Салют, Варварята! - Галина Исакова

Детям 5 дней!

Сегодня мы принимали гостей, варили творог и усиленно питались. Самый толстый у нас Димыч, 1300 г! Дети стали очень смешно зевать; когда по очереди целую их толстую бархатную мордаху, они так потешно открывают пасти — то ли укусить за нос пытаются, то ли зевнуть. И зевают.

Посмотреть бы на того человека, который «декретный отпуск» назвал ОТПУСКОМ. Нет, я ни на что не намекаю и вообще не про себя, но просто интересно. У нас-то как раз самая благодать. Тишина и покой, нарушаемые одиночными удовлетворенными то ли похрюкиваниями, то ли покрякиваниями… Иногда сонное бормотание сменяется нытьем — кто-то не может прорваться к соску, или упрямым сопением — мастифы не сдаются! Сопение слышу и тогда, когда кто-то уполз в дальний угол и потерял ориентацию. Пыхтение переходит в отчаянные вопли, потом в писк, потом снова в сопение-кряхтение — путешественник, словно Маресьев по снегу, подтягивая задние ноги, выползает к своим.

Варвара никаких киношных попыток «переноса потеряшек за шкварник» не предпринимает. Спокойно лежит и смотрит. Нервы железные. Зато совершенно никакой выдержки не проявляет в еде. А проявляет, наоборот, невыдержку, невоздержанность и прямо-таки некультурную жадность. Робин-Бобин-Барабек, съевший сто сорок человек, по сравнению с моей собакой — просто дитя с плохим аппетитом.

Увеличила ей дневную норму до 2 кг, все время попрекая куском и со слезой вспоминая недавние дни, когда она отказывалась от еды, а я кормила ее с руки кусочками курятины и умилялась. Зря. Пообещала, что в следующий раз будем рожать, только прикомандировавшись к какой-нибудь полковой столовой. А лучше — дивизионной. Так я Варваре и сказала. Собака пожала плечами: она лично никому ничего не обещала и к размножению не стремилась.

Детки растут. Сужу об этом по привесу и увеличившимся в размерах какашкам. Самый толстенький — Димыч (Невидимыч, ха-ха), стесняюсь сказать, почти полтора кило в парне. Впрочем нет, чего стесняться-то, горжусь. Сломались весы, черт его знает, почему. Ребенок в чаше весов не помещается — вот они и сломались.

В пять дней дети уже не помещались на весы

Тискать Димыча — одно удовольствие. Толстенький, плюшевый, спокойный… Башка на бок свесится, из пасти — кончик розового язычка. На лбу собираются складочки — не мешай спать!

Да всех их тискать очень приятно. По виду щенки напоминают морских свинок. Такие же неострые кругловатые морды, большие головы, черные пипки носа… Дунешь — морщатся. Ухи висят, как на шапке у почтальона Печкина. Уже не «приклеены» к голове, но еще и не опустились. Приятно целовать бархатные морды, я говорила — они от этого зевают.

А Сумерки меня сегодня укусил за нос. Ну, не укусил, конечно, — прихватил. А чтобы в другой раз нос не совала!

Если кого-то не хватает — то Сафи. С вероятностью 95%. Любит поспать в одиночестве. Это именно она разведала, что можно спать, примостившись между маминой спиной и стеной загона. Разведала, рассказала всем, и… сама так делать не стала. А я каждую ночь раз в два-три часа вскакиваю от приглушенных воплей и вытаскиваю узника из заточения. Сафи-то изящная, а эти хомячки обратно пролезть не могут.

У Влада самая потешная мордаха. Он явно будет рыжим. А пока шуба у него странного коричнево-рыже-бурого цвета, а выражение лица как у недовольного общественника — озабоченное проблемами мирового масштаба. А иногда, наоборот, умилительно-наивное-детски-бессмысленно-улыбающееся. Вероятно, это все из-за язычка, который иногда высовывается из пасти.

