Возвращение - Андрей Красников

Телега неподалеку действительно обнаружилась — старая и покосившаяся.

Пррр! — натянул вожжи худой мужик, сидящий на ее передке. Мне пришлось миролюбиво поднять вверх измазанные грязью руки:

Я не разбойник, не бойтесь!

На удивление, мужик явно расслабился и даже дружелюбно кивнул. Здесь грабители привыкли представляться, что ли?

В город идешь…те? — он пока что явно не до конца решил, как именно ко мне относиться. — Залезай, коль хочешь. Подвезу.

Я воспользовался приглашением и осторожно примостился рядом с ним, с любопытством рассматривая внутренности телеги. Там повсюду валялась рыба, среди которой виднелись несколько таких же ящериц, как и те, которые недавно мне попались. Впрочем, ящерицы ли это — большой вопрос. В свете последних-то событий.

С рыбалки едете?

С нее самой, — степенно согласился мужик, дергая поводья. — Но, пошла!

Невзрачная лошадка послушно стронулась с места. Колеса опять начали мерно поскрипывать.

А я вот тоже только с реки, — мне неожиданно захотелось поделиться пережитым.

Меня там чуть не съели.

Крокодил, что ли? — покосился на меня попутчик. — Они могут, особенно черные.

Вот-вот, черный был, скотина. И толстый как бревно.

Это тебе повезло, паря, — мужик улыбнулся в редкие усы. — На лодке, что ли, плыл? Ниже по течению мост же есть.

— Да не знал я про мост. Не с этих краев. И про ваших крокодилов только слышал… Думал, они только рядом с морем живут.

Так оно ж рядом, море-то, — собеседник уставился на меня с удивлением. — Дня три на лодке всего.

Вот даже как. А если судить по атласу, то там еще чуть ли не две недели пути должны быть. Руки бы оторвать его составителю…

Мне осталось только беспомощно пожать плечами и улыбнуться.

Хотя, откуда тебе знать-то. Нездешний, говоришь? Из Хорана или Озерного, что ли?

Не, у меня дом дальше, — я судорожно пытался вспомнить гадский атлас и придумать себе правдоподобную родину. — Мой батя трактир держит на Западном тракте. Миль триста отсюда.

Ого, — уважительно произнес мужик и хлестнул поводьями по крупу лошади. — Далеко. А ты чего в наши края подался? Наемничать, что ли? Тогда тебе в Валеску надо. У нас городок тихий.

Не, в Валеску я бы по тракту и поехал. В Сакк хочу попасть.

Ой, дурак, — неожиданно протянул рыболов и сплюнул на проползающую под нами землю. — Ой, дурак…

Батя то же самое говорил, — обиженно протянул я, чувствуя, что сердце легонько щемит при воспоминании о своем настоящем отце. — Но именно там можно найти занятие для настоящего мужчины.

Боги, вразумите его… Паря, тебя обычный крок чуть не съел. Куда ты собрался?! Там же эльфы!

Я же не просто так… Учиться буду…

Мужик только рукой махнул и отвернулся. Некоторое время стояла тишина, перемежающаяся лишь скрипом колес.

— А в Ожерелье чего забыл?

— Где?

Ну, в городке нашем. Не знал, что ли?

Не, не знал. Да я вообще немного заблудился, пока к реке шел. Не думал даже, что здесь вообще город есть.

Понятно, — к собеседнику вернулось хорошее настроение. — Городок наш Ожерельем называют. Раньше здесь на крокодилов охотились, шкуры для доспехов добывали. А из зубов ожерелья делали. Страшные такие. Вот и прижилось потихоньку.

Ясно. Мне бы помыться, отдохнуть, да весточку бате отправить. А потом и дальше, в Сакк.

— Ой, дурак…

Опять повисло молчание. Мужик думал о чем-то своем, я рассматривал пшеничное поле, виднеющееся среди деревьев.

Наверное, сложно здесь землю возделывать?

Что? А, ты про это… Да, у нас тут леса… Мы больше рекой живем да охотой. Но кое-кто старается, расчищает делянки.

Через некоторое время появилось еще несколько участков, показались первые домики. Затем дорога расширилась и подошла к символической заставе — крохотной будке со скучающим стражником на входе.

Кого поймал в этот раз, Архад? — поприветствовал он рыболова и с любопытством уставился на меня. — Ты что, парень, вплавь через Ледяную перебрался?

Почти так, — подтвердил мой попутчик, от души ухмыляясь. — Его, дурня, еще и крок чуть не сожрал. Говорит, еле убег.

Зато впечатлений на всю жизнь. Куда путь-то держишь, паря?

Да в Сакк он собрался, дурень молодой. Отца упросил собрать да отпустить, а тому откуда знать, что в тех краях творится?

Что, правда? — окинул меня взглядом стражник. — Ну да, собран неплохо. Отцу твоему почет и уважение. А что тебе в Сакке понадобилось?

Я лишь беспомощно пожал плечами и слегка заискивающе улыбнулся. Впрочем, моего участия в разговоре и не требовалось.

В наемники решил податься! — торжествующе заявил Архад и замер в эффектной позе.

Ой, дурак, — вздохнул стражник, явно теряя интерес к беседе. — Ладно, идите. А то рыба твоя протухнет. И постоялый дом ему показать не забудь, пусть помоется хоть. Иначе мне начальник голову снимет за то, что по городу бродяги грязные шляются.

Заведение, к которому меня в итоге привез не в меру словоохотливый попутчик, было довольно замызганным и простецким. Как и весь остальной город, в общем-

Чего тебе? — поинтересовался развалившийся в кресле рядом со входом мрачный и сонный мужик, когда я подошел к дверям.

Отдохнуть, поесть, привести себя в порядок. У вас это можно будет сделать? Мужик оценивающе осмотрел мою фигуру и печально вздохнул.

Десять серебряных в день — ночлег. Еще за пять покормим. Еще за пять нагреем воды для помывки. Еще за пять тебе одежду как следует почистят.

Согласен. На все согласен.

Ну, проходи тогда. Только смотри, полы там грязью не замажь.

После долгого сплава по реке, голодовки, комаров и встречи с крокодилом обычная мягкая кровать вкупе с лоханью теплой воды показались мне настоящим даром богов.

Я отмылся, как следует поел, а затем переложил все свои ценности в угол комнаты, сдал сумку с одеждой какой-то женщине, заявившей, что она как никто другой о ней позаботится… И заснул крепким сном, заклинив дверь в комнату лезвием меча.

Никто меня не побеспокоил — в этом городе всем явно было плевать на приезжих. Восхитительная, надо сказать, традиция.

Встал с кровати я ближе к вечеру. Поднялся, прогулялся по помещению, потягиваясь и зевая. Затем осторожно выглянул в коридор, надеясь на чудо — и чудо произошло. На стуле, поставленном возле двери номера, аккуратной стопкой лежала вся моя одежда. Каким-то образом оказавшаяся не только отстиранной, но еще и высушенной.

Мне нравится это местечко.