Шелепин и ликвидация Бандеры - Леонид Млечин

Впрочем, вполне возможно, что все эти обвинения продиктованы лишь завистью к чужой славе. Терентий Новак и Николай Кузнецов через много лет после войны стали Героями Советского Союза, а на всех золотых звезд не хватило.

Николай Иванович Кузнецов родился 27 июня 1911 года в Свердловской области. Начинал до войны секретным сотрудником внутренней контрразведки. На Уралмаше общался с приглашенными на завод немецкими специалистами, совершенствуя свой немецкий. Общительный красивый мужчина, он знакомился с иностранцами и их женами, выявляя тех, к кому можно было сделать вербовочный подход. После начала войны его передали в распоряжение 4-го (разведывательно-диверсионного) управления НКВД. Управлением руководил Павел Судоплатов. Готовил Кузнецова его сотрудник Саул Львович Окунь, который после отставки работал в ресторане «Прага».

Документы офицера вермахта Кузнецову изготовил будущий полковник Павел Георгиевич Громушкин, друг знаменитого разведчика Кима Филби и художник по призванию. Полковник Громушкин всю жизнь работал в разведке, в сорок первом начинал в резидентуре в Болгарии. А вернувшись на родину, оказался в отделе, который обеспечивал нелегалов поддельными документами.

Кузнецову долго подбирали легенду, которая бы не требовала регистрации в военных комендатурах, чтобы избежать проверки. Идеально подошли документы обер-лейтенанта 230-го полка 76-й пехотной дивизии Пауля Вильгельма Зиберта (видимо, взятого в плен), который после ранения временно был прикомандирован к управлению по использованию материальных ресурсов оккупированных территорий. Родственников у реального Зиберта не было, так что неприятных встреч Кузнецов мог не опасаться. Военный билет оставили подлинный, только вклеили фотографию Кузнецова в форме вермахта. Наградное удостоверение и водительские права изготовили на Лубянке.

Безукоризненное знание языка, смелость и авантюризм позволили ему довольно долго продержаться в немецком тылу. Он специализировался на похищении и уничтожении чиновников оккупационной администрации. Считается, что информацию о том, что происходило у немцев, Кузнецову поставляла Лидия Лисовская, молодая и красивая женщина, балерина, жена убитого офицера польской армии. Она с тридцать девятого года была осведомителем НКВД и в Ровно пользовалась большим успехом у немецких офицеров (см. журнал «Военно-исторический архив», № 6/2003).

Когда Ровно освободила Красная армия, Лидия Лисовская неосмотрительно сказала, что она знает о подполье такое, что полетят большие головы. Всех подпольщиков отправили в столицу Украины получать ордена поездом, а ее с сестрой почему-то повезли на машине. До Киева они не доехали. В пути обеих женщин убили. Это произошло уже после того, как в марте сорок четвертого года Николай Кузнецов попал к украинским националистам.

Его бывший напарник уверял, что Кузнецов в ночь на 9 марта 1944 года приехал в деревню, где его убьют, ради встречи с партизанами. А там его ждали оуновцы. Случайность? Или заманили в засаду?.. Впрочем, историки полагают, что за давностью лет уже не удастся восстановить все обстоятельства смерти Николая Кузнецова.

Днем на Западной Украине была советская власть, а ночью во многих селах безраздельно господствовали бандеровцы. Существовала разветвленная подпольная структура украинских националистов — районные, надрайонные, окружные, областные и краевые проводы.

С 1945 по 1952 год оуновцы провели четырнадцать тысяч диверсий и террористических актов (см. «Отечественная история», № 1/2003). Погибли в боях двадцать пять тысяч солдат и офицеров советской армии, сотрудников спецслужб. А всего оуновцы убили, по официальным данным, шестьдесят тысяч человек. Среди них — тридцать секретарей райкомов партии, тридцать два председателя и заместителя председателя райисполкомов, тридцать семь секретарей обкомов и райкомов комсомола.

Люди Степана Бандеры уничтожали не только чекистов, милиционеров, вообще советский актив. Стреляли в учителей, руководителей клубов и врачей, считая их агентами Москвы. Жестоко обращались с односельчанами, сотрудничавшими с советской властью. Не жалели даже детей.

Бандеровцы демонстрировали фанатизм и безжалостность, запугивая всех, кто был не с ними. И не так просто сказать, кто на Западной Украине помогал повстанческой армии сознательно, кто делал это по-соседски, а кто из страха. Откажешь в еде, не пустишь переночевать — эсбисты убьют.

В структурах, подчиненных Бандере, выделилась хорошо организованная служба безопасности — наводившая страх безпека. Эсбистами были те, кто еще до войны прошел через немецкую спецшколу в Закопане. Это были бесконечно жестокие боевики, уничтожавшие всех, кого подозревали в сотрудничестве с «москалями». Убивали без всякой жалости, часто с особым садизмом — могли бы застрелить, а вместо этого душили. Пытали тех, от кого надеялись получить важную информацию.

Вооруженные силы и органы госбезопасности всей мощью обрушились на Украинскую повстанческую армию. За два года уничтожили больше ста тысяч боевиков и почти полмиллиона арестовали. В конце концов вооруженное подполье на Украине было ликвидировано. Организация украинских националистов как реальная структура существовала уже только в эмиграции. Непойманным оставался только вождь Организации украинских националистов Степан Андреевич Бандера.

На Западной Украине для немалого числа людей Степан Бандера оставался символом борьбы за национальную идею.

Вступая в ОУН, молодежь давала клятву:

«Клянусь Украине, что я преданно и честно выполню все обязательства, которые возложит на меня Организации украинских националистов под командованием Степана Бандеры. Я буду всеми своими силами, ценой своей жизни бороться за независимую украинскую державу. Слава Украине, слава героям!».

Добраться до него оказалось делом более сложным, потому что он давным-давно ушел за кордон. Бандера, выйдя из немецкой тюрьмы, на Украину уже не вернулся. Он был слишком осторожен и не намеревался рисковать собственной жизнью. Повстанческим движением он предпочитал руководить издалека. Предоставлял возможность другим умирать за его лозунги. Степан Андреевич требовал продолжать подпольную войну, хотя от Украинской повстанческой армии мало что осталось. Но пока его бойцы продолжали умирать, Бандера ощущал себя вождем национального движения.

В эмиграции Бандера долго не мог устроиться на одном месте. Опасался гостиниц, иногда ночевал в палатке, которую возил в машине его охранник. Потом ему подыскали домик в лесу — без света и прочих удобств. Зато подальше от чужих глаз. В конце концов обосновался в Мюнхене с документами на вымышленное имя. Готовил боевиков для засылки в СССР, американцы сбрасывали их ночью с парашютами над территорией Украины. Но практически всех брали сразу после заброски.

В 1950 году Степан Андреевич Бандера дал журналистам интервью, текст которого получили в министерстве государственной безопасности и перевели на русский язык.

— Украинская повстанческая армия, — говорил Бандера, — это подпольное революционное военное формирование, ведущее борьбу в рамках общего революционного движения.