Леди из Фроингема - Шарлотта Брандиш

Однако уже через пять минут, увлекаемая леди Элспет на прогулку, она выкинула из головы все сожаления. Хозяйка Мэдлингтона была с нею так мила, так любезна, что Оливия против воли перестала досадовать и злиться. Обаянию пожилой дамы сопротивляться было невозможно – приобняв девушку за талию, леди Элспет развлекала её уморительными, хотя и не без толики яда, замечаниями о собственных невестках, сыновьях и предках покойного лорда Артура Понглтона, рассказала ей массу всего любопытного о предстоящем празднике и традициях, порой довольно забавных, которых придерживались жители окрестных деревень. Дождь давно закончился, вечернее солнце вызолотило и пёстрые пустоши, видневшиеся с террасы, и холмы, словно покрытые сотнями тысяч ярдов изумрудного бархата. Неподвижный воздух стал плотным, как если бы где-то вдалеке, над морем, собиралась с силами, готовясь обрушиться на побережье, летняя неистовая гроза.

Внимание Оливии привлекло одиноко стоявшее строение, похожее на часовню. Отсюда, с террасы, виднелась только его часть, но то, как разрослась тисовая ограда вокруг него, давало повод думать, что здание заброшено и давно не используется по назначению.

Леди Элспет, заметив, куда смотрит спутница, подхватила её под руку и деликатно развернула в другую сторону. С наигранным энтузиазмом она принялась описывать предстоящий праздник, сетуя на то, что после всех увеселений садовнику и его помощникам приходится трудиться не покладая рук, чтобы восстановить лужайку и привести в порядок клумбы.

– А сколько средств уходит на сооружение каруселей для детишек, ярмарочных павильонов и шатров для гадалок, торговок чайными лепёшками и прочей снедью, вы и не представляете! – леди Элспет крайне неаристократично закатила глаза и фыркнула. – Бедолага Джордж просто зубами скрежещет, когда я подписываю счета. Но оно того сто́ит, вот увидите, мисс Адамсон. Для тех, чья жизнь проходит в череде серых будней, праздники имеют большое значение. К тому же это отличный повод пообщаться с арендаторами. Вот погодите, все соберутся, и тут закипит такая работа! В этом есть что-то вдохновляющее, не правда ли? Постойте-ка… – и она, обернувшись, прищурилась. – По-моему, я вижу Седрика с Присциллой.

По аллее шагали двое – мужчина и женщина. У каждого в руках было по чемодану.

– Боже! – то ли ужаснулась, то ли восхитилась леди Элспет. – Я же поручила Финчу их встретить. Они что, с само́й станции так идут?!

Когда гости приблизились настолько, что можно было рассмотреть их лица, ответ на вопрос, высказанный хозяйкой Мэдлингтона, стал очевиден. Мужчина двигался тяжело, будто каждое движение причиняло ему муки, и, когда он опустил чемодан на гравий, на лице его проступило безмерное облегчение. Коричневое платье его спутницы запылилось, она выглядела уставшей, выбившиеся из причёски пряди были влажными и липли к шее.

Они сдержанно поприветствовали леди Элспет и с одинаковым вежливым недоумением воззрились на Оливию.

– Это мисс Адамсон, моя компаньонка, – представила её пожилая дама. – Джордж и Виктория уже здесь. Приехали полчаса назад, вы увидите их за ужином.

– Ну, разумеется, Джордж всегда первый, – выразил недовольство Седрик Понглтон. – Я не припомню случая, чтобы…

– Что ты, дорогой, – перебила его Присцилла, – нет никакой разницы, кто приехал первым, а кто вторым, – и она улыбнулась Оливии открытой располагающей улыбкой. – Мы все рады оказаться в Мэдлингтоне и по мере сил помочь с подготовкой к празднику.

Она вслед за мужем вошла в холл и так же, как и он, отказалась передать чемодан дворецкому. Супруги, хоть и выбились из сил во время путешествия, но внесли свои вещи в предназначенную для них комнату самостоятельно, не прибегая к помощи слуг.

