Ледяная птица - Сайфулла Мамаев

– Прекрати эти разговоры! Вы мои гости, а потому не нужно лишних слов. А… вот и твой товарищ к нам присоединился. – Горец, заметив, что Свенсон проснулся и открыл глаза, воспользовался возможностью переключиться на другую тему. – Вот и отлично! Теперь нас будет трое! Как тебя зовут, уважаемый?

– Курбан, он швед и по-русски не знает ни слова, – поспешил объяснить Панама. – Его зовут Мартин… и он ученый.

Швед, услышав свое имя, догадался, что речь идет о нем, и, встав, торжественно протянул руку.

– Свенсон! Мартин Свенсон! – представился он. А затем произнес несколько фраз, которых не поняли ни Геннадий, ни тем более хозяин дома, отвечающий на рукопожатие.

– Курбан Алиев! – не менее торжественно ответил горец. – Рад приветствовать вас в своем доме. Это большой почет – принимать гостя из такой далекой страны. Слава Аллаху, времена изменились, теперь и к нам могут приезжать люди из разных стран. Больше гостей, больше друзей.

Курбан жестом пригласил Мартина сесть за стол, уставленный яствами. Видно было, что ему очень хочется узнать, что привело ученого из далекой Швеции в маленький высокогорный аул. Но традиции не позволяли приступать к расспросам, прежде не накормив гостя.

– Ну что, возблагодарим Всевышнего за то, что он нам послал эту еду, и приступим? Или будем ждать ваших друзей? – Теперь, когда Курбан узнал, что среди приезжих есть иностранец, он не осмеливался самостоятельно решать за отсутствующих членов группы.

– Сам не знаю. – Панама пожал широкими плечами. – Я по-шведски ни бельмеса, а переводчица и наш водитель катаются с вашим сыном… Мы ведь приехали фильм снимать о ваших горах.

– Фильм? – опешил хозяин дома. Искреннее удивление и радостная надежда, что так оно и будет, мгновенно отразились на его мужественном лице. – Шутишь?

– Да нет, серьезно. – Пономарев показал в сторону «доджа». – Камера и оборудование там, в автобусе. Завтра и начнем. Мартин чего ребят послал, он хотел, чтобы те местность посмотрели, наметили, откуда начинать.

– О, да у нас есть столько мест дивных, столько ущелий… да у вас пленки не хватит, чтобы все заснять! – Глаза Курбана пылали огнем. – Здесь такие чудеса показать можно, что как увидишь, так обомлеешь! Одним словом, если попадешь туда, все! Никуда не уедешь!

– Заблудишься, что ли? – шутливо предположил Геннадий.

– Какой заблудишься, в джунглях, что ли? – Указательный палец горца возмущенно взлетел вверх. – Сам уезжать не захочешь! Такие красоты где увидишь? Что ваша Швейцария, что Америка… тьфу, мелочовка! Вот у нас здесь смотри, какие горы, какой воздух, какой простор! А реки, вода? Где такую чистую воду ты еще выпьешь? Ваши тяжелые металлы, ваши разные там химии… Здесь их нет! Те же кислотные дожди, о которых в газетах пишут… писали, сейчас уже не пишут, поняли, что бороться с ними не смогут, вот и не разрешают говорить о них простым людям… Так вот тучи с этой заразой к нам в горы не поднимутся, не смогут! Тяжелые они слишком, чтобы до нас добраться.

– Наверное, охота тут у вас хорошая, – протянул Геннадий. Хозяин так любит родные места, пусть поговорит на приятную тему.

