Шерловая искра - Кира Страйк

Сдаётся, какую-то часть слов из того, что я сказала, собеседница не поняла, но на этот счёт удивления не выказала. (Вы ведь помните, в замке меня считали заучкой.) Суть просьбы уловила и, молча кивнув, побежала её исполнять.

Я же тем временем с замирающим сердцем открыла первый попавшийся талмуд. Теоретически, навыки прежней владелицы тела должны были достаться и новой, то есть мне. По крайней мере, в этом мы, писатели, в своих историях, уверяем читателей. Но как там на самом деле — сейчас и проверим. Если нет — дело швах.

— Уф-ф! — не удержалась от шумного выдоха облегчения, когда глаза побежали по незнакомым на внешний вид закорючкам, которые неведомыми механизмами чужой памяти стали складываться в слова.

Теперь следующий этап. Уже почти не сомневаясь в успехе, я потянулась за другой книгой, стоявшей на отдельной полке и разительно отличавшейся от предыдущей оформлением богато украшенной кожаной обложки. Загогулины однозначно были иными — более витиеватыми, растянутыми по строчкам, но тоже преспокойно поддавались чтению.

— Отлично. Просто отлично. — удовлетворённо потирая руки, я продолжила исследовать помещение и обратила пристальное внимание на ящики стола.

На великое счастье, они оказались не заперты и хранили в своих недрах стопочки тщательно сортированных листов. В верхнем бумага не самого прекрасного образца была исписана на черновую, о чём свидетельствовали многочисленные исправления, подчёркивания и перечёркивания. Нижний содержал очень аккуратно, рясно исписанные страницы отличного качества.

"История падения великой империи. Правда и ложь." — гласила крупная надпись на верхнем листе.

— Ух-ты-ы-ы! — я бережно и очень осторожно вынула довольно приличную кипу документов.

Рукопись, которая так и не успела стать полноценной книгой. Сто процентов. И писал сей труд, по всей видимости, мой отец. Больше просто некому. В черновиках и чистовике почерк одинаковый.

Впрочем, долго ковыряться и углубляться в чтение мне не позволило скорое появление Коры, вооружённой ворохом тряпья и ведром с водой. Что ж, основательно приводить в порядок книги придётся поштучно, значит позже. Заодно и разберусь, что тут в нашей сокровищнице хранится. А пока следовало навести хотя бы поверхностную уборку.

Провозились долго, оставаться в библиотеке, не рискуя выдать своё пребывание здесь, стало опасно. Пришлось спешно ретироваться. Но с собой в спальню я прихватила заветную родовую книгу, которую обнаружила, целенаправленно порыскав по полкам, пока орудовала тряпкой.

Удобно утроившись в постели так, чтобы в любую секунду при необходимости возможно было быстро спрятать документ под подушку, принялась за его изучение.

Последним по мужской линии стояло имя Кристиан. Это, так понимаю, маленький наследник. Перед ним с датами рождения и смерти значился Хунгор, владетельный ридгон замка Хатол и земель таких-то и таких-то. Ясно, это, значит, папа.

Выше пошли многочисленные перечисления пращуров Тиннариэль. И все ридгоны и ридгонды. Других титулов не упоминалось. Но не могут же все они быть только герцогьями, например, — никакой земли не напасёшься. Более детальное разделение обязательно должно иметь место быть. Но в перечне настойчиво фигурировали исключительно ридгоны. Из чего сам собой напрашивался вывод, что всё высшее дворянство в государстве называлось этим единственным словом.

Больше из этого труда никакой особо полезной информации почерпнуть не удалось.

В дальнейших изучениях содержимого библиотеки обнаружились не только книги и рукописи отца, но и письма "Дорогому другу Хунгору от Мелькора". Мысленно попросив прощения у родителя за вторжение в личное пространство, взялась внимательно изучать послания. И вот они, как раз, оказались просто кладезем нужных сведений.

Во-первых, письма давали ответ на вопрос, откуда у папы имелись все эти редкие иностранные произведения (некоторые из них на вид казались довольно древними). Вот этот Мелькор — в прошлом вояка, по просьбе батюшки тащил их из своих странствий и пересылал товарищу. А отец уже кропотливо изучал и на основании глубокого анализа источников и с той, и с "нашей" стороны пытался составить наиболее правдивую и достоверную версию событий исторического взаимодействия государств.

В душе невольно шевельнулось уважение к папе.

А во-вторых, в переписке имелась информация о злополучной помолвке. Этот Мелькор оказался, собственно, тем самым другом отца, с которым они и состряпали моё обручение с неведомым Ронаном — сыном и наследником почтенного ридгона. Вот за изучением этой новости и застукала меня мачеха в один из дней. Не иначе, кто-то сдал.

Дверь в библиотеку не просто отворилась, а распахнулась так, что шарахнулась ручкой о стенку. Мачеха, видать, так боялась не успеть поймать меня на "месте преступления", что не иначе, как бегом по лестнице бежала. Аж запыхалась, бедная. Стоит, щёки красные дует, глаза закатила, никак дыхание не восстановит после принудительной физкультуры. Нервная женщина.

Я в первую секунду тоже, было, "дёрнулась", ругая себя за то, что задержалась в библиотеке — могла бы спокойно изучать письма у себя в комнате. Но тут же успокоилась рациональной мыслью о том, что рано или поздно всё равно пришлось бы выползать на публику. Шибко долго прятаться под одеялом мне бы не дали. Так почему не сейчас? А то, что тётка явно вознамерилась поорать, так это тоже неплохо. Думаю, в спокойном состоянии она с Тиной вообще мало разговаривала. А сейчас на нерве сболтнёт мне очередную порцию-паззл информации в общую картину происходящего.

В общем, дав себе установку не заводиться, со спокойным зрительским интересом я приготовилась послушать сольное выступление разгневанной дамочки. Как там её зовут? А, да, Ниниэль. (Нини, как я её уже мысленно окрестила.) Та как раз отдышалась и набрала в лёгкие воздуха, подбирая самые яркие эпитеты для обличительной речи.

— Так и знала, что застану тебя здесь! — даже как-то больше удовлетворённо, чем возмущённо заявила она. И тут же в пику себе продолжила, — Хорошо ещё Арья вовремя доложила, что видела, как ты заходила сюда.

- Ясно, всё-таки донесли, значит. Ну ладно, вычислим и возьмём эту вражину Арью "на карандаш".

— Весь двор пляшет вокруг "бедной девочки", а она вон что! Поглядите-ка — жива-здорова и просто бессовестно водит всех за нос. — как Нини не потравилась собственным ядом, произнося эти слова максимально противно-язвительным тоном — не знаю. Иммунитет, видать.

— Ну с "весь двор пляшет", это ты, тётя, конечно, загнула, а вот что за нос вожу — то да, не поспоришь. — мысленно усмехнулась я.

А она тем временем сменила позу сварливой кухарки, уперевшей руки в бока, на горделиво-величественную, повыше задрала подбородок и продолжила на прежних децибелах, зато с новой, на этот раз скорбно-печальной нотой в голосе:

— Как ты посмела нарушить мой запрет, Тиннариэль!