Питомцы Зоопарка - Вера Чаплина

Раиса Антиповна с такими доводами согласилась, и маленький Мусик остался у Екатерины Андреевны.

ПЕРВЫЕ ЗАТРУДНЕНИЯ

Взяв на воспитание двухнедельную обезьянку, Екатерина Андреевна знала, что с ней будет немало хлопот.

Началось с того, что Мусик отказался от пищи.

Придя домой, Екатерина Андреевна первым делом согрела молока, налила в пузырёк, надела соску и предложила Мусику. Мусик отвернул голову и даже не хотел смотреть на соску. Тогда Екатерина Андреевна попробовала ему дать с ложечки, но и с неё он не стал пить, а когда она налила ему молоко в рот силой, тут же выплюнул. И какое только ни пробовала ему давать молоко Екатерина Андреевна — сладкое, тёплое, разбавленное водой и, наоборот, отстоявшиеся сливки, — Мусик неизменно выплёвывал всё, что попадало ему в рот.

Промучившись без толку всю ночь, Екатерина Андреевна еле дождалась утра; она уже собиралась идти посоветоваться с Раисой Антиповной и Тамарой Александровной, но те пришли к ней сами.

— Как дела? — спросила первым делом Тамара Александровна.

— Плохо, — ответила Екатерина Андреевна, — всю ночь промучилась, а он даже капли не выпил! — И она беспомощно развела руками, показывая на творившийся в комнате беспорядок.

А беспорядок был действительно ужасный. Весь стол заставлен блюдечками, чашками, пузырьками с разными молочными кушаньями и приспособлениями в виде больших и маленьких сосок, ложечек, пипеток. А виновник всего этого беспорядка, маленький Мусик, по-прежнему сидел у Екатерины Андреевны за вязанкой, которую она, по-видимому, даже не снимала на ночь.

— Да, плохи дела, — покачала головой Раиса Антиповна, окидывая комнату взглядом и догадываясь, что Екатерина Андреевна действительно сделала всё, что возможно. — Ну что ж, давайте попробуем ещё.

И все три женщины снова принялись угощать малыша. Однако, сколько они ни старались, из этого опять ничего не вышло.

Раиса Антиповна даже съездила в ближайшую консультацию и привезла оттуда молоко. Но Мусик не стал пить и его.

Тогда решили ему дать хоть что-нибудь, чем бы он мог поддержать свои силы. Предлагали многое, но из всего предложенного он совсем неожиданно стал пить апельсиновый сок.

Пришлось его кормить одним соком. А через несколько дней Екатерина Андреевна с большим трудом приучила маленького упрямца к молоку. После того как Мусик начал есть, он стал поправляться.

Молоко брали из детской консультации, такое же, как для маленьких детей. Когда же Мусик немного подрос, ему стали давать тёртое яблоко, размоченный в молоке белый сухарик и многое другое, что нужно было маленькой обезьянке для правильного роста.

Правда, ел всё это Мусик неодинаково охотно. Он с удовольствием пил разные соки, кое-как мирился с кашей, но когда дело доходило до рыбьего жира, тут уж Екатерине Андреевне приходилось немало потрудиться, прежде чем заставить его выпить хоть несколько капель.

Не меньше затруднений было и с содержанием Мусика. Так, например, он ни за что не хотел оставаться один. Его самое любимое место было сидеть у Екатерины Андреевны за тёплой вязанкой.

У него была своя маленькая, похожая на детскую кроватку клетка. Она была застелена мягкой перинкой, а под перинкой лежала грелка с горячей водой, чтобы Мусику не было холодно.

И всё-таки, едва Екатерина Андреевна туда его клала, как он поднимал такой неистовый визг, так цеплялся за всё ручонками, что приходилось его опять брать на руки.

ПРОКАЗНИК

Мусик был очень большой проказник. Пока он был маленький, это ещё можно было терпеть. Но чем больше он подрастал, тем нетерпимее становились и его проказы.

Особенно много неприятностей происходило из-за того, что Мусику очень нравились блестящие и яркие предметы. Бывало, возьмёт Екатерина Андреевна вязанье, а Мусик то очки с её носа стащит, то из вязанья спицу выдернет — всю работу испортит. Или ещё так делал: сядет Екатерина Андреевна обедать, только ложку ко рту поднести хочет, а Мусик схватит её и жирный суп на платье своей воспитательницы выльет.

Тогда Екатерина Андреевна решила купить ему игрушки.

В магазин пришлось ехать вместе с Мусиком, потому что он никак не хотел оставаться один. Не успела Екатерина Андреевна надеть пальто, как Мусик тут же удобно пристроился у неё за пазухой. Он совсем не был виден, и даже в троллейбусе сидящий рядом мужчина никак не мог предполагать, что его соседка везёт обезьяну.

В магазине Екатерина Андреевна попросила показать ей игрушки. Она брала то одну, то другую и никак не могла выбрать подходящую. Перед ней лежал уже целый ворох резиновых уток, собачек, рыбок, плюшевых медвежат, целлулоидных погремушек, а она не знала, на чём остановиться.

Наконец продавщица не выдержала и сказала:

— Не знаю, что вам ещё дать, гражданка, но для маленького ребёнка это самые подходящие игрушки.

— Да, но у меня, видите ли… у меня ребёнок не такой, как все… Он… — нерешительно замялась Екатерина Андреевна.

— …капризный, — кончила за неё продавщица. — Понимаю, понимаю, — сочувственно покачала она головой. — Так, может быть, вы ему возьмёте что-нибудь заводное? — предложила она.

— Нет. Видите ли… — опять начала Екатерина Андреевна, не зная, как сказать, что ей нужна игрушка для обезьянки.

Но говорить ничего не пришлось. Из затруднения её вывел сам Мусик. Ему, видно, надоело сидеть в темноте. Осторожно высунул он мордашку, увидел груду игрушек и в одно мгновение очутился на прилавке.

Нужно ли говорить о том, как удивилась этому неожиданному появлению продавщица. Она так растерялась, что даже не знала, как ей поступить. Зато маленький проказник не растерялся. Он недолго копался в игрушках, схватил большое красное кольцо с ярко-зелёной погремушкой и тут же поспешил обратно к Екатерине Андреевне.

Опомнилась продавщица лишь после того, как Мусик скрылся со своей добычей. И долго потом и она и все покупатели смеялись над тем, как Мусик сам себе выбрал игрушку.

Вообще в магазинах Мусик проделывал много самых непредвиденных вещей.

Так, однажды он сорвал у стоявшей рядом женщины с носа очки. Правда, женщина не рассердилась и даже угостила Мусика конфеткой, но Екатерине Андреевне такое поведение воспитанника было очень неприятно.

Дома тоже с ним становилось всё труднее и труднее. Теперь, когда он подрос, ему уже не сиделось, как раньше, за тёплой вязанкой, которую он так любил.

Первое время он лазил где-нибудь поблизости. Если же подбирался к чему-нибудь недозволенному, то стоило Екатерине Андреевне приподняться и направиться к выходу, как Мусик тут же с визгом мчался за ней и цеплялся за платье.

Но постепенно маленький проказник разобрался в обмане. Он уже не бежал к Екатерине Андреевне, если она делала вид, что уходит. Шалунишка лишь внимательно следил за тем, чтобы Екатерина Андреевна не скрылась за дверью. А когда она готова была это сделать, он мигом повисал у неё на одежде, и не было никакой возможности от него отцепиться. С каждым днём Мусик всё больше набирался ловкости не только в лазанье, но и в прыжках. Ему ничего не стоило забраться вверх по гардине, прыгнуть оттуда на этажерку или на мягкую постель.