Теплыми руками - Алексей Николаевич Котов

Размышляя подобным образом, я совершенно незаметно добрался до своего дома.

Как я уже говорил, жизнь любит преподносить неожиданные сюрпризы. Но все-таки самые неожиданные сюрпризы это те, которые поджидают человека на пороге его собственного дома.

Едва я вошел в темный подъезд, вдруг чей-то хриплый и злой голос спросил меня:

— Где кирпич, сука?

Ждать моего ответа две смутно виднеющиеся фигуры не собирались. В ту же секунду на меня обрушился целый ураган ударов.

Должен заметить, что драка в темном подъезде с двумя абсолютно не знакомыми людьми занятие не только малоприятное, но и опасное. Как говорил один мой товарищ, когда бьют неизвестно за что, могут ударить черт знает чем.

Но мне повезло. Первые несколько секунд я смог устоять на ногах, а затем мне удалось довольно удачно увернуться от очередного удара и один из нападавших, что есть силы, врезал кулаком по почтовому ящику моего соседа-майора. Раздавшийся следом вопль распугал очередь, собравшуюся возле магазина на противоположенной стороне улицы. У соседа-майора раньше частенько воровали газеты, и недавно он воплотил в жизнь свою давнишнюю мечту — соорудил себе почтовый ящик из броневых плит боевой машины пехоты. Получив от меня увесистого пинка, «контуженный» хулиган пулей вылетел из подъезда и в дальнейшей «дискуссии» участия уже не принимал.

Второй нападающий оказался явно слабее. Когда мне удалось выкрутить ему руку за спину, он охнул и коротко сказал: «Все, хватит!»

Прежде, чем задать ему первый вопрос, я долго и тяжело дышал, привалившись спиной к стене. Неизвестный делал то же самое, но в полусогнутом положении и уткнувшись головой в стену.

— Так, где все-таки кирпич, сука? — наконец, спросил я. — Меня это тоже интересно.

— На участке твоего друга его уже нет, — нехотя ответил незнакомец и тут же присел от резкой боли в руке. — Честное слово нет. Его весь вывезли.

— Кто вывез? — невольно удивился я.

— А откуда я знаю?

Я попытался собраться с мыслями, наш диалог становился все более интересным. У меня возникла смутная догадка. Я вспомнил мужика, который принялся заново отстраивать свой сарайчик.

— Хорошо, давай начнем с самого начала, — предложил я. — Откуда ты взял свой кирпич?

— Купил. А-а-а, гад, не дави, больно же!..

— Говори правду.

— Ну, взял.

— Где?

— Со стройки. Недалеко от моего дома котельную новую хотели построить.

— Хотели? — прервал я. — Впрочем, я понимаю. Теперь ее просто не из чего строить.

Дальнейший рассказ незнакомца был довольно путанным. Но, тем не менее, он полностью подтвердил мое недавнее предположение о перепуганных дураках.

— Когда ты был на участке? — спросил я.

— Сегодня утром. Хотел свой кирпич назад забрать…

— Передумал возвращать?

— Ага. Слух пошел, что статья твоя — туфта. Мой сосед смеется и говорит: мол, я раньше тебя кирпич сдал, но зато мне при обратной дележке больше досталось. Мы с братаном через забор посмотрели, а сосед-то, оказывается, вместо пяти тысяч штук десять привез. Обидно нам стало. Где же, спрашивается, справедливость?

— Вот и набил бы соседу морду.

— А причем здесь сосед, когда ты все начал?

Я усмехнулся. Порывшись в карманах незнакомца, я извлек оттуда что-то похожее на водительские права.

— Слушай меня внимательно, парень, — как можно тверже сказал я. — У меня есть один знакомый следователь, довольно милая женщина. Она будет очень расстроена, если узнает, что в подъезде меня периодически подкарауливают какие-то темные личности. Ты хочешь быть крайним?

— Нет, — честно признался незнакомец.

— Правильно. Учти, после бесед со следователем Светланой Шарковской ее клиенты любят ошиваться возле кабинета психиатра и задавать всем один и тот же вопрос: «Кто крайний?» Они пристают с ним даже к нянечкам и уборщицам. Ты все понял?

К сожалению, я не мог отпустить своего оппонента просто так. Мне пришлось дать ему увесистый пинка, так как в противном случае он мог расценить мое поведение как слабость и заявиться еще раз.

в которой рассказывается о том, что интриганы все-таки иногда достигают своей цели, а также о том, что любая интрига по своей сути иногда донельзя аморальна.

Дверь квартиры мне открыла Рая.

— Надя Шарковская уже здесь? — деловито осведомился я, снимая плащ.

— Здесь, — Рая улыбнулась и обвила мою шею теплыми руками. — А от тебя кофе пахнет.

— Я мыл им голову. Кстати, Надежда на меня не ругалась?

— Нет. Сейчас она руководит совещанием.

— Каким совещанием?! — искренне удивился я.

Рая рассмеялась.

— Не скажу до тех пор, пока ты не спросишь, за что я тебя полюбила.

— Хорошо. Так за что ты меня полюбила?

— За то, что ты веселый обманщик. А теперь скажи мне, откуда у тебя синяк на лице?

Я заглянул в зеркало. Кулак прошел вскользь, и синяк был совсем меленьким.

— Это не синяк, — заверил я жену. — Это след твоего последнего поцелуя.

— Опять обманываешь?

— Конечно. А теперь объясни мне…

Договорить я не успел. Рая что было сил, прижалась губами к тому месту на моем лице, к которому совсем недавно прикасался чужой кулак. Поцелуй был крепким, и мне стоило большого труда не поморщиться.

Рая довольно улыбнулась.

— Действительно не синяк, — заключила она.

Потеряв всякую надежду выяснить у жены, что же происходит в моем доме, я мимоходом поцеловал ее в ответ и прошел в зал.

Картина, которую я там увидел, была более чем живописна. Наверное, именно такие видения чаще всего посещают сны бывших премьер-министров и королей в изгнании: в комнате с конспиративно задернутыми шторами сидели за столом не менее десятка человек, причем как минимум трое из них произносили взволнованные речи. Совещанием руководила адвокат Надежда Шарковская. Это я понял по тому, что адвокат пыталась всех перекричать. Затея Надежды с собранием была довольно прозрачна — она испугалась, что мне удастся отстранить ее от дела. И она сделала довольно логичный шаг, решив стать другом моей семьи.

Я осмотрелся. Все гости, за исключением темпераментной Надежды, снова оказались родственниками моей супруги. Они еще не знали о моей склонности к аферам и пришли мне помочь.

Мое появление было встречено восторженным грохотом стульев. Целую минуту мне жали руки, хлопали по спине и два раза поцеловали в нос. Что поделаешь, но в нашей стране любят защитников прав человека. Ох, уж этот наивный, деревенский романтизм!.. Например, я уверен, что если простому человеку, который поспорил за огородную межу со своим соседом, вдруг предоставили право выбора к кому обратиться: к простому адвокату или философу-моралисту, тот, несомненно, выберет последнего. Быть совестью наивного человечества или, по крайней мере, взывать к ней ведь всегда так заманчиво. Хотя стоит ли взывать к совести всего человечества при переделе огорода?.. Прав, трижды прав тот, кто утверждает, что грянувший капитализм спас нашу страну от тихого умопомешательства.