Звезда - Даниэла Стил

Для праздничного обеда на ранчо все подготовили как надо, нона этот раз гостей пришло гораздо меньше. Женщины сидели маленькими группками исплетничали: кто женился, вышел замуж, у кого родились дети. Про Хироко не зналникто, и всем гораздо интереснее было обсуждать Джинни Вебстер. Она заметнопоправилась, и ходили слухи, что она спит с Маршаллом Флойдом. Кто-то дажевидел, как они вместе выходили из гостиницы в Напе.

– Она беременна, помяните мое слово, – заговорщическипроизнесла Оливия, а Бекки добавила, что неделю назад во время церковной службыДжинни чуть не упала в обморок.

– Вы думаете, он на ней женится?

– Он просто обязан это сделать, – заявила одна изженщин, – но лучше бы он делал это побыстрее, пока она совсем не растолстела.

Женщины разговаривали, мужчины стояли возле столов –выпивали и закусывали, а дети играли в стороне: все было так же, как и годназад. После войны прошло уже два года, и здесь ничего не изменилось, ну развечто дети выросли. Кристел стала девушкой. Ее длинные ноги и красивое телоприняли женственные очертания, она теперь постоянно притягивала взгляды мужчин.Ее фигуру уже не скрывало платье, да и выражение глаз потеряло безмятежность.Всю зиму она очень беспокоилась за отца. Джед в июне окончил школу, и теперьему предстояло работать весь день на ранчо вместе с Томом. Отец хотел, чтобы онпоступил в колледж, но сам Джед не горел желанием это делать. Он копался вмашинах, которые были на ранчо, и часто ездил на прогулки со своими друзьями. Унего теперь появилась девушка в Калистоге.

– Он уже почти мужчина, – восхищенно говорила одна изподруг Оливии. – Помяни мое слово – следующая свадьба будет его. Я слышала, онвстречается с дочерью Томпсонов. – Оливия гордо улыбалась в ответ. Но вдругглаза соседки потемнели, она взглянула на Кристел. Она надела синее платье,которое отец привез ей из Сан-Франциско. – Она очень хорошо выглядит... Прямонастоящая красавица... – Женщина заметила, что Оливия смотрит на Кристел. –Неплохо было бы в ближайшие дни запереть ее в амбаре, – поддразнила подруга, ноОливия притворилась, что не расслышала. Она никак не могла понять свою младшуюдочь. Та совершенно не походила на других девушек и особенно на свою сестру.Она держалась обособленно. Ее мысли были глубокими, и когда она говорила о них(что случалось крайне редко), это ужасно раздражало ее мать. Девушке совсем необязательно рассуждать о высоких материях или мечтать о тех городах и странах,про которые рассказывал Тэд. Несомненно, это его вина, что он с самого детствазабивал ей голову всеми этими глупостями. Его вина и в том, что она так любитноситься по полям на лошади и купаться голышом в горной речке, как какая-нибудьдикая кошка.

Она совсем не похожа на других девушек, а уж тем более наБекки или на свою мать. Теперь, когда она выросла, это стало особенно заметно.Казалось, она не обращала никакого внимания на окружающих ее парней. Она нестрадала от одиночества, могла часами разговаривать с отцом о ранчо, о книгах,которые она прочитала, или о тех местах, где он побывал и где она тоженепременно хотела бы побывать.

Оливия даже один раз слышала, что они беседовали оГолливуде. И ведь он знает, что это просто безумие. С такими запросами нетак-то просто найти для нее мужа, даже несмотря на ее внешность. Внешность –еще не все. Она и так слишком отличается от всех. Ее красота раздражает женщин,а мужчин – просто шокирует. Все это нисколько не льстило Оливии. Нет ничегохорошего в том, что ты мать самой красивой девушки в долине. Она слишкомкрасива, слишком свободна и совсем-совсем не похожа на окружающих. Даже сейчас,когда женщины разговаривали, Кристел одиноко сидела на качелях, и ее мысли былигде-то далеко, в то время как другие дети шумно играли. Казалось, она незамечает их, как не замечала никогда. Она стала еще более замкнутой за этотгод. И даже Джед, у которого теперь была своя жизнь, оставил ее в покое. На нееобращали внимание только тогда, когда она пела в воскресенье в церкви. Этотнеобыкновенный голос заставлял остановиться и прислушаться. Вот про ее голостеперь и говорили.

