Зигмунд Фрейд и Карл Густав Юнг. Учения и биографии - Валерий Моисеевич Лейбин

С поступлением на медицинский факультет Венского университета первая влюбленность Фрейда в тринадцатилетнюю девочку прошла. Однако образ Ихтиозаврицы надолго сохранился в памяти Фрейда. Позднее в своих воспоминаниях он писал:

«Мне было семнадцать лет, дочери моих хозяев – пятнадцать, я сразу же влюбился в нее. Впервые в моем сердце поселилось столь сильное чувство, но я держал его в строжайшем секрете… Я точно помню, что в первую нашу встречу на ней было надето желтое платье, и долго еще этот цвет, случайно попав мне на глаза, заставлял учащенно биться мое сердце».

Судя по всему, в своих воспоминаниях Фрейд немного напутал с возрастом Гизелы, которой к моменту его влюбленности в нее было не пятнадцать, а тринадцать лет. Тем не менее эти воспоминания оказались важными в плане понимания работы бессознательного.

В 1899 году Фрейд написал работу «Покрывающие воспоминания», в которой под видом пациента описал, по сути дела, самого себя. Речь шла о воспоминаниях, касающихся желтого платья Гизелы, но имеющих отношение к более ранним воспоминаниям о желтых одуванчиках, связанным с эпизодом на цветочном лугу, когда маленький Фрейд и соперничавший с ним Джон отнимали цветы у его племянницы Полины.

Две дамы сердца

В смягченном варианте модель поведения Фрейда по типу «друг – враг» была действенной по отношению к близким ему людям, включая жену, детей, внуков. Разумеется, речь не идет о том, что он не любил их. Конечно, любил и, будучи мужем, отцом и дедом, проявлял к ним соответствующие нежные чувства.

Известно, в частности, что Фрейд так сильно любил своего внука Хайнца (сына его рано скончавшейся дочери Софии), что после его смерти от туберкулеза в возрасте четырех с половиной лет его впервые видели плачущим.

И все же его любовь и привязанность к близким ему людям не была всепоглощающей. Напротив, в ней просматривался оттенок сдержанности и отстраненности, свойственной человеку, с головой погруженному в свои дела и испытывающему неудовольствие от необходимости отвлекаться от них.

По воспоминаниям семидесятисемилетнего внука Вальтера Антона Фрейда, родившегося в 1921 году в Вене и в преклонном возрасте проживавшего близ Лондона, дедушка никогда не сажал его на колени, как это делал он сам по отношению к своим детям.

Несомненно, в отношениях Фрейда с близкими ему людьми исключался такой компонент избранной им в жизни модели поведения, как «враг». Но в смягченном варианте данная модель представляла собой образец двойственных отношений, складывающихся по типу «нежная привязанность – внутренняя сдержанность».

Наиболее показательным в этом плане является отношение Фрейда к своей жене.

Если, будучи помолвленным, на протяжении четырех лет (1882–1886) он забрасывал невесту многочисленными письмами (порядка 1500 писем), в которых не скупился на изъявление своих чувств любви, то, став мужем и отцом шестерых детей, Фрейд довольствовался редкими часами совместного отдыха и уделял своей жене ровно столько внимания, сколько мог позволить сверхзанятый человек.

Если в порыве юношеской страсти и ревности он доводил себя, что называется, до белого каления и говорил невесте, что, окажись с ней в одной комнате, смена дня и ночи не смогла бы разлучить их, то буквально десять лет спустя после заключения брака писал своему другу Флиссу о том, что его либидо уже не требует разрядки.

Если до женитьбы, делая комплимент большой науке, он, в шутливой форме обращаясь к ней на Вы, писал о то, что знает другую Даму, которую ценит больше, чем науку, то, склонив Марту на свою сторону и став ее мужем, он с головой ушел в различного рода научные исследования, написав и опубликовав огромнейшее количество статей и книг.

Если в письмах к невесте он называл свою любимую «сокровищем», «принцессой» и посылал ей «сто тысяч поцелуев», то, будучи мужем, никогда не брал жену с собой в Италию, где со своим братом или с сестрой жены Минной наслаждался путешествием по стране с богатым культурным прошлым.

Если он знал пристрастия своей жены, знал, что цикламены – ее любимые цветы, то все же, по его собственному признанию, редко дарил их ей, а в сновидениях видел засушенные цветы, пригодные не столько для жизни, сколько для гербария.

Если восторженный юноша наставлял свою невесту по поводу того, что не следует «скупиться на нежность», так как, по его словам, чем больше тратишь ее, тем больше она восполняется другим, то обогащенный психоаналитическими знаниями и занимающийся частной практикой муж редко проявлял свою нежность по отношению к жене и детям.

Одним словом, в своих отношениях с самыми близкими ему людьми Фрейд не был человеком, способным во имя нахлынувших на него нежных чувств поступиться своими исследованиями, раз и навсегда установленным в доме распорядком дня.

Даже будучи помолвленным со своей невестой, когда, как ему казалось, он был готов «хоть двадцать четыре часа в сутки вновь и вновь воскрешать свои воспоминания» о ней, он тем не менее имел такие личные устремления, которые в тот период его жизни сводились к тому, чтобы, используя его собственное выражение, «все время заниматься научной деятельностью и врачебной практикой».

Поэтому, зная его пристрастие к исследовательской деятельности и насыщенный график занятий частной практикой, можно представить себе, какой из двух Дам (Науке или Марте) он отдавал больше времени и сил.

Как бы в молодости он ни тешил себя мыслью, что обе Дамы смогут мирно уживаться друг с другом, и «гордая, неприступная Дама должна будет уступить другой – ласковой и скромной», в последующие десятилетия, вплоть до своей кончины, служение обеим Дамам обернулось в лучшем случае мудрой терпимостью Марты к Науке, которая безоговорочно завладела Фрейдом.

Действительно, можно только поражаться той огромнейшей работоспособности основателя психоанализа, которая сохранилась у него на протяжении всей его жизни. График работы Фрейда был настолько плотным, что в течение недели у него фактически не оставалось времени на своих близких. Исключение составляло воскресенье, когда он не принимал пациентов и мог посвятить свое свободное время семье, родственникам, друзьям.

Его рабочий день начинался рано. Встав около семи часов утра, успев совершить необходимые процедуры, позавтракав и просмотрев газеты, обычно уже в восемь часов утра он принимал первого пациента. Промежуток времени между приемами пациентов составлял всего пять минут. Прием пациентов в первой половине дня продолжался до часу, после чего он делал двухчасовой перерыв.

Во время этого перерыва Фрейд имел возможность пообщаться с женой, детьми, гостями, так как в час дня начинался второй завтрак, в котором участвовала вся семья. Во время завтрака он был немногословен, больше слушал