Валькирии. Женщины в мире викингов - Йоханна Катрин Фриксдоттир

Пример бунтарского духа демонстрирует нам Астрид, героиня старейшей «Саги об Олаве Святом». Ей удалось по собственной воле заполучить в мужья конунга. Астрид – внебрачная дочь конунга шведов Олава, сына Эйрика. В саге описано ее путешествие в Норвегию, куда она едет свататься к Олаву, сыну Харальда (будущему Олаву Святому или «Толстому»)[82]. Сам норвежский конунг мечтал жениться на Ингибьерг, сестре Астрид. Об этом уже была предварительная договоренность в рамках мирного соглашения, но отец девушек был человеком крайне вспыльчивым и неожиданно забрал свое слово обратно. Мы можем только предполагать, как сильно разозлился Олав, который тоже не отличался кротостью нрава. Разумеется, он должен был как-то ответить на такое оскорбление. Кроме того, отмена помолвки, которая влекла за собой и разрыв мирного соглашения, могла создать угрозу войны между Швецией и Норвегией. Кризис накалялся, все замерли в ожидании реакции Олава.

Неудивительно, что в этих обстоятельствах Астрид решает не полагаться на отца, а берет свою судьбу в собственные руки. Понимая, что надо действовать быстро, она спешит к норвежским землям, чтобы предложить себя конунгу в обмен на сестру. Мы легко можем представить, как она скачет на ухоженном коне в развевающихся на ветру нарядных одеждах. Но вот о том, что она чувствует, рассказчик умалчивает. Возможно, она была напугана или же испытывала смесь нетерпения и уверенности в своем замысле. Потенциальных плюсов в ее положении было больше, чем минусов. В случае успеха она не только становилась женой конунга, но и дарила мир двум народам. Вряд ли ее отец осмелился напасть на Норвегию, если бы на троне сидела его дочь. Да, Астрид была знатной дамой, ее сопровождали слуги, но чтобы свататься к мужчине, да еще и конунгу, требовалась настоящая отвага. Рассказчик подчеркивает решительный и напористый характер девушки, но даже он противоречит всем скандинавским представлениям о помолвке, о которых мы знаем или только догадываемся. Это заставляет восхищаться поступком Астрид еще сильнее.

О том, что произошло по ее прибытии в Норвегию, авторы пишут по-разному. В более поздней версии саги Астрид использует приемы христианской риторики, чтобы убедить Олава жениться на ней, тем самым предотвратив войну между народами и ненужное кровопролитие. В других версиях ее персонаж больше похож на волевых героинь скандинавского эпоса. В раннем тексте «Легендарной саги» Астрид взывает к чести Олава и говорит о том, что, женившись на ней, он сможет унизить ее отца. Она также намекает на то, что если он этого не сделает и оставит нанесенное оскорбление без ответа, то его доброе имя пострадает[83]. Конунг принимает эти аргументы и соглашается на брак, а Астрид выходит из ситуации безоговорочным победителем: она не только с успехом выполнила роль миротворца, но и обеспечила себе положение, о котором не могла и мечтать, учитывая ее происхождение. Неизвестно, имел ли место этот сюжет на самом деле, но в «Круге Земном» Снорри Стурлусона он не упоминается – автор цикла утверждает, что заслуга в заключении помолвки целиком принадлежит шведскому конунгу. Другие авторы соглашаются признать правдивыми лишь отдельные детали рассказа.

