Кто косит травы по ночам - Галина Артемьева

Питик же к тому времени благополучно пребывал в Германии. Он очень рано женился (в пику сильно достающей матери, на которую он, став подростком, частенько жаловался Наде, не подозревая о злорадстве, расцветавшем в этот момент в ее душе). Семейство его жены давно задумало эмиграцию. В назначенный срок уехали все и «примкнувший к ним» Питик. Наталья Михайловна выходила из себя, не зная, кого проклинать раньше: гадов-немцев, зачем-то отбирающих чужих сыновей, подманивая их сладким куском, или евреев, в чью семью попал Петенька по детскому неразумению, которые только и ждут, как бы отнять у кого самое лучшее, самое дорогое.

То, что именно в Германии московский лоботряс Петя (непонятно в кого пошедший, ведь и папа, и мама были трудягами до мозга костей) начал активно и успешно учиться, одинокую вдову не утешало. В последнее время она делала частые попытки сблизиться с Надей, звоня ей, жалуясь на оставленность и безысходность.

«Ну вот, теперь ты знаешь, что такое быть навсегда одной», – думала Надя во время этих никчемных разговоров.

Она-то в отличие от мачехи не забыла, какое слово та адресовала в ее адрес, спровоцировав ссору с отцом.

За два года европейской жизни Питик с женой лишь раз прилетали в Москву на неделю и дружно ужасались: «Ах, как мы могли здесь раньше жить! Ах, здесь такая помойка!»

Вероятно, Питик когда-то завидовал парижской Надиной маме, парижским каникулам сестры. И вот он тоже европеец. «Ах, уберите от меня подальше картину этих ужасных нравов».

По всему выходило, что русские дачные сезоны Питик с семьей явно не планировали. Во всяком случае, в ближайшем будущем.

Ладно, дед сделал, как считал нужным, правильным. Пусть будет так. Остается только привыкнуть к изменениям и к мысли о том, что теперь она за все отвечает, что придется вникать во всякие неведомые прежде мелочи.

Дел явно ждет ее немало. Ну и отлично.

Безлюдье

Бетонка кончалась у соседнего участка. До собственных ворот надо было проехать по обычно хорошо утрамбованной глинистой дороге метров пятьдесят. Но сегодня Надя не решилась съехать с бетонки: дорогу за ней сильно развезло предыдущими дождями, забуксуешь – и подтолкнуть некому. А, ничего. Оставить машину вполне можно и вблизи соседей – кому она помешает в ноябре!

Она вытащила сумку с компьютером, рабочие материалы, одежду и кое-что случайное из еды, на первое время. Потом, отдохнув, освоившись, потихоньку перетащит все остальное. Навьючилась до предела. Сто шагов до своей калитки ковыляла целую вечность. Из-за прилипающей к ботинкам глины ноги разъезжались, сделались тяжеленными.

Замок отсырел и никак не поддавался ключу. Дед-то на зиму надевал на все замки полиэтиленовые мешочки, заматывал их. Надя раздражалась, считала это плюшкинством: ну, заржавеет замок, выбросим, купим новый, к чему эти уродливые пакеты. Сейчас вот поняла к чему. Сколько ни ковырялась ключом – результата никакого. Пальцы замерзли. Ключ сделался ржавовато-влажным после многократных попыток заставить замок выполнить свое важнейшее предназначение – открыться законному хозяину.

Ну, что? Через забор лезть? Не выйдет. Слишком высоко. Да с ее-то ловкостью. К тому же ноша непосильная. И назад как потом? Тоже через забор?

Место, к которому стремилась, чтобы обрести покой, родное, уютное и доброе, впервые показалось опасным, отторгающе холодным. Как же пустынно здесь, одиноко! Ни одной живой души вокруг. Голые деревья на безлюдных участках, домики в отдалении, словно погруженные в сон. Никого! Вот тебе и опыт самостоятельной жизни. Вот тебе и независимая бизнес-вумен. Замок даже отпереть не можешь. Ну, что делать? Назад ехать? Надо же, из-за такой ерунды ломаются ее планы, которые совсем недавно в мечтах выглядели так романтически-достойно и назывались «обдумать все наедине и поработать на лоне засыпающей природы».

