Стихийный рынок, или История одного пса - Альберт Равилевич Загизулин

Бору оставалось еще буквально несколько ночей до полного восстановления и перевода в общий вольер, он об этом не знал. Пёс лёг на свою грязную простынку, на которой до сих пор были видны засохшие бурые пятна крови, взглянул на старого слепого пса, который, как казалось ему, смотрел на Бора своими лунными глазами, опустил веки и заснул.

4.10. Предрассудки.

Игнат открыл глаза и понял, что он всё еще крепко пьян, за окном был глубокий вечер. Он лежал в раскладном кресле, которое служило ему кроватью в доме сестры и проснулся он от того, что Мария, вернувшись с работы, бросила свои ключи на тумбочку в прихожей. Уже две недели Игнат беспробудно пил и грандиозно скандалил с Марией, когда она была дома. Он уже знал об интрижке с начальником и даже знал, что сестра получает негласную премию, напрямую связанную с этими отношениями. Игнат не знал покоя ни в каком состоянии, даже во сне он получал претензии от родителей и вопросы от друзей, с которыми рос, на тему того, кем является его сестра и насколько огромный вклад в эту ситуацию внёс сам Игнат. Сестра пыталась объяснить ему, что женщина в её возрасте и положении вольна делать всё, что угодно и без всякого вмешательства со стороны, да и сам он временами почти уже принимал это и даже говорил напрямую сестре, что не имеет ничего против и всё как у людей, но это происходило в те моменты, когда ему нужны были деньги на водку. Игнат пропустил огромное количество потрясений в жизни сестры, он не мог, да и не умел видеть предпосылки, он мог только копить предрассудки. В связи со своими преступлениями на почве гордости он редко бывал рядом с сестрой, от того, даже глядя на обвисшую кожу на щеках, где раньше были ямочки, на букет морщин у уголков глаз, на рябой лоб покрывавшийся пигментными пятнами он видел в ней ту самую шестнадцатилетнюю девочку, которая мало чего понимает и остро нуждается в защите и наставлении. Ту самую девочку, за которую он когда-то почти убил человека.

–На гвоздь вешай, я тебе сто раз уже говорил! – вскричал Игнат и сразу же пожалел об этом, ибо острая боль пошла от его висков и обволокла всю черепную коробку за полторы секунды.

–Я устала и сделала как обычно, к гвоздю нужно привыкнуть, это не сразу делается. – мягко ответила Мария и, сняв с себя пуховик отправилась на кухню с пакетом продуктов.

–Чё, премировал опять? Пузырь взяла? – не совсем внятно промямлил Игнат.

Мария не стала ему отвечать и просто приступила к раскладыванию продуктов. В последнюю очередь она достала из пакета полулитровую бутылку водки и положила её в дверцу холодильника заслонив дой-паками с кетчупом и майонезом. Подложку с куриной грудкой она оставила на кухонном столе и пошла в комнату переодеваться в домашнее. Квартира была однокомнатная, поэтому Мария попросила брата отвернуться на пару минут.

Игнат перебрался в положение полусидя в своём кресле, подложил правую руку под голову и наблюдал за сестрой.

–А за десять тыщ можно не отворачиваться, да? – быстро выбросил Игнат перед тем, как протяжно зевнуть, – совести у тебя нет…

–У меня то есть, я свою водкой каждый день не глушу, – Мария свернула свои тёплые штаны и положила их на стул, – не начинай по новой, ей-богу, мне уже и домой возвращаться не хочется.

–Ну так оставалась бы там, раз всё у тебя так замечательно, а брат тебе жить не даёт.

–Ну останусь я, день-два, так ты и сам прибежишь, пожрать да на водку просить.

–Бегать не буду, а заглянуть туда уже давно пора, посмотреть, поговорить с этим Колямбой, – Игнат усмехнулся, намеренно коверкая имя начальника.

Мария резко повернулась на брата, выпрямилась и вытянула вперёд правую руку тряся указательным пальцем прямо у его лица.

–Даже и думать забудь, за километр туда не ходи, ты в дом больше не попадёшь, и дорога у тебя одна останется!

–Вот так вот просто значит ты брата на хахалька сменишь? Я даже и познакомиться не могу с женишком-то да? – Игнат начинал хмуриться, тяжёлое пробуждение и пульсирующая боль в голове добавляли своё и он уже приближался к яростному состоянию.

–Он женатый человек и мне от него ничего не нужно…

–А вот ему от тебя оочень нужно, – перебил Игнат сестру.

–Пузырь твой в холодильнике, я ушла к Иринке и даже не думай к ней стучаться за добавкой. Захочешь упиться – иди и ищи себе водку сам, я тебя своими руками в могилу класть не буду!

Мария накинула на себя халат и завязала поясок. Взяв с кухни подложку с курицей, она двумя резкими движениями обулась в тапки и ушла к соседке на второй этаж хлопнув дверью так, что на ступеньки прямо перед ней рухнул целый кусок шпаклёвки с потолка.

4.11. Делирий.

Помимо пузырька в дверце холодильника у Игната имелись по квартире три заначки с остатками водки, именно их он и решил опустошить на опохмел. Первая была в кресле, на котором он лежал. Вынув бутылку трясущейся рукой из внутреннего механизма кресла, Игнат поднёс её ко рту и резко перевернул, напиток оказался в горле мужчины не задержавшись во рту, тепло разбежалось по внутренним органам Игната, руки стали трястись гораздо меньше, взгляд уже мог фокусироваться на статичных предметах на короткое время и уже через три минуты он позволил себе перейти в положение сидя на краю кресла уперевшись локтями в тощие ноги. Оглядев комнату вокруг себя, он вспомнил куда ему следует идти дальше. Ближайшая к нему бутылка с остатками находилась в той самой тумбочке в прихожей, о поверхность которой так невыносимо ярко бились ключи: «чёрт бы их подрал, эти ключи», подумал Игнат в попытке подняться с кресла.

Подняться не получилось и он упал на пол, на руках и ногах, почти как собака, он дополз до стены и опёршись на неё поднялся на ноги. Доковыляв до тумбочки, он снова рухнул на четвереньки и открыл дверцу. Из левого осеннего сапога сестры Игнат достал бутылку и не глядя на то, сколько в ней было содержимого, моментально определил всё в желудок. Тело его было одновременно невесомо и в то же время в пять раз тяжелее чем в обычном состоянии. Конечности в положении лёжа ощущались таким образом, словно сделаны из ваты, но, как только он пытался ими пошевелить, эта вата спрессовывалась до такого состояния, что становилась