***

Незадолго до ужина снова пошёл дождь. Его освежающие струи застали Присциллу Понглтон врасплох, и ей пришлось поторопиться, чтобы не промочить платье насквозь. Держа над головой охапку срезанных в оранжерее цветов, она бежала по лужайке, наслаждаясь тем, как пружинит под ногами влажная земля, и какой чудесный запах идёт от зелёных стеблей, и в этот момент ощущала такое блаженство, что из груди её чуть не вырвался крик радости.

С недавних пор жизнь её пошла на лад, и Присцилла стремилась удержать то волшебное ощущение приближающегося счастья, с которым просыпалась каждое утро. В холле ей встретился дворецкий, и она, вдруг посчитав нужным объясниться, тряхнула букетом.

– Не правда ли, они прекрасны? – пригласила она его полюбоваться цветами. – Нигде, нигде, кроме как в Мэдли не растут такие великолепные цветы. Наверное, дело в насыщенности почвы минеральными веществами. Уверена, садовник не будет возражать, что я самовольничала в оранжерее.

Хигнетт позволил себе изобразить на лице чрезвычайно вежливое несогласие с этим утверждением, но Присцилла Понглтон не обратила на него никакого внимания и торопливо взбежала по лестнице. Она вошла в комнату и радостно воскликнула, протягивая мужу охапку цветов:

– Седрик, ты только взгляни на них!

Тот лишь хмуро посмотрел на жену и ничего не ответил. Пока Присцилла с сомнением заглядывала внутрь узкой вазы, пытаясь определить, сколько пыли скопилось на дне, он молча, с неодобрением, следил за ней взглядом. Наконец, он облёк в слова то, что его мучило:

– Как думаешь, Джордж уже вывел её из себя своей настырностью? Уверен, что он не преминул воспользоваться ранним приездом, чтобы снова завести ту же песню.

– Я бы на твоём месте не думала сейчас об этом. Леди Элспет предстоит много хлопот перед праздником, и наша задача облегчить её бремя. А вот когда всё успокоится, тебе непременно представится удобный случай обговорить с ней наш план. А до той поры сдержанность – вот лучший советчик.

С этими словами Присцилла подошла к Седрику и положила руки ему на плечи. Ладони её были горячи, разрумянившееся лицо так близко, что он ощутил привычное успокоение, но благодарность за поддержку жены быстро уступила место пессимизму.

– И ещё эта девица… Джордж всё-таки подсунул матери компаньонку. Или это Виктория постаралась?

– Тебе нужно выпить чашку чая и прекратить терзаться понапрасну, – строгим тоном гувернантки произнесла Присцилла и легонько встряхнула мужа. – Крепкого, сладкого чаю. Ты утомился, ты голоден, тебе сейчас всё представляется в чёрных красках. Дай себе отдых, дорогой, тебе это необходимо.

Морщины на лбу Седрика чуть разгладились, и он медленно выдохнул, прикрыв глаза, как утомлённый тяжким бременем человек.

– Ты права. Права, как и всегда. Я совсем не щажу себя. Питтсу и не снилось напряжение, которого требует от меня наша задача. Он всего лишь простой исполнитель, ему ничего не известно о том, скольких сил требует настоящая политическая борьба.

– Конечно, дорогой. Да что он вообще понимает, этот Питтс, – прошептала Присцилла и принялась разминать мужу плечи, поглаживать их, бормотать что-то ободряющее и утешительное.

***

К ужину леди Элспет спустилась в тёмно-лиловом бархатном платье, щедро украшенном ирландским кружевом и золотым шитьём. Безвкусность полученного от лондонской портнихи туалета ничуть не поколебала её решимости его надеть. Злопыхатели утверждали, что вкус леди Элспет Понглтон мало чем отличается от пристрастий старшей горничной из хорошего дома, но те, кто был благожелательно настроен по отношению к хозяйке Мэдлингтона, находили её манеру одеваться очаровательной и весьма оригинальной, хоть и несколько вычурной.