Волк в ночи - Татьяна Чащина

- Это ты был в автобусе, - зло прошипела она.- Твоя куртка… твой запах. Ты меня сзади…

А нет...  В узнавании. Какой нюх тонкий у моей малышки!

Хотя я, признаться, думал, что обойдется.

Мари рванулась из моих рук, шипя, как рассерженная кошка, умилительно так, что я прямо растаял даже, забыв на мгновение, что мы не там, где надо, и не одни к тому же.

Она замолчала и перестала дергаться, только потому,  что заметила, как внимательно следит за сценой Крылов.

Кованые ворота скрипнули и стали приоткрываться. Господин Драски в чёрной машине проезжал мимо. Он сидел на заднем сидении и невозмутимо рассматривал  нашу троицу.

«Без запаха говорю, это он, тварь, давит наших», - окрысился зверь в моей голове.

Данил

Машина проехала, не остановившись, хотя, будь я проклят, если этот надменный козел нас не срисовал. Неудачно, очень неудачно. Но , сдругой стороны, не плевать ли?  Я , за сто лет жизни, еще и не таких мудил к ногтю прижимал. И давил. И этого раздавлю, если надо будет. Вот только выясню, какие дела у него с Мари.

Она, кстати, тоже опомнилась, опять рванулась из моих рук. Зря, конечно. Я удержал, заглянул в глаза.

И замер. Утонул. И никакого спасательного круга нет. Глаза  у нее бездонные, темные, как ночь безлунная. В них печаль и отчаяние.  Черт. Довел я ее. Кобель блудливый.

Руки распустил в автобусе, не сдерживаясь, как привык. А она... Кроткая слишком. Ужасный опыт для такой девочки. Мерзкий. И теперь она знает, что я такой. Что я так могу. И это пиздец, товарищи.

Надо ее как-то успокоить, надо привести в чувство. И надо же, бля, выяснить, что она забыла здесь , в паучьем логове?

Но самое главное, надо сделать так, чтоб она, как раньше ко мне относилась. Когда еще не знала меня, мудака, с такой неприглядной стороны, когда принимала за веселого горячего парня, которому доверилась. Потому что она мне доверять должна и дальше. Нет без доверия истинной пары.

«Ты всё исправишь? - это волк в моей голове со своей тревогой вылез, - мне без пары совсем плохо будет"

«Не  тебе одному», - мысленно ответил я и  тяжело сглотнул.

Марианна опустила глаза, полные тоски, еще раз дернулась, стараясь высвободиться, уже как-то обреченно, без надежды. Так, еще чуть-чуть - и я, похоже, насильником в ее глазах сделаюсь. Зверем. Я, конечно, зверь и есть, но не с ней. И не сейчас. Хрен с ним, с допросом с пристрастием. Потом все выясню. Без пристрастия. А пока...

Снег под коленками был уже по-весеннему липким и приставучим, джинсы промокли на раз. Но плевать. Так же, как и на чуть не вылетевшие из орбит глазенки журналюги, не ожидавшего от меня такого демарша. Главное, что она на меня смотрит не с брезгливостью и ужасом. С удивлением возмущенным, конечно же, но уже прогресс!

- Прости, - прошептал, как можно нежнее, смиряя грубость голоса, а руки все не мог от нее убрать, так и держал за талию, прижимал к себе, дурел от запаха. Даже если она как-то с этим уродом связана, похер! Моя! Моя она! Зверь во мне подвывал согласно, как в прошлую их встречу, махал хвостом и склонял лобастую голову под ласку маленькой ладошки. - Я тогда с ума сошел совсем. Не смог сдержаться. Как зверь себя повел. Простишь?

Мари, стыдясь, косилась на Егора, пыталась заставить меня встать, шептала тихо умоляюще:

- Ты что... Встань немедленно... Встань... Ну же...

-Пока не простишь, не встану, - твердил я, бессовестно шантажируя и  только  плотнее прижимаясь, вдавливал лицо в мягкий животик, уже перебарывая возбуждение. Не будь здесь лишнего наглого пацана, утащил бы девочку в лесок... И плевать, что холодно. Согрел бы. Ух, как согрел бы!

- А что натворил-то?  - а вот и он, персональный обламыватель моего кайфа. Любопытный, бля. Чрезмерно. Сейчас покажу, как лезть, куда не просят.

Но мальчишка и сам понял, что не вовремя вякнул, даже рычать не понадобилось. С одного взгляда просек. Реакция есть. Может, и выживет. 

А вот Мари вспыхнула и чуть не заплакала. Я вынужден был вскочить и укрыть её. Спрятать под полами своей куртки от этого мира и от своего поганого поведения.

-Прости, прости, прости. Ты мне нужна.

Уткнулась мне подмышку и все-таки заревела. Пришлось ещё сильнее прижать к себе и гладить, гладить по спине.

А потом так и не сдержался, поцеловал, силой практически раздвигая припухшие от слез губки, удерживая от слабых попыток соблюсти хоть какую-то дистанцию. Никакой дистанции между нами не будет, маленькая. Никогда уже. И сладко, так сладко целовать ее было, что заурчал, как большой кот, от переизбытка эмоций. Да и Мари тоже, похоже, расслабилась, наконец, ответила несмело, но даже от этой робости крышу сорвало. Я сжал ее сильнее, впечатал в себя, залез лапами под короткую дубленочку, без остановки скользя по тонкой талии, напряженной спине, изгибая, лаская. Подчиняя. Заставляя забыть, уничтожить воспоминания о мерзком автобусном маньяке, а помнить только нашу горячую ночь, наше слияние, наше одно на двоих удовольствие.

- Может, пойдём уже? - Крылов шмыгнул носом и, закурив, поспешил в сторону шлагбаума с охраной.

Нет. Похоже, не дотянет парень до двадцати пяти такими темпами! Вот еще разок влезет, когда не надо, попадет под горячую руку...

Я прижал Мари к себе и потащил прочь от дьявольского дома. На остановке автобуса долго ждать не пришлось. Это хорошо, я подозревал, что у моей девочки обувь осенняя, и ножки мёрзнут.

В салоне получилось выудить одно местечко. Рухнул на кресло и потянул девчонку себе на колени. Она мягко прижалась, сидя спиной к пассажирам, уставилась в окно.

- Красивая, - прошептал я, припав к её ушку. - Ты невероятно красивая.

Опять зарделась, но в этот раз я уловил улыбку. Совсем чуть, но уголки губ дернулись вверх. Это победа!

Теперь надо закреплять. А что для этого требуется? Правильно, не упускать из виду.

Егор, само собой, был не сильно доволен, но вот на чье мнение бесценное мне плевать, так это на его.

Втроем мы неплохо полазили по подвалам в поисках главного сантехника управляющей компании района. Мелкого, тощего мужика в кепке и майке–алкоголичке обнаружили в одном из домов, где как раз на крещенские морозы очень в тему прорвало трубу с горячей водой. И жарко там было, как в Африке!

Вылезли наверх вместе с мастером. Мари, которую я в самом начале спуска в подвал подхватил под попку, усаживая на себя, чтоб ноги не промочила, уютно устроилась у меня на руках и уже не испытывала желания вырваться. А я жмурился от удовольствия. Да, правильно все делаю, правильно. Больше ласкать, прикасаться, на руках носить. Вот и весь секрет приручения маленьких сладких девочек. Вернее, одной. Потому что другие мне нахер не нужны.

Крылов отвалил мастеру  косарь, а мужик вынул из кармана сложенный в несколько раз план городских коммуникаций. Отсалютовал и оставил нас одних.