Но оставаться одной в городской квартире после того раза? Нет уж! В таком случае бери себя в руки и справляйся с этой мелкой неприятностью.

И тут же победа здравого смысла принесла положительный результат: Надя вдруг обнаружила на тяжелой связке ключ, очень похожий на тот, которым двадцать минут безуспешно орудовала. С его помощью замок открылся мгновенно.

Вот так-то, дорогая моя. Хороша же ты, если даже в такой ерунде зависишь от посторонней помощи. Привыкла зависеть. И ничуть этим не тяготилась. Ну, что ж! Попробуй иначе.

Она подхватила все свои пожитки. Тяжелый холодный замок тоже решила отнести в дом: запираться тут не от кого, а ему, бедняге, не мешает подсохнуть. Уезжая, обязательно замотает его пластиковым мешком, как это делал дедушка.

Дорожка к дому совершенно заросла пожухлой теперь травой.

«Приду в себя и определю фронт работ на весенне-летний сезон, пусть мальчишки приобщаются», – бодренько планировала Надя, вдохновленная первой победой.

Домашние хлопоты

В доме было холодно и могильно-сыро. Значит, надо натаскать из сарая много-много дров, протопить обе печки, камин. Целый день поддерживать в них огонь. Тогда ночью станет тепло. И опять подумалось: «А я ведь никогда не растапливала печку сама. Дед, Андрей, мальчишки, бабушка запросто – только не я. Смотреть на огонь любила, часами вглядывалась в его блики. Все казалось так просто, чему тут было учиться». Но сейчас вспомнились эти постоянные байки про угарный газ, про то, что главное – не забыть открыть трубу. Так, что ли, ее открывают? И есть ли она у камина? И закрывать задвижку можно, только когда прогорит последний уголек, иначе угоришь, уснешь и не проснешься. Вот как! Оказывается, память прячет про запас даже слышанное краем уха и выдает в нужный момент. Очень мило с ее стороны.

Хорошо еще, что дров стараниями деда было заготовлено на несколько лет вперед. Теперь главное – по-быстрому из дома в сарай с двумя пустыми корзинами, из сарая в дом – с полными. Скоренько, четко, на автопилоте: туда-сюда, туда-сюда.

Через несколько пробежек показалось, что и печки топить вовсе необязательно – и так жарко. Но она продолжала носить и носить березовые полешки. Запасалась основательно, чтобы зажить, наконец, в пустом доме по-человечески, по-хозяйски.

Печки словно только и ждали внимания к себе: растопились с первой попытки, загудели. Она разожгла огонь и в камине.

Настало время передохнуть.

Ей казалось, что весь день прошел, а она только и успела, что натаскать дров и развести огонь. Однако часы показывали всего лишь двенадцать. Значит, многое еще можно успеть. Надо вытереть повсюду пыль, приготовить себе постель, включить отопительный котел, чтобы можно было принять душ, попить чайку и тогда уже – за работу.

Уборку начала с веранды и тут только заметила, что лестницу на второй этаж дед так и не успел ликвидировать, хотя перила уже были сняты. Она попробовала подняться на несколько ступенек. Лестница закачалась под ногами. Скорее всего, дед демонтировал сооружение настолько, что лишь внешне оно выглядело лестницей, но назначение свое выполнить уже не смогла бы. Ладно, остаток работы без труда выполнит Андрей, мальчишки помогут. Или оставить все так, как есть, ничего не менять? Укрепить, уставить горшками с растениями, будет на веранде такая высоченная цветочная гора. Точно! Зря только дедуля тратил свои последние силы на эту махину. Лестница отличалась невероятной высотой: потолки на первом этаже почти четыре метра, а построили ее без пролетов: снизу вверх по узким и очень высоким ступенькам приходилось не подниматься, а карабкаться. Из-за этого тогда маленький Алеша не удержался, скатился кубарем сверху. Сломанная рука была еще минимальной ценой такого падения, все могло бы кончиться гораздо хуже.