Пять жизней. Нерассказанные истории женщин, убитых Джеком-потрошителем - Хэлли Рубенхолд

и не числятся ли за ней судимости. Инспектор должен был убедиться, что ее дети законнорожденные. Наконец, он спросил, есть ли у нее «родственники, по закону обязанные содержать… ее, и способны ли они ее содержать»[44]. Именно в этот момент Полли могла рассказать о причинах своего расставания с мужем. Инспектором по делу Полли был мужчина по имени Томас Тавернер. Он записал ее показания и запланировал встречу с Уильямом Николсом.

У мистера Тавернера, разъезжавшего по городу в собственной карете, были свои методы ведения дел. Уильяма Николса должны были вызвать в работный дом; бывало, что инспектор позволял себе вольность и посещал граждан по месту жительства. Но где бы ни состоялась их встреча – в присутствии коллег и соседей или за воротами работного дома, – Уильям, несомненно, пережил жесточайшее унижение. На допросе муж Полли, вероятно, сообщил то же, что впоследствии не раз повторял: его брак распался, потому что жена пристрастилась к алкоголю. Однако Томасу Тавернеру эта история показалась неубедительной. Будь версия Уильяма правдивой, Тавернер не назначил бы Полли алименты – а именно это он в итоге и сделал. В инструкции для сотрудников Комитета по делам бедных четко говорилось: «В случае, если выяснится, что покинутая жена злоупотребляет спиртным… содержание ей не назначается; следует предложить лишь помещение в работный дом»[45]. Мистер Тавернер, действовавший от имени Комитета по делам бедных, постановил, что Полли Николс должна получать еженедельное содержание в размере пяти шиллингов. Эту сумму должен был выплачивать ее муж, а выдавать – Томас Тавернер. За пособием Полли являлась в работный дом раз в неделю[46].

В идеале в подобной ситуации власти рассчитывали – или, по крайней мере, надеялись, – что брошенную женщину, получавшую алименты от мужа, приютит родственник. К сожалению, Полли не стала жить с братом и отцом, хотя мы точно не знаем, по своему ли выбору или в результате семейной ссоры. Она пустилась в одиночное плавание.

Для женщины, которая никогда не жила одна и всегда была окружена защитниками мужского пола, новый одинокий образ жизни наверняка явился сильным потрясением и с финансовой, и с эмоциональной точки зрения. Учитывая, что аренда комнаты в самой бедной части города обходилась в четыре шиллинга в неделю, денег на жизнь у Полли почти не оставалось, хотя она, конечно, могла поселиться в злосчастной ночлежке и платить четыре пенса за односпальную койку. В любом случае ей пришлось бы найти работу. Это было возможно, но, скорее всего, ей удалось бы устроиться только на самую низкооплачиваемую работу – например, в одну из многочисленных столичных крупных прачечных. За еженедельные семьдесят-восемьдесят часов изнурительного, беспрестанного, монотонного труда Полли платили бы гроши. Прачки, стиравшие белье в тазах, получали «от двух до трех шиллингов в день», а гладильщицы воротничков и рубашек, занимавшиеся рабским трудом у раскаленного гладильного станка, – от восьми до пятнадцати шиллингов в неделю[47]. Полли могла также устроиться швеей и за шесть шиллингов в день шить дешевую одежду: брюки, куртки, юбки и жилеты. Швеям платили за каждый предмет одежды, а работали они от рассвета до поздней ночи практически без перерыва. Женщины также могли заниматься рукоделием на дому: они собирали шкатулки или делали искусственные цветы. Эта работа требовала ловкости рук и проворства. Рукодельницы получали очень мало: два с половиной пенса в час, – а работали до десяти часов в день[48]. На фабриках предпочитали нанимать только очень молодых женщин; впрочем, и эта работа была не лучшим вариантом. Уборка – труд поденщицы – оплачивалась совсем плохо и считалась позорным занятием: поденщиц не считали за людей.

Какую бы работу ни выбрала Полли, ее ждало совершенно безрадостное существование. В викторианском обществе на женщину без семьи и мужа смотрели с глубоким подозрением и непониманием. У мужчин и женщин были строго прописанные роли, и Полли, как любой другой представительнице женского пола, с рождения внушали программу: женщине нужен мужчина, чтобы направлять ее и управлять ею, а без мужчины жизнь ее никакого смысла не имеет. Вот что пишет об этом Альфред Теннисон в поэме «Принцесса»:

Мужчина держит плуг, а женщина – иглу.

Мечом владеет он, она хранит очаг.

Жена решает сердцем, рассудку верен муж.

Муж отдает приказы, долг женщин – исполнять.

Таков закон земной[49].

Поскольку Полли, по викторианским меркам женщина уже немолодая и проживавшая отдельно от мужа и детей, нарушала тем самым «закон земной», у окружавших ее людей напрашивался лишь один вывод: с ней что-то не так. Она неудачница, а поскольку не вписывается в общепринятые рамки, несомненно, сексуально распущенна. Независимо от того, могла ли она сама себя содержать, работая прачкой или служанкой, сам факт, что женщина детородного возраста живет одна без мужа, делал ее изгоем. Женщина сама по себе, без мужчины, не заслуживала доверия. Она была неспособна защищаться от других мужчин, которые могли совершить над ней насилие или соблазнить ее хитростью. У нее не было смысла в жизни. По аналогии, без женщины мужчину некому было обслуживать: его бытовые и сексуальные потребности оставались неудовлетворенными. По этой причине вполне логично, что Полли, как и ее муж, попыталась как можно скорее найти себе другого партнера. Проблема была в следующем: то, что разрешалось Уильяму Николсу, в викторианской Англии не разрешалось его жене.

Когда Полли скрылась с горизонта, Уильям и Розетта перестали притворяться, что между ними ничего нет, и в начале 1882 года нашли способ изменить ситуацию. Поздней зимой или ранней весной 1882 года до Розетты дошло известие, что 8 февраля ее законный муж Томас Вуллс эмигрировал в Австралию[50]. Теперь можно было не опасаться, что Вуллс внезапно вернется и предъявит свои права на Розетту, – любовники получили свободу и возможность обзавестись собственным домом. Они тщательно взвесили все варианты и просчитали расходы. Поскольку они не были женаты, оставаться в Домах Пибоди им бы не позволили. Аренда другого жилья означала бы существенное увеличение нагрузки на финансы Уильяма. Он выплачивал Полли пять шиллингов в неделю: значительная сумма, которая мешала ему начать новую жизнь.

Скорее всего, Уильям не слишком разбирался в законодательстве и не знал, какие именно шаги он должен предпринять, чтобы отказаться от выплаты алиментов. Но он навел справки и узнал, что его освободят от алиментов, если выяснится, что Полли сожительствует с другим мужчиной. По Закону о супружеских отношениях «мужа нельзя заставить выплачивать содержание жене… уличенной в супружеской измене, за исключением тех случаев, когда муж сам на это согласен». Магистратский суд и власти признавали, что пары вроде Уильяма с Розеттой, имея