциплинка, однако!

Пользуясь образовавшейся паузой, Иванов повнимательней рассмотрел своих пленителей. Двое – да, оборванцы в грязных спортивных штанах и какой-то непонятной обуви, один даже без седла и по пояс голый. Третий же…

Назвать оборванцем и его как-то язык не поворачивался. Да, одет несколько странно, но все, похоже, новое, чистое, богатое даже. Синие спортивные штаны, почему-то заправленные в высокие сапоги из мягкой бежевой кожи, длинная, навыпуск рубаха, богато расшитая стразами по подолу и вороту. Наборный металлический пояс, длинный кинжал в ножнах. Холодное оружие? Вряд ли, скорее так, декоративное, для понтов.

Спортивки в сапоги – да, странновато, да и рубаха… А самое главное – плащ, короткий, лазоревый и, похоже, что шелковый. Вон как переливается, играет! И застежка такая блестящая, в виде конской головы. Фибула! Такие плащи в старину, пожалуй, носили только князья. А этот? Он что же, местный цыганский барон, что ли? Очень может быть, хотя… Молод! Для барона точно молод. Ну, значит, баронский сын. Или любимый племянник. Остальные цыгане все его слушались.

Бежать пока что не представлялось возможным, а потому Иванов и не рыпался. Попробуй еще на ходу развяжись да потом убеги – пеший от конных. Ага, побегай наперегонки! Надо выждать момент и позвать на помощь, увидев хоть кого-то адекватного.

Однако никого адекватного на пути что-то не появлялось. В какую-то глушь пленника уводили, в какую-то дальнюю деревню, что ли, или скорее в цыганский табор! Дорога, обычная сельская грунтовка, петляя меж зарослями, взобралась на пологий холм, спустилась, пошла вдоль журчащего ручья. Там ненадолго остановились – напоить коней, напиться. Правда, пленнику никто воды не предложил, да и руки так и не развязали. Что и понятно: парочка уголовных статей у них уже есть – нападение с холодным оружием и похищение человека.

После водопоя двинулись дальше. Вдоль дороги росли деревья – ивы, липы, осины, изредка попадались белоствольные, совсем еще молодые березки, как видно, выросшие на месте недавней вырубки. Пахло смолой, цветами и еще чем-то сладким – медом, что ли. Ярко светило солнце.

Минут через двадцать неспешного шага впереди, за деревьями, показались какие-то бревенчатые строения и кибитки. Наверное, цыганский табор. Слева от дороги показались поля, похоже, что недавно сжатые. Фермеры неспешно вывозили снопы на больших телегах, запряженных медлительными волами. Похоже, здесь было принято не торопиться. Странно, почему телеги, волы? Какая-то экологическая ферма?

По пути встречались всадники и так, пешие, в основном женщины и дети, одетые на старинный манер и в большинстве своем босые. Босиком, но с золотыми серьгами в ушах! Как говорится, без штанов, но в шляпе. Что интересно, ни одного грузовика или там мотоцикла, велосипеда, только лошади да повозки! Ну точно, экологическое поселение. С неким псевдоисторическим уклоном. Секта! Вот уж точно – влип.

Несмотря на все свое плачевное положение, Иванов посматривал вокруг с любопытством, тем более они как раз добрались до табора. Или все же до поселения? Убогие, крытые соломою хижины и матерчатые кибитки особенного впечатления на Аркадия не произвели: нищета везде нищета.

Но вот чуть в отдалении на небольшой площади показался вполне приличный с виду кемпинг. Сложенный из крепких светлых бревен, с деревянным забором и красивыми резными воротами, он чем-то напоминал старинную барскую усадьбу, эдакое родовое гнездо. Ворота оказались распахнутыми настежь, но по обеим сторонам створок стояли часовые! Да еще какие! С короткими копьями, в шлемах, как у римских легионеров, и в панцирных рубахах из сплетенных между собой металлических колец – кольчугах.

Однако, может быть, тут съезд реконструкторов? Впрочем, если и съезд, то с явным криминальным уклоном. Из-за угла вдруг выскочили двое сердитых усачей в шароварах и таких же длинных рубахах. Усачи гнали перед собой смуглую молодую женщину с распущенными волосами, полуголую – в одной длинной юбке. Бедолагу гнали плетьми – били, оставляя на обнаженной спине длинные кровавые полосы! Никто в эту гнусную расправу не вмешивался, словно подобное считалось здесь делом вполне обычным, привычным даже. Этакая вот рутина. Пленившие Иванова цыгане даже бровью не повели. Ну, и правда, подумаешь, полуголую красотку гонят плетьми. Эка невидаль!

Не-ет, это никакой не табор. Это точно секта!

Пленника отвели куда-то на окраину, в довольно живописное место, за хижины. Рядом, на лугу, паслось стадо. Довольно ухоженные с виду коровушки мычали и размахивали хвостами, отгоняя оводов. Тут же, рядом, расположились и пастушки – разлеглись в высокой травище. Всадник в синем плаще что-то гортанно крикнул. Пастушата поспешно вскочили и принялись кланяться. Вислоусый молодчик, тот, что позорно сбежал в ходе первой встречи с Аркадием, вдруг вытащил из-за пояса плеть и, подскочив к пастушку, схватил того за ухо да принялся охаживать по плечам, по спине, куда попало!

– На тебе, бездельник! Н-на! – Похоже, что именно так молодчик и приговаривал, изредка подобострастно оглядываясь.

Всадники взирали на все это вполне благосклонно, правда, недолго. Тот, что в плаще, – главарь, – наконец указал на пленника и что-то крикнул. Иванова тут же схватили, потащили куда-то недалеко и бросили в глубокую земляную яму, надвинув сверху крепкую решетку из связанных меж собою кольев! Вот так вот. Сиди, как говорится, и не скучай.

– Эй, эй! – запротестовал Аркадий. – Я в ООН буду жаловаться.

Никто его не слушал. Просто бросили в яму да ушли, сгинули. Наверное, по каким-то своим неотложным делам.

– Хоть руки бы развязали, сектанты чертовы!

Сплюнув, узник поднялся на ноги и принялся развязываться. Получалось как-то не очень, медленно, но все-таки через полчасика мучений молодой человек смог наконец растереть затекшие от ремней запястья. Растер и, задрав голову, посмотрел вверх, на синее, забранное решеткою небо. До краев ямы было где-то метра четыре, а то и все пять.

– Глубокая, – сплюнув, посетовал про себя Аркадий. – И не лень же было копать.

Земляные края ямы осыпались, обваливались, так что не имелось никакой возможности выбраться наверх без посторонней помощи. Да еще решетка… И пить так хочется! Еще и поесть бы неплохо… Изверги! Что же, они его тут голодом уморить собираются? Да не должны бы. Раз уж притащили, значит, зачем-то нужен. Зачем?

Здесь, в яме, было довольно прохладно, и узник несколько подзамерз