Сильварийская кровь - Антон Орлов

Марек закусил губу. Молчать, молчать, молчать… Если его утащат с собой темные эльфы, Дафне он ничем не сможет помочь.

Нетвердо встал, озираясь.

– Они уже далеко ушли, не догонишь, – пряча в мерцающих раскосых глазах улыбку, посочувствовал Гилаэртис.

Марек ответил ему бешеным взглядом. Главное – молчать.

– Тебя не интересует, в какую сторону они пошли? Если интересует -спрашивай… К моему великому сожалению, тебя нельзя превратить в эльфа, но зато с тобой можно сделать много всякого другого. Рассказать, что мы с тобой сделаем?

– Гил, сука, не знаю, как с Мареком, а со мной вы трое точно еще встретитесь! – прошипела Шельн. – Растерзаю и потроха по округе разбросаю, поняли?!

Никто не успел ей ответить. Пронзительные трели полицейского свистка. Гилаэртис что-то бросил вполголоса, и эльфы исчезли, словно скользнувшие в темноту тени. Марек увидел приближающихся со стороны площади служителей порядка в парадных мундирах и в придачу здоровенного тролля с дубинкой, на его налобной повязке тоже сверкала начищенная кокарда муниципального служащего. А впереди этой группы бежала Дафна, живая и невредимая, только очень бледная.

Ноги подкосились, теперь уже от облегчения, и он снова уселся на мостовую. В самый раз, чтобы увидеть, как из-за мусорного бака возле стены высунулась голова Фрешты.

– Марек, с тобой все в порядке? – склонившись над ним, спросила Дафна.

– Ерунда. Пара синяков. А с тобой?

– Я решила позвать полицию, – девушка понизила голос. – Они сначала отмахнулись, но я показала им королевский перстень, и сразу побежали, целой толпой! В первый раз этим воспользовалась…

Значит, не было никаких фавнов. Гилаэртис морочил ему голову.

Фрешта выпрямился в полный рост, огляделся, степенно отряхнул штаны. Облил презрением получившего трепку Марека.

Тот тоже поднялся с тротуара, отрицательно мотнув головой, когда один из полицейских попытался ему помочь.

– Идемте отсюда. – Шельн, несмотря на свой поединок с темным эльфом, выглядела безупречно – и волосы лежат гладко, и на сияющем белом атласе ни пятнышка. – Вот это не забудь, – она подобрала кинжал.

Марек машинально протянул руку и тут же отдернул, как от змеи, хотя сейчас кинжал вел себя смирно.

– Да бери, не бойся. Трюк Гилаэртиса. Эльфы обладают властью над всем, что сделано из дерева, -разве ты не слыхал об этом? Никогда не используй против них оружие с деревянными элементами.

– Запомню, – пробормотал Марек.

Ушибы заныли только сейчас. Вдобавок кровоточащие ссадины на ладонях, и колени, наверное, разбиты.

– Пошли туда, где народу побольше, – распорядилась Шельн. – Даже если опять нарвемся на Гила, в присутствии почтенной публики он обычно не выходит за рамки. Благодарю вас, господа!

Она одарила спасителей такой ослепительной улыбкой, что лица у всех счастливо размягчились. Потом полицейские неспешно двинулись по улице, заглядывая в подворотни. Тролль лупил дубинкой по каждому попадавшемуся по дороге мусорному баку, и замирающий металлический гул вплетался в какофонию праздничной гулянки.

На площади столпотворение, раздача бесплатных лепешек с медом и сыром, общий хоровод вокруг выгоревшего до углей кострища. Дальше, в огороженном решеткой сквере, квартет пожилых фавнов играет танцевальные мелодии. Вход платный – десять дубров.

– Нам сюда, – решила Лунная Мгла.

Под деревьями расставлено множество плетеных кресел. Удалось отыскать пару свободных – для дам, а Марек и Фрешта устроились на камнях.

Крупных камней с блестящими вкраплениями, стеклянистыми прожилками и торчащими сростками нежных продолговатых кристаллов – словно иные из глыб зацвели, как столетние кактусы, – здесь было чуть ли не больше, чем деревьев. Медная табличка на воротах сквера сообщала, что это дар вольному городу Каине от народа Кочующей гряды, в благодарность за продовольственный обоз в приснопамятном году, когда темные эльфы, в ту пору еще не истребленные, заблокировали выходы из подгорного царства и чуть не уморили гномов голодом. Чего они не поделили, табличка умалчивала.

Дафна хотела уступить кресло Мареку как пострадавшему, но он наотрез отказался – еще чего не хватало.

Сквер освещали гирлянды желтых, розовых и оранжевых магических фонариков в виде цветочных бутонов. Среди дареных камней, незатейливо подстриженных деревьев и расположившихся в креслах посетителей сновали официантки, одетые сказочными феями – в блестящих колпаках, кружевных платьицах и с проволочными крылышками, обтянутыми белым шелком. Предлагали всем желающим мороженое и игристое вино в бумажных стаканчиках. На просторной шахматной площадке кружились и топтались пары танцующих, гирлянды наполненных теплым светом бутонов сплетались у них над головами в цветной узор.

Марек зажмурился, стиснул мягкий стаканчик, расплескав остатки вина. Только сейчас, спустя полчаса после инцидента, он почувствовал себя униженным. Ощущение было острым, как будто бритвой полоснули. Он впервые в жизни получил пощечину. Дома его почти не били, не считая шлепков в младшем возрасте; в школе дрался с переменным успехом, но никогда не оказывался в положении беспомощной жертвы, и все знали, что за ним не пропадет дать сдачи. Чтобы кто-то с ним обошелся, как эта сильварийская сволочь, – такого еще не бывало.

– Забудь об этом, – Лунная Мгла словно угадала, о чем он думает. – И на будущее – не связывайся с эльфами, особенно с этими. Тебе в общем-то повезло. За «харю эльфийскую» Гилаэртис мог убить. Наверное, его остановило то, что ты похож на эльфа, рука не поднялась. Если еще когда-нибудь с ним столкнешься, больше ничего такого не говори.

– Ага, а что он мне сказал, вы слышали?

– У него, естественно, разные мерки для себя и для других, – невозмутимо пояснила Шельн. – Он может позволить себе то, что другие позволять по отношению к нему не должны.

– Вот это я ненавижу, – угрюмо сообщил Марек, сжав в кулаке пропитанный вином бумажный комок. – Когда разные мерки.

– Ненавидишь или нет, но ты ведь не можешь ничего с этим сделать. Поэтому послушай моего совета: забудь. А за оскорбления в мой адрес я как-нибудь сама расквитаюсь. Я работаю в «Ювентраэмоне», и мы для Гилаэртиса – как хорошая кость в горле. Мы с Раймутом не единожды отнимали у него кусок, который он собирался проглотить, – она подмигнула. – Все, закрыли тему. Праздник в разгаре, и мы, между прочим, пришли на танцы. Сейчас начнется мариньеза, умеете?

Марек кивнул: студенты филологического колледжа раз в неделю посещали танцкласс в обязательном порядке. Дафна тем более умеет, она же вращается при дворе. Фрешта тоже важно кивнул – еле-еле, чтобы голова, не ровен час, не отвалилась и не закатилась под соседнее кресло, – и издал утвердительное междометие.

Мариньеза, «танец морской волны», вошла в моду недавно. Ее ритм от начала к концу несколько раз меняется: то медленный и плавный, то «штормовой».