– О, о чем ты говоришь, какая охота… Тут зимой есть места, куда ветер не попадает! Горы так стоят, что не дают ему зайти туда. – Горец показал рукой в сторону одной из стен, подразумевая, что ущелье, о котором он ведет речь, находится как раз в том направлении. – Так вся живность на зимовку там и собирается! Столько зверья, что можно стать внизу и не целясь вверх выстрелить. И обязательно попадешь! Что-нибудь, да упадет! Да только разве мужчина позволит себе так охотиться? Это уже убийство, а не охота. Как в селении одном, не буду говорить в каком, все равно название вам ни о чем не скажет… так вот, дорогу они себе строили и, чтобы не делать мост через речушку, решили ее в трубу большую загнать. Водопад вроде как получился. Так детвора наловчилась сидеть на этой трубе и ждать, пока форель, что идет вверх по течению, в трубу эту прыгнет, и сачком ее… бедную. Разве это дело? Дома что, есть нечего? Так же можно всю рыбу в реке извести!

– Сачком? Форель? – не поверил Геннадий. – Вот это да! Впервые слышу!

– Да что, вот видел бы ты…

– Папа, ты им про аждаха расскажи! – раздался детский голос. – И про озеро, где аждаха живет!

Панама повернулся. В дверях стоял мальчик лет шести. Светловолосый, со светло-карими ясными глазками, он был похож и на отца, и на мать. Малыш держал в руках коробку с набором вилок и ложек. Видимо, Загидат послала его помочь сервировать стол, но сын, услышав речи отца, заслушался и забыл, зачем его послали.

– И про Ледяную птицу…

– Гамид! – Окрик отца стегнул малыша, словно кнут, и тот, вздрогнув, замолчал. – Тебя кто…

Курбан перешел на родной язык, и дальнейших слов Геннадий не понял. Но по интонации и по выражению лица говорящего было ясно, что глава семьи рассержен до предела. Панама удивился, ему стало как-то не по себе. Господи, да что же такого сказал ребенок, что его так ругают?

– Курбан! Я прощу прощения, – несмотря на свое решение ни во что не вмешиваться, Геннадий не выдержал – надо было выручать малыша. – Наш гость, – Пономарев глазами показал на шведа, – у них не принято так обращаться с детьми.

Горец хотел что-то ответить, но сдержался. Прикрыв на секунду веки, он резким движением кисти сделал знак, и мальчик, чуть не плача, убежал к маме.

– У нас тоже не принято так говорить с детьми, – тихо проговорил Курбан. – Я впервые… Нет, лучше не будем об этом. Так вы говорите, что ваш фильм будет о горах? Или о людях, живущих здесь? Я спрашиваю, потому что мог бы помочь вам определить маршрут…

– Вообще-то цель Мартина – показать красоту этих мест. – Панама и сам был рад уйти от неприятного эпизода, а потому сразу подхватил разговор. – Красоту людей, красоту края… Привлечь туристов, инвестиции… Как говорит Свенсон, а обычно его слова не расходятся с делом, он хочет на одном маленьком регионе… таком, как Дагестан, доказать, что достаточное вложение средств позволит республике быстро достичь уровня жизни развитых стран. Ведь любой уголок Земли чем-нибудь да богат. Нужно просто найти то, что могло бы приносить стабильный доход жителям, и помочь им наладить реализацию этого продукта. И все, тогда еще одним нищ… бедным регионом станет меньше. И так, шаг за шагом, можно решить множество проблем на планете. Деньги можно проесть, а можно на них построить то, что будет все время кормить. Ведь так?

Курбан кивнул. Видно было, что он стыдится своей вспышки, и это добавляло интриги в ситуацию. Пономарева просто распирало от любопытства, что же такое сказал малец, но, боясь навлечь на голову Гамидика еще одну порцию гнева, он всеми силами подавлял свое желание задать вопрос об этом…

– Да, вы правы, – наконец кивнул глава семейства Алиевых. – У нас есть что посмотреть и что показать… И я вижу, что вам очень хочется узнать, почему я поругал сына… Но, поверьте, я не могу вам ничего сказать. – Увидев недоумение в глазах собеседника, он добавил: – Я о вас беспокоюсь, о вашей жизни.