Боги Зеленой планеты - Андрей Саломатов

Но хищник уходить не торопился. Чувствуя свою силу, лесной хозяин медленно подошел ближе к костру и остановился, нервно колотя хвостом по земле. Глаза у хищника горели голодным огнем, страшная пасть была открыта, и оттуда свешивался длинный синеватый язык.

— И-ди, и-ди, — немного заикаясь, крикнул ему Вася. — Что т-тебе, с-сожрать что ли больше некого? Т-топай по тропинке, т-там дикарей видимо-невидимо.

— Еще пять нарядов, — не глядя на штурмана, тихо проговорил Эдуард Вачаганович.

— За что? — удивился Вася.

— За то что провоцируешь зверя на людоедство. Дикари — они тоже люди, — ответил капитан.

— Да я же пошутил! — От возмущения штурман даже перестал заикаться.

— А я не шучу, — ответил командир корабля.

— Ну вот, — обратился Вася к зверю. — Из-за тебя ещё пять суток схлопотал. Шел бы ты отсюда, а то капитан и тебя заставит чистить сортир.

Но зверь явно рассчитывал на плотный обед. Он медленно пошел влево вокруг костра, и спасатели тоже подвинулись на два шага влево. Тогда зверь попробовал обойти костер справа, но спасатели так же ушли вправо. Костер между тем постепенно затухал, что делало положение землян более чем опасным.

— Василий, — тихо, чтобы не разозлить зверя, сказал Эдуард Вачаганович. — Подбрось дровишек, а то этот паразит сейчас обнаглеет и прыгнет. Одного из нас точно успеет задрать. И этой жертвой вполне можешь оказаться ты.

— Ну д-да, — проговорил штурман. — С-сортиры чистить мне, жрать т-тоже будут м-меня. Все м-мне, да м-мне. — Не спуская со зверя глаз, Вася осторожно отошел на шаг назад, нагнулся и взял большую охапку хвороста. Затем он бросил дрова на костер, и на некоторое время пламя совсем исчезло.

— Ты что, спятил!? — зло проговорил капитан. — Ты же потушил огонь!

Сухой хворост почти не давал дыма, заграждение из огня исчезло, погас и факел, и зверь, громогласно рыкнув, пошел прямо на людей.

— Стреляй, Коля! — крикнул Эдуард Вачаганович. Он принялся так размахивать дымящей веткой, что она вновь вспыхнула, а хищник в нерешительности остановился.

В этот момент раздались подряд три выстрела. От первого зверь вздрогнул и угрожающе зарычал, от второго — присел на задние лапы, а после третьего — жалобно взвыл, закачался и медленно повалился на бок.

— С этого и н-надо было н-начинать, — Вытирая лоб, проговорил Вася. Если эти пилюли так быстро действуют, чего же мы боимся?

— Не мы боимся, а ты боишься, — поправил его капитан. — Проспит он недолго. Надо уходить. Фрукты съедим по дороге. Дичь придется пожарить на следующем привале.

— Может возьмем его с собой? — кивнул Вася на хищника. — Хорошенько свяжем, потом он проснется и ревом будет отгонять от нас и зверей и дикарей.

— А понесешь его ты, на закорках? — спросил Эдуард Вачаганович и со всей силы хлопнул себя по лбу. — Вот зараза, укусила-таки, Фомальхаут[10]ей в ребра!

— Нет, по-охотничьему привяжем его к шесту, — ответил штурман. — Я читал у Вадима Каплуна…

— Отставить говорить глупости! — перебил его капитан. — Уходим по тропинке. Она отклоняется от направления на юг на какие-нибудь семь-десять градусов. Посмотрим, куда ведет эта дорожка, а потом свернем.

Спасатели торопились уйти подальше от спящего зверя и наконец они вышли к развилке трех едва заметных тропок.

— Ну вот, — остановившись, проговорил Эдуард Вачаганович. — Куда дальше?

— Не хватает только камня с надписями, как в сказке, — сказал Вася. Пойдешь налево — жизнь потеряешь, направо — без коня останешься, а прямо каждому из нас выдадут по невесте с кольцом в носу и по пол царской пещеры впридачу.

— Тебе бы все балагурить, — проворчал командир корабля. — Идем прямо, тропка самая нетоптанная.

Спасатели быстро продвигались по джунглям, отмахиваясь ветками от надоедливых насекомых. Крупные хищники им больше не попадались, зато дорогу пару раз пересекали гигантские травоядные с длинными, как у жирафов шеями. Один такой безобидный колосс чуть не растоптал Эдуарда Вачагановича, когда тот выскочил на поляну. Капитан вовремя заметил жующее животное и едва успел отпрыгнуть в сторону. На то месте, где он только что был, тут же опустилась гигантская нога толщиной со столетний дуб.

— Ого, какие здесь овечки водятся, — задрав голову, проговорил командир корабля. — Эй, ребята, осторожнее, тут пасется гора тонн на пятьдесят, не меньше.

Вася с Николаем выскочили из зарослей и присоединились к капитану.

— Сколько мяса! — с восхищением проговорил штурман. — Это же какой для него нужен холодильник!

— Я уже устал давать тебе наряды, — возмутился Эдуард Вачаганович. Ну почему ты такой, Василий?

— Какой? — не понял штурман.

— Такой. Эдакого красавца мясом обозвал.

— Ну хорошо, — пожал плечами Вася. — Хотите, я буду его рыбой называть.

А тем временем Николай обошел поляну, вернулся и предложил:

— Может мы рядом с ним дичь зажарим? Вряд ли возле такого гиганта вьются хищники. В случае чего за него и спрятаться можно.

Командир корабля одобрил идею механика, отдал Васе зажигалку, а сам отправился отыскивать нужную тропинку.

Вскоре на противоположном конце поляны запылал большой костер, на котором на двух деревянных шампурах шипело и подрумянивалось жаркое из дичи. Напротив мирно пасся лесной гигант, в кронах деревьев свистели и верещали незнакомые птицы, и вся эта картина очень сильно напоминала доисторическое прошлое Земли.

— Хорошо-то как, — уплетая жирную ножку величиной с сапог, проговорил Вася. — Когда ещё придется вот так, на природе, посидеть у костра.

— Интересно, где мы будем ночевать? — с набитым ртом спросил Николай. — Это днем хищников мало, а ночью они выйдут на охоту, а мы здесь как три пирога с капустой — пожалуйста, ешьте нас.

— Переночуем на дереве, — беспечно ответил Вася. — Как вон те мартышки. — Он указал на лемурчиков, которые испуганно выглядывали из листвы соседнего дерева. — А на земле нас не зверь, так насекомые достанут. Вон их здесь сколько, и все такие ядовитые на вид.

— Я сплю неспокойно, — сказал Николай. — Могу во сне упасть с дерева.

— А мы тебя к стволу прикрутим лианами, — ответил штурман.

Солнце уже опустилось ниже верхушек деревьев, и в джунглях наступила короткая предночная тишина. Изредка её нарушал леденящий рев какого-нибудь хищника, вышедшего на ночную охоту, и от этого рева всем становилось не по себе. Мелкие зверушки поглубже забивались в свои норы, птицы начинали нервно перекрикиваться, а животные покрупнее убегали подальше от ночного хозяина леса.