Слуга Люцифера - Ольга Крючкова

Если согласитесь оказать мне честь, то я тотчас же пришлю за вами эскорт».

Приглашение оказалось весьма кстати. Лукреция тут же отписала короткий ответ:

«Signorina!

Благодарю за приглашение. Счастлива буду познакомиться с вами завтра днём».

* * *

В полдень следующего дня к вилле Субьяко приблизился конный эскорт с каретой, обтянутой чёрным шёлком с гербом, изображающим дракона изрыгающего пламя.

Лукреция, потратившая всё утро на свой туалет, появилась на пороге дома в сопровождении верной компаньонки Сильвии. Она была очаровательна, платье из голубого флорентийской тафты особенно оттеняло её глаза, придавая им блеск и глубину.

От эскорта отделился паж, облачённый в ярко красную курточку, и чёрный бархатный берет, украшенный плюмажем в тон одежды. Он подошёл к Лукреции и предложил ей руку. Затем подвёл к карете, распахнул дверку, украшенную драконом, подождав, когда госпожа и её спутница удобно разместятся.

Девушки удобно устроились на мягких сиденьях, предвкушая интересную встречу.

– Трогай! – дал команду кучер. Процессия медленно поползла по дороге среди поля, к ней присоединились два стража виллы Субьяко, приставленные к Лукреции заботливым отцом.

Девушки смотрели в окно на проплывающие мимо пейзажи, наконец, земли Борджиа закончились, начались совершенно незнакомые места.

Равнинная дорога перешла в просёлочную, затем резко сменилась на каменистую, идущую вдоль подножья горы.

Наконец дорога стала узкой, проходя по небольшому горному ущелью. Девушки выглянули в окно кареты, но кроме скал и голубого обрывка неба наверху, ничего не увидели.

Сильвия заёрзала от волнения. Она достала из рукава кружевной платок и постоянно им обмахивалась.

– Сильвия, неужели тебе жарко? – удивилась Лукреция.

Компаньонка ничего не сказала, лишь промокнула платком выступившие капли пота на лбу. Лукреция засмеялась:

– Трусиха!!! Вот, что значит, всю жизнь просидеть на одном месте!

Неожиданно девушки заметили, что карету и эскорт окутывают сумерки.

– Мы что провели в карете целый день? – удивились они. – И не испытали ни малейшего чувства голода и усталости?..

Через три года Дмитрий Владимирович Малышев ездил на работу и с работы на служебной «Победе». После окончания заочного отделения Московского техникума связи и Высшей партийной школы он уже занимал должность директора Кожевнического телефонного узла, отлично руководил вверенным ему предприятием, был убеждённым коммунистом и примером для молодёжи, несмотря на свои двадцать семь лет.

Шёл 1950 год. Москва активно застраивалась. Ирина Малышева как инженер-проектировщик недостаток в работе не испытывала, а напротив, поднималась по должностной лестнице. Детей у Ирины пока не было, и она полностью с самозабвением отдавалась работе. Ей дали группу молодых проектировщиков, окончивших института, и они окунулись в работу с головой. Ирина постоянно задерживалась на работе, но Дмитрий с пониманием относился к её профессиональным стремлениям и всячески их поддерживал.

Он частенько поговаривал:

– Расти, Иринка, расти. Будешь большим начальником, тогда и детей заведём.

Ирина не возражала против такой позиции мужа, она нажилась в тесноте и бедности, хотелось себя обеспечить материально, поездить по санаториям и курортам, да и, вообще, пожить в своё удовольствие. Что, собственно, Малышевы и делали. Дмитрий брал на работе путёвки по профсоюзной линии, и они каждый год отправлялись с женой то в Ялту, то в Анапу, то в Геленджик.

В плане обеспечения материального также всё было впорядке: гардероб Ирины ломился от шёлковых, креп-жоржетовых, шифоновых, шерстяных, муаровых платьев и костюмов, дополняли весь этот нарядный изыск две шубы, из серого каракуля и чернобурки, а также малахитовая шкатулочка с золотыми украшениями. О таком материальном обеспечении можно было только мечтать.

Наконец, несмотря на все импортные предосторожности, Ирина забеременела. Первым её порывом было: пойти сделать аборт. Дмитрий в данном вопросе занял жёсткую позицию и был категорически против. Он хотел ребёнка, причём девочку, такую же кареглазую красавицу как мама. Ирина уступила доводам мужа и через девять месяцев в июне 1951 года родилась Зинаида, или Зинуля, как называл свою малышку Дмитрий.

Дмитрий закупил всё, что положено новорожденному ребёнку, пока Ирина находилась в роддоме, причём самое лучшее. Зинулю, крохотную, сморщенную, завёрнутую в розовое байковое одеяльце привезли домой, на Даниловскую набережную. Ирина занималась ребёнком, Дмитрий продолжал рваться «наверх».

Когда Зинуле исполнилось одиннадцать месяцев, и она начала почти самостоятельно ходить, держась за мамину руку, Дмитрия перевели на новую должность в Министерство Связи.

Декретный отпуск Ирины истекал, надо было принимать решение: отдавать Зинулю в ясли, или же бабушке Лидии Петровне. Дмитрий предпринял ловкий шаг и при содействии министерских завязок получил трёхкомнатную квартиру в районе метро Фрунзенская вместо своей двушки и маминой комнаты. Зинуля оставалась под присмотром Лидии Петровны, Ирина же смогла, наконец, заняться любимым профессиональным делом.

Шли годы. Наступил 1953 год, который потряс страну смертью вождя, затем предательством Берии, начались развенчание культа личности, затем и оттепель шестидесятых.

Зинуле исполнилось десять лет. Она училась в третьем классе, но учёба особо не давалась, девочка ленилась и от занятий отлынивала. Спасал министерский авторитет отца. Ну, кто будет засыпать тройками и двойками дочь самого заместителя министра связи и коммуникаций СССР?! Отец осыпал учителей подарками и, естественно, в дневнике появлялись соответствующие подаркам оценки.

Однако стремительный карьерный рост отразился на здоровье Дмитрия.

Первый инфаркт случился у него как раз после дня рождения Зинули. Всё отметили, как положено: дочь засыпали дорогими куклами, венгерскими платьями, французскими лакированными туфлями. Дмитрий держался спокойно, старался быть весёлым, но Ирина хорошо, изучив мужа за пятнадцать лет совместной жизни, чувствовала, с ним что-то происходит и внутренне он напряжён.

Дмитрий уединился в кабинете под предлогом работы с документами. Ирина хотела возразить, дабы муж в день рождения дочери отдохнул и не думал о делах. Н сдержалась, потому, как понимала: бесполезно, Дмитрий сделает так, как считает нужным. Он долго не выходил из кабинета, Ирина боялась его тревожить, но женское сердце подсказало: «Беда!»

Когда Ирина вошла в комнату, Дмитрий лежал на письменном столе, рядом в свете включенной настольной лампы поблескивал кристалл. Она тут же вызвала скорую помощь, которая оперативно приехала, узнав, что плохо столь высокопоставленной особе.

Дмитрию тут же вкололи укол и увезли в министерскую клинику. Он провёл в ней ровно двадцать один день. Ирина постоянно навещала мужа, он же быстро шёл на поправку. Но её постоянно мучил вопрос: зачем в тот вечер Дмитрий взял кристалл?