Ловушка для блондинов - Елена Топильская

В голове у меня звенело, хотелось прилечь. Я, даже не трогая голову, ощущала, как на лбу вздувается огромная шишка, и, не глядя в зеркало, представляла, как она наливается сине-багровыми красками. Сейчас клиента, задержанного второй раз, с триумфом приведут обратно в убойный отдел, поэтому самое время проанализировать ситуацию. И, приступив к анализу, я поначалу впала в панику, подумав, что все произошло из-за меня, из-за моей самонадеянности И амбиций, потому что я поддалась на провокацию подследственного, позволила снять с него наручники и удалила оперов с допроса. У меня заколотилось сердце и задрожали руки, но я вовремя вспомнила, что вообще-то он сбежал не с допроса, а из туалета, куда его вывели цельных два опера, да еще в наручниках, то есть крайняя — не я.

После осознания этого факта мне существенно полегчало. Только ноги не держали. Я присела на скамеечку, от которой оттолкнулся наш ягуар, и прикрыла глаза. Но тут кто-то тронул меня за плечо. Глаза пришлось открыть. Передо мной, заслоняя дневной свет, покачивался вусмерть пьяный Фужер и протягивал мне стакан воды.

Я выхватила у него стакан и жадно выпила воду. Похоже было, что перед тем Кужеров пил из этого стакана бормотуху, но не выплевывать же то, что я уже успела проглотить. Напившись, я отдала стакан Кужерову, но он не уходил. Наклонившись ко мне и чудом удерживая равновесие, он обдал меня могучей волной перегара и приложил пустой стакан к моей шишке на лбу. У меня аж слезы выступили на глазах от жалости к себе и оттого, что единственным внимательным человеком, в этом ажиотаже вспомнившем обо мне, оказался старый пьяница Кужеров.

— Ну ладно, ладно, — невнятно пробормотал Кужеров и погладил меня своей лапищей по голове. — Пойдем. — И он помог мне встать и повел в кабинет Мигулько, который хозяин оставил открытым нараспашку, выскочив во двор.

Там Фужеров по-хозяйски попытался уложить меня на горбатый диван, который Мигулько вроде бы притащил с ближайшей помойки для ночных бдений на работе. Я гордо вырвалась из железной хватки Сереги, но он не расстроился. Усадив меня в начальническое кресло за стол, Кужеров сам улегся на диван и захрапел.

А я стала ждать хозяина кабинета, размышляя над тем, где был Кужеров, когда завертелась вся эта карусель. Наверное, пока я пыталась допросить задержанного, Серега под шумок решил отпраздновать крупную удачу отдела и сбегал в магазин. А поскольку основная часть сотрудников была занята оперативным сопровождением следственных мероприятий, на долю Кужерова слишком много досталось.

Появился шумно дышащий Мигулько. Похоже, что наш клиент сломал ноги, неудачно — из-за моего вмешательства — выпрыгнув в окно. Костик рассказал, что наверх сюда тащить его нет смысла, ребята охраняют его там, надев на него для верности наручники, хотя теперь он уже никуда не убежит. Дежурка уже вызвала “скорую”.

— Ты-то как? — наконец догадался спросить он. Я махнула рукой — что, мол, обо мне.

— Протокол я написать не успела. Что теперь делать?

— Слушай, его сейчас в больницу повезут. Мы конвой дадим, ему там снимок сделают, гипс наложат, так что сегодня без протокола.

Я вздохнула:

— Костик, принеси, пожалуйста, мои причиндалы из кабинета напротив. Я хоть напишу в протоколе, что допрос прерван.

Костика, направившегося за протоколом, чуть не сбил с ног Стеценко, вихрем влетевший в кабинет. На лице его было написано такое неподдельное страдание, что я чуть не бросилась к нему на грудь с утешениями.

— Маша, что он с тобой сделал?! — закричал Стеценко.

На что проснувшийся Кужеров дал исчерпывающий ответ:

— Ты лучше спроси, что она с ним сделала. Ноги мужику переломала, инвалидом останется, — и захрапел снова.

“Вот это контроль над ситуацией”, — завистливо подумала я.

Сашка между тем гневно цыкнул на Кужерова и через секунду, развернув меня прямо с креслом лицом к свету, стал рассматривать повреждение у меня на лбу, после чего ощупал весь мой череп в поисках проломов и, не найдя их, удовлетворился тем, что подул на шишку. Переводя дыхание, он рассказывал, что поприсутствовал немного при осмотре трупа Горчаковым и Пановым и уже собирался уходить, как вдруг постовому на рацию передали, что задержанный злодей совершил покушение на оперативников и следователя и сбежал. Поэтому Сашка все бросил и помчался сюда, в РУВД. Он сказал, что уже не надеялся застать меня в живых.

Тут в кабинет к Мигулько подтянулись начальник РУВД, его заместитель по уголовному розыску и мой родной прокурор, видимо, тоже не чаявшие застать меня в живых. Стеценко от меня оттеснили, шишку на моем лбу поочередно разглядели все начальники и поохали надо мной еще почище, чем до них доктор Стеценко. А потом собрались в кучку и стали охать над собой. Еще бы: побег задержанного, получение им серьезной травмы, насилие в отношении двух оперуполномоченных, травма у следователя прокуратуры, нелицеприятные сводки, объяснения по всем инстанциям и служебные проверки как закономерное следствие всего этого. Потом они опять отвлеклись на меня и заголосили, что меня срочно нужно отправить в больницу, потому что я наверняка получила сотрясение мозга. Особенно старался начальник РУВД, видимо, намекая, что мои мозги подверглись сотрясению задолго до сегодняшнего случая. Я с трудом отбилась.

Уходивший в коридор Мигулько вернулся с известием, что приехала “скорая помощь”, а сам поскакал вниз для раздачи ценных указаний и контроля за процессом. Начальники высыпали в коридор и свесились из окна, я же не испытывала никакого желания смотреть, как оказывают помощь человеку, который из-за меня переломал кости.

Стеценко воспользовался передышкой и снова стал оказывать мне медицинскую и психотерапевтическую помощь. Заглянул Мигулько, доложил, что клиента увезли в ту самую больницу, где лежит наш потерпевший Коростелев. Сегодня его допрашивать уже все равно нельзя: в больнице ему сделают анестезию, и он, скорее всего, будет спать.

Костик заверил, что пост в больнице будет надежный, ошибок они не повторят, а я напомнила ему, что личность задержанного так и не установлена. Я рассказала, что клиент назвался Петровым Игорем Юрьевичем, но я могу поспорить на что угодно, что зовут его вовсе не так. А поскольку он всеми силами, вплоть до побега, уклонялся от раскрытия своего инкогнито, можно представить, какой у него отягощенный уголовно-правовой анамнез. Иными словами, интересно, кто и за что разыскивает нашего “Петрова”. Но единственное, что мы можем пока сделать, — это откатать ему пальчики и заслать их в информационный центр. Если его ищут в Питере или окрестностях — узнаем об этом завтра, а вот если в других городах и весях, то сбор информации затянется; и хорошо, если он засветился где-то в России. А вот если на территории бывшего Союза — то дай Бог, если нам сообщат о нем что-то интересное через пару месяцев.

— Ну что, бумаги оформляем на Петрова Игоря Юрьевича? — уточнил Мигулько, и я кивнула.

Ну не в приемник-распределитель же его совать для установления личности. Арестуем как Петрова, и в ходе следствия будем устанавливать его подлинное имя.