Лакки Старр и кольца Сатурна - Айзек Азимов

– Насколько могу судить, Счастливчик, да.

– Что бы ни случилось, через два месяца тебя подберут. Если нам повезет, подберут гораздо раньше.

– У меня есть свое задание, – Холодно заметил Василевский, – и оно будет выполнено. А ты занимайся своим. Кстати, присматривай за Верзилой. Смотри, чтобы он не свалился с койки и не поранился.

Верзила заорал:

– Не думайте, что я не понимаю ваших загадок. Вы вдвоем сговорились и мне не рассказываете…

– В корабль, Верзила, – Старр подхватил марсианина и понес его, а Верзила дергался и старался что-то сказать.

– Пески Марса, Счастливчик, – сказал он, когда они оказались на борту. – Посмотри, что ты наделал. Мало того, что что-то от меня скрываешь, ты еще оставил за этим подонком последнее слово!

– У него трудное задание, Верзила. Он должен сидеть на месте и ждать, пока мы действуем, так что пусть уж за ним будет последнее слово.

Они вынырнули из Мимаса в таком месте, откуда не были видны ни Сатурн, ни Солнце. На темном небе не было ни одного объекта больше Титана, который находился на горизонте и представлял собой полудиск примерно в четверть диаметра Луны.

Половина его поверхности была освещена Солнцем, и Верзила мрачно посмотрел на экран. Жизнерадостность еще не вернулась к нему. Он сказал:

– Вероятно, там сирианцы.

– Наверно.

– А мы куда? Назад к кольцам?

– Да.

– А если они снова нас найдут?

Это как будто послужило сигналом. Ожил приемник.

Старр выглядел обеспокоенным.

– Слишком легко они нас нашли.

Он включил прием. На этот раз послышался не механический голос, отсчитывающий минуты, а, напротив, низкий, полный жизни, энергичный и, несомненно, принадлежащий сирианцу:

– …отвечайте. Я Хочу связаться с членом Совета Дэвидом Старром с Земли. Отвечайте, Дэвид Старр. Я Хочу…

Дэвид сказал:

– Говорит член Совета Старр. А вы кто?

– Я Стен Девур с Сириуса. Вы проигнорировали обращение автоматического корабля и вернулись в нашу планетную систему. Поэтому вы наш пленник.

Старр переспросил:

– Автоматического корабля?

– Управляемого роботом. Понимаете? Наши роботы вполне справляются с управлением кораблем.

– Это я уже понял, – ответил член Совета.

– Конечно. Они следовали за вами, когда вы покинули нашу систему, а потом вернулись назад под прикрытием Гидальго. Они следовали за вами, когда вы покинули плоскость эклиптики, а потом летели к южному полюсу Сатурна, через щель Кассини, под кольцами и в Мимас. Мы ни разу не потеряли вас из виду.

– А как вам это удалось? – спросил Старр, стараясь говорить равнодушным тоном.

– Земляне не понимают, что у сирианцев могут быть свои методы. Но неважно. Мы много дней ждали, когда вы появитесь из своего убежища, которое так Хитроумно прожгли тепловым лучом. Нам было интересно, и мы позволили вам спрятаться. У нас даже стали заключаться пари, когда вы наконец высунете нос. А тем временем мы окружили Мимас своими кораблями с экипажами из роботов. Вы и на тысячу миль не продвинетесь, как мы вас взорвем, если захотим.

– Ну, конечно, взорвут не роботы. Ведь они не могут причинить вред человеку.

– Мой дорогой член Совета Старр, – в голосе сирианца звучала насмешка. – Конечно, роботы не могут причинить вред человеку, если знают о присутствии этого человека. Но, видите ли, роботов тщательно проинструктировали, и они убеждены, что на вашем корабле тоже только роботы. А из-за уничтожения роботов они не испытывают угрызений совести. Сдаетесь?

Верзила неожиданно наклонился к передатчику и закричал:

– Слушай, ты, подонок, а если мы сначала выведем из строя несколько твоих жестянок? Как тебе это понравится?

Во всей Галактике известно, что сирианцы рассматривают уничтожение робота почти как убийство.

Но Стена Девура это не тронуло. Он сказал:

– Это тот самый тип, с которым вы дружите, член Совета? Верзила? Я не Хочу с ним разговаривать. Передайте ему, что вряд ли вы сможете повредить Хоть один наш корабль, прежде чем будете уничтожены. Даю вам пять минут. Решайте, что вы предпочтете: сдаться или погибнуть. Со своей стороны, член Совета, я давно мечтал встретиться с вами, так что искренне надеюсь, что вы решите сдаться. Ну?

Старр немного помолчал, мышцы его челюстей напряглись.

Верзила спокойно смотрел на него, сложив маленькие руки на груди, и ждал.

Прошло три минуты, и Дэвид сказал:

– Передаю корабль со всем его содержимым в ваши руки, сэр.

Верзила ничего не сказал.

Старр прервал связь и повернулся к маленькому марсианину. Он в замешательстве прикусил нижнюю губу.

– Верзила, ты должен понять…

Верзила пожал плечами:

– Я не совсем понимаю, Счастливчик, но уже во время посадки на Мимас я знал, что ты сознательно готовишься сдаться сирианцам.

Старр поднял брови:

– Как ты это узнал, Верзила?

– Я не такой тупой, Счастливчик. – Маленький марсианин был серьезен. – Помнишь, когда мы направлялись к южному полюсу Сатурна, ты вышел из корабля? Как раз перед тем, как сирианцы нас заметили и мы нырнули в щель Кассини?

– Да.

– У тебя была для этого причина. Ты ничего не сказал, ты всегда так поступаешь: сначала сделаешь, а потом, когда напряжение спадет, расскажешь. Но тут напряжение все не спадало, мы убегали от сирианцев. Поэтому когда мы строили помещение для Бена на Мимасе, я осмотрел корпус «Метеора» и убедился, что ты поработал с агравом. Его теперь можно вывести из строя и расплавить все приборы простым прикосновением к контрольному щиту.

Старр мягко ответил:

– Аграв – это единственное на «Метеоре», что совершенно секретно.

– Знаю. Если бы ты рассчитывал на схватку, мы бы сражались, пока «Метеор» не взорвался бы. Вместе с агравом и всем остальным. Но если ты подготовил только взрыв аграва, а остальной корабль при этом останется нетронутым, значит, сражаться мы не собираемся. Ты планировал сдачу.

– Поэтому у тебя с самого Мимаса такое плохое настроение?

– Ну, я всегда с тобой, но… – Верзила вздохнул и отвернулся, – сдаваться я не люблю.

– Знаю, – ответил Старр, – но можешь ты придумать другой способ проникнуть на их базу? Наше дело, Верзила, не всегда приносит радость. – И Дэвид коснулся контакта на контрольном щите. Корабль вздрогнул, аграв раскалился докрасна и отделился от корпуса.

– Ты Хочешь действовать изнутри? И потому сдаешься?