Зловещая тайна - Барбара Картленд

Кэролайн вздохнула:

— Когда вы говорите со мной таким голосом, кузина Дебби, я знаю, что что-то не так. Скорее же скажите мне!

Миссис Эджмонт, маленькая седовласая женщина, казалась взволнованной. Двадцать пять лет назад она вышла замуж, прожив в замужестве лишь несколько месяцев, после чего ее немолодой уже муж скончался от заболевания легких. Замужество оставило на ней столь незначительный след, что она казалась настоящей старой девой.

Она была сдержанна и аккуратна и прекрасно знала все, что полагается знать леди относительно умения держаться и разговаривать. Но в то же время она была на редкость добра и ласкова, и все ее юные родственники искренне любили ее. Она была дальней родственницей маркиза Валкэна, и следовательно, благородного происхождения, и к тому же столь добропорядочна, что как нельзя лучше подходила на роль дамы, которая будет опекать Кэролайн.

Кроме того, миссис Эджмонт пребывала в стесненных обстоятельствах, и вознаграждение, которое она получала от маркиза, пришлось ей очень кстати, обеспечивая достаточно приличный образ жизни. Беспокоило ее лишь одно: она страшно боялась, что не справится со своими обязанностями. Кэролайн была настолько своевольной, а иногда даже и озорной, что миссис Эджмонт жила в постоянном страхе перед тем, что может случиться в следующий момент.

Дрожащей рукой она развернула письмо графини Буллингем.

— Ваша крестная, — сказала она Кэролайн, — очень раздосадована, милочка.

— Тем, что я уехала из Лондона? — спросила Кэролайн.

— Вы же знаете, что невежливо было уехать, ничего не объяснив и не попрощавшись.

— Да, я знаю, — согласилась Кэролайн. — Но я послала ей длинное письмо с извинениями, в котором все объяснила. Когда я узнала, что папа с мамой уезжают за границу, я как можно скорее отправилась к ним в почтовой карете, ни о чем не подумав и даже как следует не собравшись.

— Но ведь это не совсем правда, — укоризненно заметила миссис Эджмонт.

— Ну, кузина Дебби, вы же знаете, что только такое объяснение могло бы смягчить мою крестную. Если она и раздосадована, то скорее чем-то еще, а вовсе не моим отсутствием.

— Это действительно так, Кэролайн, хотя я не вполне понимаю, что она пишет.

— Да скажите же мне, что в ее письме! — нетерпеливо воскликнула Кэролайн.

Миссис Эджмонт нерешительно перебирала листки бумаги, исписанные быстрым неаккуратным почерком.

— Она говорит о слухах, — произнесла она наконец, близоруко щурясь в лорнет.

— О слухах? Каких слухах? — спросила Кэролайн.

— Она говорит: «Слухи, неподобающие юной особе, особенно с таким высоким положением в обществе, как Кэролайн».

— Так, продолжайте. Что еще она пишет?

— Она говорит о «некоем человеке, против которого я неоднократно предостерегала Кэролайн и имя которого никоим образом не должно было быть связано с нею». И добавляет, что очень некстати ваши отец и мать уезжают на континент, иначе она бы имела удовольствие навестить их и обсудить с ними этот вопрос.

Кэролайн нетерпеливо воскликнула:

— Именно этого я и боялась, кузина Дебби! — Она оглянулась, как будто боясь, что их могут услышать. — Но, благодарение небу, папа с мамой завтра уезжают, и она не успеет их увидеть. Молю бога, чтобы ей не вздумалось им написать. Мама расстроится, а вы ведь знаете, папа считает, что этого ни в коем случае нельзя допустить.

— Да, да, я это знаю, Кэролайн, но в то же время мне очень трудно решить, как следует поступить. С моей стороны было бы разумным, если бы я сразу же, получив такое письмо, поговорила с вашей мамой.

— Ну, кузина Дебби, милая кузина Дебби, вы же знаете, что ничего подобного не сделаете! Маму нельзя волновать… А если вы поговорите с папой, — добавила Кэролайн, догадавшись, что миссис Эджмонт уже приходил в голову и такой вариант, — то он только рассердится, и вы знаете не хуже меня, что мама сразу же догадается, что что-то случилось. Он ничего не может от нее скрыть. Они слишком любят друг друга, чтобы иметь какие-то секреты.

— Надо признать, что это действительно так, — сказала миссис Эджмонт. — Но, Кэролайн, что же имеет в» виду ваша крестная?

— Не знаю и знать не хочу! — ответила Кэролайн. — И вообще не думайте больше об этом, кузина Дебби, я не собираюсь возвращаться в Лондон!

— Не собираетесь возвращаться в Лондон? — эхом откликнулась изумленная миссис Эджмонт. — Нет, Кэролайн, этого не может быть! Вы, первая красавица этого сезона, с приглашениями на балы на месяцы вперед? Как вы можете говорить, что не вернетесь в Лондон?

— Нет, не вернусь — по крайней мере пока… — отозвалась Кэролайн. — Мы останемся здесь, кузина Дебби, и тогда все слухи обо мне улягутся. Люди поболтают день-другой, а потом случится что-нибудь новенькое, и обо мне забудут.

— Но о чем они болтают? — спросила обескураженная миссис Эджмонт. — Кэролайн, мне кажется, вам следует быть со мной откровенной. Что случилось той ночью, когда вы оставили записку, что находитесь в обществе леди Рохэн? Почему вы не вернулись в Валкэн-Хаус и как вы попали сюда — одна, без сопровождающих?

— Неважно, кузина Дебби. Это долгая история, и я не хочу вас ею утомлять. Вы очень добры, что помогаете мне скрыть все это от мамы. Забудьте об этом глупом письме, пока они не уедут, а завтра мы с вами решим, каковы будут наши планы на будущее.

— Кэролайн! Ох, Кэролайн, я не могу вас понять! — воскликнула миссис Эджмонт. — Вы должны вернуться в Лондон. Что скажет леди Буллингем, если вы останетесь здесь после отъезда ваших родителей, и что будет с вашими поклонниками? Им будет вас очень не хватать, Кэролайн, или, что еще хуже, они могут… вас забыть.

— Ни один из них меня нисколечко не интересует! — возразила Кэролайн.

— Это очень неразумно, — укоризненно проговорила миссис Эджмонт. — Когда я думаю об этом очаровательном молодом человеке, лорде…

— Если вы еще раз упомянете лорда Глосфорда, — прервала ее Кэролайн, — я закричу. Вы прекрасно знаете, что он нравится и вам, и крестной только потому, что он — будущий герцог. У него цыплячьи мозги, и большего зануды я в жизни не встречала. Стоит мне побыть в его обществе пять минут, и меня начинает одолевать зевота. Меня вовсе не волнует, что он — завидный жених; мне он не нужен.

— Но, Кэролайн… — начала было миссис Эджмонт, но девушка ее уже не слушала. До нее донеслись со двора стук колес и голоса всадников, и она бросилась к окну, чтобы посмотреть, кто приехал.

Зрелище, представшее ее глазам, было великолепно. Во дворе стояла голубая с серебром карета, и кучер, и лакеи на запятках были тоже в голубых с серебром ливреях. В карету была запряжена четверка великолепно подобранных лошадей серой масти, а сопровождавшие ее верховые тоже восседали на серых лошадях.

Минуту Кэролайн разглядывала их, а потом негромко вскрикнула от радости.