Прыг-скок-кувырок, или Мысли о свадьбе - Тара Сивик

«Познакомься с парнем, который тезка твоему жениху, и сфоткайся с ним».

«Склони на секс одну из подружек невесты».

Сказать по правде, не думаю, что могу читать такое в трезвом виде.

– Миссис Гэйтс, вы сегодня вечером вся прямо светитесь! Я вам этого еще не говорил? – сладкоречиво журчит Джим, подходя сзади и обнимая свою будущую тещу за плечи.

– Вот что, не пытайся отвлечь меня, Джеймс. Для тебя у меня тоже кое-что есть, – говорит она, расправляет бейсболку с надписью «Жених» и водружает ее ему на голову.

В дверь автобуса просовывается голова водителя лимузина:

– Люди, если все в сборе, то прошу вас всех сесть по местам, чтоб мы могли отправиться.

– Что ж, похоже, мне предлагается удалиться, – говорит стоящая в проходе миссис Гэйтс, не делая никакой попытки сдвинуться с места. Она с надеждой оглядывает всех вокруг, ожидая, что кто-нибудь станет умолять ее остаться с нами.

Никто ни звука.

Или шевеления какого. Может, кто и закашлялся неловко, но, думаю, это водитель кашлял.

– Ладно… что ж… теперь, ребятки, повеселитесь! – произносит она наконец и идет к выходу из автобуса. – Ой, силы небесные, я ж едва про самое важное не забыла! – Она поворачивается и бросается по проходу к Лиз. У всех вырывается тихий стон.

Миссис Гэйтс останавливается перед дочерью, лезет в свой необъятный ридикюль, который сама зовет сумочкой, и достает оттуда мужской половой член. Или, точнее, «изделия в виде мужского полового члена». Великое множество членоизделий, вещиц, о каких я и не подозревала, что их делают в форме пениса, а теперь глазам своим не верю и никак не могу представить, как мама Лиз заходит в магазин и скупает такие товары, как, к примеру, ожерелье из леденцов сплошь из пенисов из жженого сахара, бутылка для воды в форме пениса, пустышка в виде пениса, которую, ей показалось, непременно надо повязать мне на шею.

Да уж, сегодня вечерком я совершенно очевидно буду держать высокий класс.

Только она еще не успокоилась, о, нет! Следом из ее куля чудес появляются макаронные рожки в виде члеников. Нет, серьезно? На кой ляд, едрена-печь, нам в автобусе-лимузине нужен пакет пипирочных макарон? Мы ж не собираемся наполнять кастрюлю водой из крошечного туалета позади салона и кипятить ее на горячем двигателе, чтобы приготовить пипиркони с сыром.

Миссис Гэйтс вручает Дженни коробку жевательных мармеладок-пенисов, которую Дрю просит открыть немедленно, потому как ему не терпится услышать, как девушка скажет: «Этот пенис такой вкусный!» Напоследок мама Лиз с важным видом вручает каждому разного цвета резиновый пенис-колпачок на ручку. Потому как, вы ж понимаете, вдруг ночью у кого-то появится срочная необходимость написать записку – и только ручкой с пенисом-кол-пачком.

Стоило бы проверить насчет «охоты за мусором». Она тоже могла бы быть в списке.

Миссис Гэйтс, достающая из своего коврового ридикюля все новые и новые членоизделия, похожа на ставшую извращенкой Мэри Поппинс. Я уже жду, когда она вытащит лампу в форме пениса или членообразную вешалку для верхней одежды. Когда она до дна опустошает свой ридикюль от фаллических штуковин, то наконец выходит из автобуса – и мы все вздыхаем с облегчением. А потом срываем с себя все до единой ленты, шапки, фату и все причиндалы для «бакс плати и соси».

Дрю наливает всем розовой текилы в рюмки, имеющие, само собой, форму пениса, и раздает их каждому.

– Это что за кошачье дерьмо? – спрашивает Джим, принюхиваясь к густой розовой жидкости в своей рюмке.

– Пахнет, как клубничное молоко, – говорю я, содрогаясь от отвращения. Не знаю, как другим, а мне смесь молока со спиртным представляется не имеющей права на существование.

– И по вкусу на клубничное молоко похоже. И это отличная штука. Я ведь думал, что нас сегодня для начала девчоночьим представлением побалуют, вот и выбрал питье, от которого точно в течение часа какая-нибудь в туалет помчится, – поясняет Дрю.

Все мы понимающе киваем. Никто не желает быть первым, кого затошнит.

На заднем полукруглом кожаном диване автобуса мы уселись вшестером. Поднимаем рюмки и сдвигаем их, пока они не сходятся со звоном где-то в воздухе.

– Хотелось бы предложить тост, – произносит Дрю. – Выпьем за вас, выпьем за меня – дрючу я вас, выпьем за меня!

Мы все опрокинули рюмки. Автобус зарычал мотором и тронулся от бровки.

О. Боже. Мой. Что там за звон? ЧТО ТАМ ЗА ЗВОН?

Ощущение, будто кто на ухо в мегафон орет. Издаю стон, перекатываюсь на спину и натягиваю одеяло на голову в попытке помешать ей разваливаться на куски.

Иисусе милостивый, что ж такое я ночью творила?

– КЛЭР! Твою мать, заткни свой гребаный будильник!

От крика Лиз с той стороны двери меня пробирает дрожь. Стягиваю одеяло ровно настолько, чтоб скосить глаз на будильник. Ясно как день: звуки, от которых у меня уши вот-вот закровянят, издает эта гадина на туалетном столике в другом конце спальни.

Непрерывное мигание цифр, обозначающих время, их яркий красный цвет, отрывистое звяканье гадины наводит на мысль, что она осуждает меня. Так и слышу в ее трелях: текила, рюмки, водка, караоке, ты – идиотка.

– Картер, – лепечу я. Иисусе, голос звучит, будто я целое ведро гравия заглотила. Да и состояние под стать. Снова издаю стон: – Картер. Выключи будильник.

Скосив глаз, как можно медленнее поворачиваю голову и вижу, что место рядом со мной на постели пустует.

– Черт.

Выпрастываю из своего кокона руку, хватаю первое, что под нее попадается на тумбочке: попадается вибратор на поводке. День сегодня настолько никуда, что даже это мне не досаждает. Пуляю зажатое в пальцах через всю комнату и смотрю, как огромный розовый резиновый пенис с усыпанным бриллиантами поводком врезается в будильник и тот наглухо умолкает.

Мелкие вспышки памяти о прошлой ночи бросают свет на мои сбившиеся в мутный ком мозги, вызывая жуткое желание вскрыть череп и препарировать их.

Неужто я в какой-то винодельне пела «Чиста я как бы и невинна»? И почему на мне вообще нет никакого нижнего белья?

Плотно сжав веки, защищая глаза от бьющих в окно ярких лучей солнца, выкарабкиваюсь из постели и натягиваю трико для йоги, валявшееся на полу. Медленно выбираюсь из спальни в гостиную.

– Йо! Медведица Клара! Ты жива! – орет Дрю со своего пятачка на диване, пока я разлепляю глаза. Тут же выставляю ему палец[29]: слишком уж он оживлен и явно не страдает от похмелья.

Это как же такое возможно? Он же пил больше меня. По-моему. И почему он в нашей гостиной? Скоро я с этого засранца квартплату стану брать.