Кристел высоко взлетала на качелях, что-то напевая про себя,совершенно не интересуясь тем, о чем вокруг говорят, и почти не замечая праздника,когда вдруг увидела подъехавшую машину. Она узнала его тотчас, как только онвышел из нее. Она не видела его целый год, но не забыла. Она ни на минуту незабывала его, но лишь иногда нерешительно спрашивала Бойда, не получил ли онписьма от Спенсера. И вот теперь он приехал на крестины, и она замерла, даваякачелям остановиться и неотрывно наблюдая, как он пожал руку ее отцу, а потомотправился искать Бойда и Хироко. Он был так же красив, как и год назад, можетбыть, даже еще красивее. Она весь этот год постоянно думала о Спенсере Хилле, итеперь, когда увидела его, сердце у нее замерло.

На нем был летний костюм и соломенная шляпа. Она подумала,что он выглядит еще эффектнее, чем в прошлый раз, наблюдая, как он рассмеялся,что-то сказав Хироко. И потом, отойдя от своих друзей, очень медленно оглянулсяи увидел ее, неподвижно сидящую на качелях. Даже находясь на таком расстоянии,он знал, что она смотрит на него, он почти чувствовал, как ее взгляд проникаетему в самую душу, когда он медленно двинулся в сторону. Он подошел к ней почтивплотную, и его лицо с темно-синими глазами было серьезным. И воздух вокруг нихмоментально наэлектризовался. Они не понимали, отчего это произошло. Когда ихглаза встретились, они оба знали, что весь этот год думали друг о друге. Этобыло какое-то наваждение, которое невозможно выразить словами или понять. Ивсе-таки, как они оба знали, они оставались чужими друг другу.

– Привет, Кристел. Как поживаешь? – Он почувствовал,как у него дрожат руки, поэтому засунул их в карманы, а сам прислонился кдереву, с которого свисали качели. Он изо всех сил старался, чтобы его голосзвучал нормально, чтобы она не догадалась, что он чувствует. Это далосьнепросто. Она не двигалась и ничего не говорила, только смотрела на него. На минутуему показалось, что весь остальной мир исчез. Рядом рос куст магнолии, и воздухбыл наполнен его благоуханием. Ему даже послышалось, что где-то вдалекераздается бой барабана.

– Полагаю, что хорошо. – Она изо всех сил старалась,чтобы ее голос не дрожал. Ей очень хотелось спросить, почему он не приехал, какобещал, но она не осмелилась этого сделать. Никто из них не мог бы выразитьсловами свои чувства. Она просто смотрела на него; он был точно такой же, как игод назад: все те же безупречно подстриженные и расчесанные темные волосы,загорелое лицо, те же глаза, ждущие от нее чего-то, чего она еще пока не моглапонять. Она знала теперь точно, что не сможет сдвинуться с места под еговзглядом, да и не хотела этого. Кристел хотела бы простоять вот так рядом с нимвсю жизнь, чувствуя его дыхание и зная, что он смотрит на нее.

Довольно прохладный день сделался вдруг невыносимо жарким.Ему показалось, что у него внутри все растаяло, и он продолжал твердить просебя, что она всего лишь ребенок. Но они оба прекрасно знали, что он хочет ейсказать: «Я тебя люблю». Но конечно, он не мог этого сделать. Ведь он едва еезнает. И все же для него невыносимо сознавать, что девушка, мысли о которой онвесь год старался выкинуть из головы, оказалась еще более желанной, чем он еепомнил.