Но Астрид была дочерью конунга, а не обычным подростком эпохи викингов. Если семья могла позволить себе приданое, то девушка, скорее всего, просто выходила замуж за того, кого выбирали ее родители, а представительницы более бедных семей с ранних лет начинали работать, имея при этом довольно мало шансов на женитьбу. В «Саге о Ньяле» описаны детали помолвки и замужества одной девушки. 14-летняя Торгерд присутствует на свадьбе своей матери Халльгерд, которая уже в третий раз выходит замуж, на этот раз – за Гуннара, самого завидного холостяка Исландии. На пиру, который был заметным событием, учитывая статус новобрачных, дядя жениха, почтенный Траин начинает бесстыдно глазеть на юную Торгерд, что приводит в ужас его жену Торхильд, которая обвиняет его в развратном поведении и бранится последними словами. Мы можем предполагать, что их брак уже трещал по швам, так как Траин реагирует на замечание жены молниеносно и вполне однозначно: он прогоняет ее и тут же просит руки Торгерд у ее деда – Хёскульда. Тот сначала колеблется, но, когда лучший друг жениха подтверждает, что Траин обладает завидным влиянием и состоянием, сразу соглашается. О чувствах Торгерд в саге не говорится ни слова, равно как и о том, что по этому поводу думает ее мать. Зато впоследствии мы узнаем, что девушка стала «домовитой хозяйкой»[84]. Это неожиданное сватовство преподносится рассказчиком как редкостная удача как для девушки, так и для ее семьи, а о его последствиях история умалчивает.

Как бы сильно мы ни сочувствовали этой девушке, которая выступает своего рода разменной монетой в сделке между родным дедом и только что разведенным пожилым женихом, но сама ситуация, похоже, адекватно отражает отношение к институту брака, преобладавшее в скандинавском обществе. Именно как сделка между мужчинами он и воспринимался: женщина, а точнее, ее тело вместе с его репродуктивными способностями и приданым обменивались на социальный, политический или материальный капитал (выкуп) жениха. Подобного рода соглашения формировали важные взаимные обязательства между отдельными группами, поэтому сугубо частным делом между двумя людьми брак никак не являлся; он скорее касался не самих молодоженов, а их родителей, бабушек и дедушек, братьев и сестер, а также детей от предыдущих браков, если они были. Во многих других вопросах, таких как права наследования и собственности или выбор места жительства, у скандинавских женщин был голос, но не в отношении того, кто станет их спутником жизни[85]. Роль этого института была настолько важна, что взрослые просто не могли отдать решение на откуп молодым людям, движимым любовью или страсть. Как в сагах, так и в реальности, потенциальные женихи должны сначала пообщаться с законным опекуном девушки, часто – в сопровождении собственных отцов или дядей. Причиной для отказа могло служить неподходящее происхождение или излишняя неотесанность. Если соглашение достигалось, то дальше предстояло договариваться об объемах имущественного взноса, который предстояло сделать каждой из сторон, наряду с другими формальностями, такими как дата свадьбы и жилье для молодоженов. Женщина, как правила, об этих договоренностях узнавала последней[86]. На этом этапе невесту могли спросить, что она думает о своем избраннике, но та, что-то пробормотав для проформы, чаще всего перекладывала окончательное решение обратно на опекуна, которому, разумеется, было виднее.

Женщина могла отказаться от замужества, только если ее отец уже умер, а сама она была вдовой. В противном случае она не имела права нарушать достигнутого между опекуном и женихом соглашения[87]. Учитывая степень материального неравенства между девушкой и ее старшими родственниками, для большинства невест подобный отказ грозилт ужасными последствиями и был попросту незаконным. В «Краткой песни о Сигурде» Атли грозит своей сестре Брюнхильд, что откажется делить с ней причитающееся наследство, если она откажется от брака. Эта сцена дает общее представление о нравах эпохи[88]. Даже у благородных девушек руки были практически связаны, если их опекуны решали довести сделку до конца. Возможно, они могли чуть затянуть торг и выпросить для себя чуть более выгодные условия, но не более того. В «Саге о Ньяле» Хильдигунн отказывается выходить замуж за Хёскульда, пока у него не будет собственного города в подчинении. Аналогичным образом ведет себя Астрид, сестра конунга Олава, сына Трюггви (не та Астрид, о которой шла речь в одном из предыдущих примеров). Она отказывается от замужества до тех пор, пока ее брат не даст ее будущему мужу почетное звание, о котором она просит[89]. Конунгу такой торг явно не по душе: он велит поймать принадлежавшего Астрид сокола, ощипать его и послать сестре в качестве устрашающего дара, чтобы доказать ей, кто в семье главный. Аргумент оказывается действенным: Астрид смиренно подчиняется воле брата, а тот впоследствии тоже идет на уступку и присваивает ее мужу требуемый чин.