Седой Кавказ - Канта Хамзатович Ибрагимов

переводят для «перевоспитания» в цех готовой продукции, на материально ответственную должность кладовщика. Через год Домба вновь попадается с поличным, вновь уголовное дело, и вновь он выходит «сухим из воды», только теперь за халатность ему не доверяют должность кладовщика, а назначают в наказание заместителем начальника цеха готовой продукции, и его стали все называть по-русски – Зубр *.

Со времен депортации вайнахов все руководящие позиции на винно-коньячном комбинате занимали в основном приезжие армяне. Освоившись в родном городе, чеченцы и ингуши стали потихоньку теснить чужаков с доходных мест. Первым не выдержал напора начальник цеха готовой продукции. Он «по болезни» раньше положенного срока вышел на пенсию и переехал жить в Прибалтику.

За вакантное место развернулась жесточайшая конкуренция. Из четырех явных конкурентов остались только два – Докуев и некий Беков – представитель крупного тейпа – со стороны. Сплотившись, Бековы до того подняли ставку, что ни связи, ни деньги Докуева ничего поделать не могли. И тогда Домба вспомнил Самбиева.

Щегольски приодетый Докуевым в честь такого случая, рецидивист Денсухар наглой кривой походкой ввалился в дом конкурента и, уставившись своим искривленным глазом, безапелляционно сказал:

– Вы хотите сесть на «живое» место, которое по всем понятиям положено моему другу Докуеву?

– О каких понятиях ты болтаешь? – возмутились хозяева.

– Докуев много лет честно служил комбинату, чтобы со временем занять этот пост, а вы лезете нагло со стороны.

– Ничего не знаем. Пошел прочь.

– Я вас предупредил.

– Ты что, нам угрожаешь?

– Да нет же, – беззубая ухмылка, а точнее кривая гримаса решимости, застыла на лице Денсухара. Он не играл, он готов был ради односельчанина, ну и конечно обещанных комиссионных, на все. В случае успеха мог два года не ездить на заработки. Такой удачи он не знавал.

Через день после этого диалога в Ники-Хита к Самбиеву (он тогда только-только перешел жить в родной дом) на нескольких машинах явилась представительная делегация. В дом вошли только четверо: известный мулла, крупный милицейский чин, какой-то блатной с многочисленными перстнями и более грозной, чем у Денсухара, мордой и сам претендент. Основная группа устрашения осталась у ворот.

Одинокий Самбиев не растерялся, природная дерзость выпирала из всех его пор. Это была его стихия: борьба, слово, честь, стойкость. Никто бы не сказал, что это нищий шабашник. Сила, решимость и твердость исходили из его уст, глаз, движений, осанки.

Мулла начал вить речь издалека, делая непонятные для всех ссылки из Корана на арабском языке, но Самбиев вежливо остановил его и попросил не путать божий дар с полубандитской разборкой. Тогда в атаку пошли блатной и милиционер. Посыпался криминальный жаргон. В среде слегка подзабытого лексикона Денсухар почувствовал себя совсем уверенным и свободным: он искренне считал, что на его стороне правота. Разговор был короткий, искрометный, взаимно-угрожающий.

– Там будет работать Докуев или кто другой, но не Беков, – поставил точку Денсухар, и он абсолютно верил в свое слово, отступить он не мог.

На улице приезжие назвали Самбиева психом и идиотом, и кому-то пришла в голову идея сегодня же поговорить напрямую с самим Докуевым. В городе, в новой просторной гостиной их ждали благодушная улыбка хозяина и комфорт импортных диванов и кресел. Кругом ковры, хрусталь, блеск, суета домочадцев, перезвон красивой посуды и рюмок. Простое чаепитие оказалось обильной трапезой, с большим количеством разнообразного спиртного. Однако серьезность разговора не способствовала благодушному настроению присутствующих. Здесь бразды беседы, как положено, взял в свои руки мулла. Долго лилась непонятная узорчатая речь. Много ели, много пили (кроме муллы), но не пьянели. В конце концов поняли, что все люди братья, а вайнахи больше, чем братья, и предложили так: Беков – начальник цеха, Докуев – замначальника, и все строго пополам. Податливый, трусливый Докуев в душе ликовал, он готов был согласиться, но его вызвала жена. (Она и старший сын подслушивали наиважнейший разговор за дверью.)

– Ты хоть для важности на день отложи ответ, – шепотом советовала Алпату разгоряченному Домбе.

Так и решили. После этого все поняли, что дело обговорено, расслабились, братались, делились планами эффективного зарабатывания денег и под конец взоры двух конкурентов объединись и «зашатался трон» и под директором винно-коньячного комбината.

Ранним утром с новостями из села примчался Самбиев. Оказывается, последние новости были в городе. Слово «компромисс» Денсухар не понимал и обозвал односельчанина трусом. Его с воодушевлением поддержала Алпату.

– Разве можно верить людям, – кричала она. – Он будет начальником и выгонит тебя в шею, а может, еще и посадит. Никаких «пополам», – она еще хотела продолжить «все нам», но, вспомнив о Самбиеве, остановилась на полуфразе.

Докуев махнул безразлично рукой и умчался на работу.

– Дорогой, не уезжай, – ласкала Алпату Самбиева, – мы сейчас приготовили вкусную еду, отдохнешь с дороги в отдельной комнате, а вечером сам поговори с ними. Ведь ты знаешь, этот дурень (разумеется, речь шла о муже) только и работает, день и ночь – день и ночь, а о должностном росте, о наших долгах, о растущих детях даже не думает. Ты знаешь, как жизнь дорога в городе. Полные сумки с базара притащишь, а на следующее утро есть нечего. Да и гости у нас постоянно… Ты отдыхай… Я для твоей жены и детей такие подарки приготовила. Кстати, как они? Почему ты их к нам не привезешь? Ничего родственного в тебе нет. Ведь так нельзя! Обязательно привези их в следующий раз. Твоя жена, говорят, такая замечательная женщина, я просто мечтаю с ней сблизиться и дружить.

Вечером Самбиев даже во двор не впустил пришельцев.

– Пополам делят награбленное, а срок несут по отдельности, – жестко отрезал он. – Вы предлагаете воровство, а Докуев честный человек и хочет добросовестно наладить дело. Больше нам говорить не о чем. Уходите с миром, а войны мы не боимся, на нашей стороне сила, закон и справедливость.

В доме Алпату целовала и обнимала Денсухара. А наутро его отвезли на такси до самого Ники-Хита. Подарков было действительно много, но все они были в селе ненужные и не новые… Но все равно было приятно…

Затаив злобу и месть, Бековы отползли. Ставка нормализовалась. С устного согласия обкома партии и кабинета министров республики по Грозненскому винно-коньячному комбинату вышел кадровый приказ о назначении Докуева Домба Межидовича начальником цеха готовой продукции. Узнав о радостной новости, приехал за положенным вознаграждением Самбиев. Однако друг детства вручил ему только десятую часть от обещанной суммы. Денсухар вскипел.

– Ну что ты возмущаешься, – гнусавил Домба, – я вот