Божественный ветер. Жизнь и смерть японских камикадзе. 1944-1945 - Рикихэй Иногути

– Накадзима, – сообщил он, – подразделение «Ямато», входящее в корпус, сегодня в полдень направляется в Себу. Вы будете сопровождать это подразделение на своем самолете вместе с тремя другими, а в Себу вам следует подготовить еще одну специальную ударную группу.

В полдень я находился уже в 400 милях к югу, ведя звено из восьми истребителей Зеро. Мы летели над горами, которые окаймляют восточный берег острова Себу, и собирались приземлиться на базе морской авиации, расположенной непосредственно к северу от города Себу. Как инструктору летной подготовки 201-й авиагруппы в Мабалакате мне поручили привести эти самолеты в Себу. Операция была настолько засекречена, что пилоты трех других самолетов ничего не знали о том, что сопровождают подразделение «Ямато» вновь сформированного специального ударного корпуса.

Как только севшие на аэродром при свете заходящего тропического солнца самолеты остановились на бетонной полосе, к ним подбежали механики для осмотра. Отстегивая свой парашют, я приказал немедленно собрать весь персонал базы и затем радировал в Мабалакат о нашем благополучном прибытии.

Посадка восьми Зеро настроила личный состав базы на ожидание чего-то необычного. Офицеры и обслуживающий персонал собрались на командно-диспетчерском пункте аэродрома. Для обращения к ним я взобрался на импровизированную трибуну из деревянных ящиков. Аудитория знала о высадке противника в Лейте, отделенного от Себу лишь нешироким морем Камотес, и догадывалась, что я буду говорить об этом. Люди понимали, что наше внезапное прибытие означало что-то важное, их глаза горели ожиданием. Их нетерпение разжигалось моей напряженностью и стремлением казаться спокойным.

– Военная обстановка чрезвычайно опасная, – начал я. – Если противнику удастся создать базы ВВС на Лейте, оперативная зона, доступная его бомбардировщикам «В-24», распространится через Восточно-Китайское море на континент. Таким образом он поставит под угрозу снабжение Японии топливом из Южного Китая. Без топлива не сможет действовать наш флот.

Операция «Сё» приведена в действие. Все наши военные корабли движутся в залив Лейте с целью разгромить десантные силы противника. В зоне Филиппин противник весьма силен, и нашему флоту придется сражаться в условиях подавляющего превосходства сил противника. Если палубная авиация американских авианосцев нанесет удары по нашим кораблям на пути к Лейте, гигантские орудия наших мощных линкоров «Ямато» и «Мусаси» смолкнут еще до того, как они доберутся до места сражения.

Операция «Сё» имеет какие-либо шансы на успех лишь в том случае, если пилоты японского флота смогут обезвредить американское тактическое соединение. Но военно-воздушные силы Японии на Филиппинах слишком обескровлены, чтобы дать отпор противнику традиционными методами. Время требует применения тактики аварийного пикирования. Прошлым вечером адмирал Ониси одобрил в Мабалакате использование такой тактики, санкционировав формирование специального ударного корпуса «Симпу» («Камикадзе»). В Мабалакате созданы четыре подразделения этого корпуса – «Сикисима», «Ямато», «Асахи» и «Ямадзакура». Четыре самолета, прилетевшие только что со мной, входят в подразделение «Ямато».

Я прибыл в Себу, чтобы сформировать еще одно специальное подразделение. Любой унтер-офицер или летчик, желающий вступить в подразделение добровольцем, сообщит об этом, указав на листочке бумаги свое имя и звание. Те, кто не хочет этого, оставят листок незаполненным. Каждый листок бумаги следует поместить в конверт, который мне должны передать сегодня к 21.00.

Никто не хочет, чтобы добровольцами стали все поголовно. Мы знаем, что вы все готовы пожертвовать жизнями ради защиты страны. Мы знаем также, что некоторые из вас в силу семейного положения не станут отдавать свои жизни подобным образом. Следует понимать к тому же, что численность добровольцев ограничивается небольшим количеством самолетов, имеющимся в наличии. Только я должен знать, готов ли кто-либо стать добровольцем или нет. Прошу каждого в течение ближайших трех часов принять решение, исходя из ситуации. Специальные операции против противника начнутся завтра. Поскольку подготовка к таким операциям требует чрезвычайной секретности, важно в дальнейшем не обсуждать их между собой.

Присутствовавшие слушали меня в абсолютной тишине, никто из них даже не шевельнулся. Когда я закончил выступление, кокосовые пальмы на соседнем острове Мактан темнели своими кронами в наступивших сумерках.

Оперативный штаб в Себу размещался в доме западного стиля у подножия невысокого холма. Двухэтажное здание с просторным двором принадлежало до войны американскому кинодельцу. Кабинет для оперативных совещаний, находившийся на втором этаже, служил мне спальней. Обстановка кабинета состояла лишь из большого стола в центре и простой железной кровати в углу.

Сидя в одиночестве в этом кабинете, я вдруг услышал, что кто-то поднимается по лестнице. Раздался стук в дверь, и в кабинет вошел младший лейтенант Ёсиясу Куно, который в полдень летел со мной в группе сопровождения из Мабалаката. Его переполняли эмоции, глаза блестели, он едва сдерживал себя.

– Что я могу для тебя сделать? – спросил я.

– Я надеюсь, что вы не забудете меня, формируя специальный ударный корпус, – произнес он, стараясь придать возможно беспечный тон своему голосу. Но деланой беспечности не соответствовал живой блеск его глаз.

Предыдущей ночью в Мабалакате Куно спал крепким сном, когда формировалось первое подразделение камикадзе. И не его вина, что он не знал об этом. Из-за секретности об этом мероприятии уведомили только штабных офицеров. Они делились по отдельности секретной информацией только с людьми, которых считали кандидатами в добровольцы.

Я знал Куно как скромного, сдержанного человека, но полного скрытой энергии. Если бы в то время я не отсутствовал в Мабалакате из-за аварии самолета близ Манилы, то первым, кого бы я наметил в спецподразделение, был бы Куно. Хотя это подразделение формировалось в тайне, утром следующего дня в Мабалакате явно нарастало напряжение. Куно почувствовал наэлектризованную атмосферу и заметил:

– Происходит что-то необычное, капитан. Что бы это могло значить?

К этому времени отбор пилотов-смертников был уже завершен, и я не мог сообщить ему что-либо определенное. Но здесь, в Себу, где завеса секретности спала, я не сомневался, что Куно станет одним из первых добровольцев.

Я посмотрел ему прямо в глаза и медленно произнес:

– Один из восьми Зеро, на которых мы прилетели сюда из Мабалаката, зарезервирован для тебя. (Имея в виду Куно, я добился, чтобы мой самолет приспособили для погрузки на борт 250-килограммовой бомбы.)

Пилот широко улыбнулся, отдал честь и вышел.

Через некоторое время пришел дневальный сообщить, что в офицерской столовой, расположенной в зале на первом этаже здания, готов ужин. Это было время особенно тесного общения между сотрудниками базы. После еды офицеры занимались чтением книг, игрой в шахматы и шашки или сидели вокруг стола за беседой. В углу зала стояло старое фортепьяно. Лейтенант Куно, превосходный пианист, часто играл на фортепьяно сложные музыкальные произведения, которые мне не были знакомы.