Нежное искусство посылать. Открой для себя волшебную силу трех букв - Александра Райнварт

Но если серьезно разобраться, то обнаружится, что Сандра никогда мне не помогала завалить мамонта, и я не знаю, что сделал бы Штефан, окажись перед нами саблезубый тигр: вогнал бы его в депрессию своей болтовней? Нет, реальность и мое поведение, словно бывшая любовная парочка: они просто не подходят друг другу.

К тому же это совершенно абсурдно: эксперты утверждают, что цель моего поведения – это понравиться другим, завоевать любовь и уважение и тому подобное. Но, оглянувшись вокруг, я считаю лучшими тех людей, которые все говорят в лоб и поступают так, как считают правильным – даже под угрозой показаться кому-нибудь глупым. Но эксперту и здесь есть, что сказать – и его слово призвано добавить мне смелости в будущем: «Льву все равно, что о нем думают овцы».

Между тем лев все еще сидит над сайтом Сандры и все больше мрачнеет. Я плетусь в кухню: там на буфете сидит сын с деревянной ложкой в руках и брызгами томатного сока на щеках и смотрит на меня сияющими глазами.

– Ну? – улыбается Л., стоя рядом с сыном и протягивает ко мне руки. – Ты закончила?

Нет, не закончила. Этот сайт – плохо выполненная халтура, неупорядоченная безвкусица, приправленная орфографическими ошибками. Я даже не знаю, с чего тут можно начать.

– Я даже не знаю, с чего начать, – жалуюсь я Л. и кладу голову ему на плечо.

– Мама, почему ты грустная? – озабоченно спрашивает сын и сочувственно кладет ладошку на мое плечо.

И это становится последней каплей. Неужели мой собственный сын вынужден утешать свою мать, потому что она не умеет сказать «нет» какой-то там знакомой?

Я что, сошла с ума?

Я целую сына и мужа и опрокидываю в себя бокал вина.

– Я лев! – объявляю я своим домочадцам, устремляюсь в направлении телефона и слышу грозное рычание и смех за спиной. Во время гудков я сама нетерпеливо рычу и затем глубоко вдыхаю.

– Да?

– Привет, Сандра! Слушай, я хотела сказать, по поводу твоего сайта, я посмотрела… и, если честно, это слишком.

– Слишком что?

– Ну, слишком много работы.

– Ага, и что мне теперь делать?

– Ну, не знаю. Может быть, продолжать делать то, чем ты занята сейчас?..

Когда люди так по-идиотски реагируют, их почему-то легче послать к черту. Наш телефонный разговор закончился очень быстро, и вот я больше не сижу за письменным столом и не злюсь, а иду в кухню к семье, накрываю на стол и изображаю льва. Чувствую ли я себя при этом немного неуютно? Может быть, чуть-чуть. Но после тщательного пересмотра фактов я прихожу к выводу, что все так, как оно должно быть, поэтому я делаю изящное движение в сторону и позволяю угрызениям совести ловко очутиться – Оле! – в том самом месте. Многочасовая работа или игры в львов с собственным сыном? Давно пора было начать так поступать.

– Я просто не сразу поняла, что кто-то настолько незначительный отбирает так много энергии и времени у меня, и у нас, и у нашего ребенка, – рассказываю я Л. позже, лежа в постели.

Однако, не так уж я и довольна.

– Представляешь, если бы не вы двое, я бы не смогла себя преодолеть, – но Л. широко зевает и щурится. – Как и почему – не важно. Главное, что работает, не так ли?

И он прав. Главное – работает.

Я уверена, что тот эксперт не мог бы полностью согласиться с моим выводом. Это не есть «правильное» решение, я обманываю себя. В конце концов ведь речь идет о том, чтобы привести в порядок самооценку, а тут – оп-ля! Где же хваленые команды экспертов? Кажется, они отправились туда же, куда и Сандра с ее сайтом – и на этой приятной ноте я наконец засыпаю.

Встреча с подругами на следующий вечер не заладилась с самого начала. Моя подруга Анна сообщила, что не сможет прийти, а Яна, хоть и пришла, спустя полчаса засобиралась домой, потому что сильно простужена. К сожалению, уходя, она не позвала с собой Мирей. Последняя сидела рядом со мной в самом прекрасном расположении духа, потягивала коктейль и когда говорила, смотрела не на меня, а куда-то мимо. Я даже оглянулась, но за мной были только двери. Значит, ей интересно, кто заходит в кафе. То и дело она бросала взгляд в большое зеркало за барной стойкой и постоянно поправляла волосы – то откидывая их с лица, то, наоборот, возвращала на прежнее место. Когда люди ведут себя подобным образом, чувствуешь себя мебелью.

– Ку-ку! – вдруг зовет кто-то из-за столика в углу, и я вижу Ханну под руку с ее неудавшейся копией Джорджа Клуни.

М-да, вечер становится все лучше. Не хватает только той курицы Сандры. Вместо того, чтобы дружелюбно, но решительно распрощаться, я мужественно плетусь к столику Ханны и представляю им Мирей.

– Садитесь! – говорит Ханна, сияя.

– Ой, вообще-то, я уже собиралась идти, – пытаюсь я выпутаться, но Мирей кладет ладонь на мою руку, упрашивая остаться.

– Отказ не принимается! – говорит Ханна, да и мой коктейль еще едва начат, поэтому я сажусь с ними и мысленно втягиваю голову в плечи.

Что же происходит дальше? Это интересно: Мирей просто в ударе. Она громко смеется, когда друг Ханны открывает рот, отбрасывает волосы то на одну, то на другую сторону, и после каждого глотка коктейля облизывает языком губы. Все ясно. У Мирей сезон охоты. Это очень мерзко наблюдать со стороны, но оно работает. «Джордж Клуни» вдруг выпрямил спину, начал говорить громче и – я могу ошибаться, но вполне уверена – он чуть-чуть отодвинулся от Ханны. Которая, впрочем, тоже уловила все эти тревожные сигналы и пыталась противостоять Мирей: она стала больше и громче говорить и размахивать руками, но все бесполезно. Кажется, здесь надвигается катастрофа – по крайней мере для Ханны.

Когда в очередной раз волосы Мирей хлестнули по моему лицу, я поняла, что начинаю сильно раздражаться, и вовсе не из-за «Джорджа Клуни». Скорее, это моя обычная реакция: когда вдруг происходит разлад между людьми, мне становится ужасно некомфортно, и я делаю все возможное, чтобы восстановить мир и гармонию. В данном случае пришлось бы отправить Мирей в нокаут.

Но поскольку это невозможно по многим, в том числе и уголовно-правовым причинам, я обречена на роль наблюдателя. Я могу нервно покачиваться на стуле, внутренне изворачиваться от отвращения, или даже заработать боль в желудке от стыда за другого человека. А могу остаться в стороне и спокойно ждать, когда этот хаос уляжется сам собой. Но самое удивительное – то, как я себя поведу, не играет никакой роли. Мои страдания никак не помогают ни Ханне, ни мне, ни кому бы то ни было. Кроме того, я не несу ответственность за эту катастрофу, и не отвечаю ни за Ханну и уж точно ни за Мирей, и я не должна извиняться перед Ханной только потому, что я познакомила их с Мирей. Все уже взрослые люди и могут сами за себя постоять. И – ух! – снова чувство облегчения. В этот раз оно пришло совсем неожиданно!