Невеста желает знать - Сара Маклейн

– Вы не можете!

– Еще как смогу, миледи. Я собирался промолчать, но реальность такова: вам нельзя доверять вашу же собственную безопасность. Значит, об этом должны позаботиться окружающие.

– Вы можете обезопасить меня, согласившись на мое предложение, – указала она.

Кросс улыбнулся, и блеск его белых зубов породил странное ощущение, будто она оказалась в экипаже, который слишком быстро свернул.

– Борну это будет гораздо легче. Кроме того, мне нравится мысль запереть вас в башне до самого момента бракосочетания. Это должно удержать вас от походов сюда.

«От встреч с ним».

Эта мысль ей почему-то не понравилась.

Пиппа слегка прищурилась:

– Вы не оставляете мне другого выбора.

– Вы не первый игрок, произносящий эту фразу. И не последний.

Она встряхнула кости:

– Прекрасно. Любое число, кроме семи или одиннадцати. И я еду домой.

– И воздержитесь от подобных предложений другим мужчинам?

– Это не так непристойно, как вам кажется, – защищалась она.

– Достаточно непристойно.

И это говорит тот, кто лежал на полу почти обнаженным. А это более чем непристойно.

Щеки Пиппы по-прежнему пылали, но она храбро кивнула:

– Прекрасно. Я воздержусь от того, чтобы просить других мужчин помочь мне в моих исследованиях.

Похоже, он удовлетворился ее обещанием:

– Бросайте.

Пиппа глубоко вздохнула, готовясь к важному моменту. С сильно колотившимся сердцем бросила кости, наблюдая, как одна ударилась о бортик стола на противоположном конце. И отскочила, приземлившись рядом со своей копией на большом белом Ш – начале слова «шанс», протянувшегося поперек стола затейливыми завитками.

Девять.

Тоже шанс…

Она проиграла.

Пиппа прижала руки к холодному дереву стола, подавшись вперед так, словно могла силой воли заставить кость вертеться бесконечно, пока не выпадет выигрышное число.

И подняла глаза на своего оппонента.

– Alea jacta est, – мягко заметил он.

Жребий брошен.

Слова, произнесенные Цезарем, отправлявшимся на войну с Римом. Разумеется, он рискнул и получил империю.

Пиппа потеряла последнюю мимолетную возможность получить знания.

– Я проиграла, – пробормотала она, не зная, что еще сказать.

– Совершенно верно.

– Я хотела выиграть, – добавила она. Разочарование захлестнуло ее. Незнакомое и жестокое.

– Знаю.

Кросс протянул руку к ее щеке, и это движение отвлекло ее от костей. Заставило отчаянно желать чего-то другого. Пиппа задохнулась от нахлынувшего ощущения – потока чего-то неописуемого в ее груди.

Длинные пальцы искушали, но не касались, оставляя горящую дорожку там, где почти находились.

– Я собираю долги, леди Филиппа, – тихо пояснил он.

Собирает.

Слово явно не было простым сочетанием букв. Пиппа вдруг твердо уверилась, что сейчас он назовет цену. А она заплатит.

В тусклом свете комнаты их глаза встретились.

– Я только хотела больше узнать о замужестве.

Он поднял голову. Рыжий локон упал на лоб.

– Эта самая обыденная в мире вещь. Почему она вас так волнует?

«Потому что она ничего в этом не понимает».

Пиппа промолчала.

– Вам пора домой, – выговорил он наконец.

Она открыла рот, пытаясь что-то сказать, убедить его, что ставка была глупостью, убедить позволить ей остаться. Но в этот момент его палец скользнул по ее шее, словно обещая что-то.

Ее мольба потерялась в странном всепоглощающем желании его прикосновений. Она задохнулась, противясь порыву шагнуть к нему.

– Пиппа, – прошептал он, и в голосе слышались нотки… нет, она не могла определить, чего именно.

Она совершенно потеряла способность мыслить здраво. Кросс был так близко. Слишком близко, и все же этого недостаточно.

– Поезжайте домой, дорогая, – сказал он, когда его пальцы чуть дотронулись до того места, где бешено бился пульс. Отдавая ей все и ничего, что бы она хотела сейчас.

Она, не раздумывая, надавила на палец, желая большего. Желая отказаться.

Кросс немедленно отнял руку, прежде чем она смогла насладиться прикосновением, и на какой-то безумный мимолетный момент ей захотелось взять его руку и прижать к щеке.

Как завораживающе.

Как ужасающе.

Судорожно хватая ртом воздух, Пиппа отступила. На шаг. На два. На пять.

Он привычно скрестил руки на груди:

– Здесь вам не место.

Не место?

Она вдруг поняла, что хотела бы остаться в клубе. Что это место – нечто большее, чем она до сих пор подозревала.

Научный дневник леди Филиппы Марбери

Появились розы – два совершенных розовых бутона на отростке куста красных роз, – так что моя гипотеза была верна. Мне следовало бы гордиться такими достижениями. Если бы я не потерпела столь сокрушительной неудачи в области, далекой от ботаники.

Похоже, я лучше разбираюсь в садоводстве, чем в людях.

К сожалению, это открытие меня не удивляет.

23 марта 1831 года.

За тринадцать дней до ее свадьбы

– В самом деле, Пиппа, – вздохнула Оливия Марбери, стоя в дверях оранжереи Долби-Хауса, – всякий мог бы подумать, что у тебя найдутся другие дела, вместо того чтобы возиться с растениями. В конце концов, через двенадцать дней ты выходишь замуж.

– Тринадцать, – поправила Пиппа, не поднимая глаз от страницы, на которую заносила научные наблюдения. Вряд ли стоит объяснять Оливии, что работа над розами куда интереснее и нужнее для науки, чем всякая возня со свадьбой.

Оливия совершенно не разбиралась в науке.

– Сегодня не считается. – Вторая – или первая – невеста, поскольку намечалась двойная свадьба века, по крайней мере так считала их матушка, была явно взволнована. – Времени практически не осталось.

Пиппа устояла перед желанием поправить младшую сестру, предположив, что, если кто-то ждет события с таким нетерпением, сегодняшний день действительно не считается.

Но поскольку сама Пиппа беспокоилась и находилась в состоянии полной растерянности, считались не то что дни, но и часы.

От сегодняшнего дня оставалось четырнадцать часов и…