Пожалуй, событиями дня можно назвать два таких: 1. Пытаются не то вставать, не то шагать. Лапы не слушаются, разъезжаются, координации никакой, но это уже не бездумное ползание, а попытки более осмысленного, что ли, движения. 2. Сосут все, что попадется под руку? В рот? Просто бригада минета какая-то… А я-то думаю, почему утром меня какой-то юнец по телефону доставал: «Это девочки по вызову?» Юнец, наверное, совсем ополоумел от гормонов, потому что звонил раз пять, пока я не проорала в трубку, что это налоговая полиция и звонок платный. А теперь думаю, а не мои ли это гаврики хвостатые подсуетились? Не они ли объявление тиснули? Приходите, мол, к нам… хм… «развлекаться»… и корова, и волчица…

Вчера засыпала — звери ели. Утром просыпаюсь — та же картина. Первая мысль — ОНИ ЖЕ СЪЕДЯТ МОЮ СОБАКУ!

Послеродовая «крысячесть» преобразилась в толстолапость, плюшевость и «человеческие лица», к тому же, дети в основном едят и спят — около мамашиной груди. Шарашатся в пределах загона, так что никаких особых забот и хлопот с ними нет, к тому же они еще дурики наивные, верят всему!

РАПОРТУЮ: мои щенки уже похожи на мопсят: бурые шубки, черные маски, складочки на мордашках и озорные хвостики, только не кольцом, а «саблей». Хотела по привычке написать: «маленькие комочки». А они уже и не маленькие, и не комочки — банда гангстеров, поедающих свою мать. Может, им «Курочку Рябу» почитать? Сколько можно есть-то? Пеленку не могу перестелить. Все жду, когда они отвалятся в счастливом младенческо-беззубом сне. Едят!

Я по наивности полагала, что к августу мы отстреляемся, и почти купила путевку в дальние страны. Мечтала уйти в нормальный отпуск, я уж пару лет не была — в нормальном. А сегодня мне сказали — и не мечтай. Пью джин, грущу и ищу лазейки.

Детям неделя!

Сафи и Сумерки не прибавляют в весе вот уже второй день. Остальная троица уже перевалила за полуторакилограммовый барьер. Подкладываю «мелких» к самым молочным соскам.

Сегодня у нас был день гостей, надарили нам подарков, принесли еды, фотографировали, говорили хорошие слова, например, что у нас очень чисто и что дети славные. На детей на всякий случай поплевала, постучала по деревяшке загона, перекрестила и решила не думать о всяких глупостях. Маленькие хорошенькие щенки вызывают умиление — это само собой!

А как они какают по-богатырски! Что и было без ломания продемонстрировано гостям. Деточки-конфеточки уже пытаются вставать на лапы, хоть и на пару секунд, смешно смотреть, как кто-нибудь из них стоит-качается, словно пьяный, отдыхающий на катере. Постоит, шлепнется и встает снова.

А когда едят, чуть поднимают хвостики. Эти хвостики аж подрагивают, видимо, от наслаждения теплым материнским молоком.

Потом все отваливаются, как на пикнике: где ели — там и завалились (правда, бывает, что расползаются по разным углам загона), можно рисовать картину «Сонное царство»: где кого сон застал, включая Варвару, на каком боку, в какой позе — так и спят. Посапывают во сне, покряхтывают, подгавкивают… и лапами перебирают — «бегут», дергаются немножко, значит, растут!

Мы с Варварушкой потихоньку возвращаемся к нашим прогулкам по окрестностям — далеко не ходим, но от осточертевшей придомовой лужайки стараемся отползать. Варвара с интересом нюхает траву, газоны, дорожки, подзабытые нами зеленые островки за школой, за стадионом.

Команды она выполняет почти безупречно. Если собака делает вид, что команда адресована, например, моим ботинкам, а вовсе не ей, я командую снова, добавляя слово «так». В нашем лексиконе «Так» — это предупредительный в воздух. Что может последовать за страшным «так», Варвара предпочитает не выяснять… А ботинки, кстати сказать, всегда идут со мной по команде «Рядом». И у дохлой рыбки не тормозят. Варе я их ставлю в пример.