Решительный барон - Салли Маккензи

Грейс удрученно покачивала головой и покусывала нижнюю губу. У Дэвида из головы мгновенно вылетели все размышления об Алексе и леди Оксбери.

— Как могло это стать причиной того, что папа с отвращением относится ко всем Уилтонам? Предложение руки и сердца не оскорбление, если ваш дядя при этом не сделал его в зарослях кустов, как вы, — сказала Грейс, устремив на Дэвида весьма саркастический взгляд.

Дэвид готов был поклясться, что его дядюшка и сейчас очень занят кое-чем в кустах.

— Некоторые предложения, случается, носят не совсем благопристойный, даже скандальный характер, — нахмурившись, продолжала Грейс. — Вы уверены, что ваш дядя просил тетю Кейт стать его женой?

— О да. И ваш отец отказал ему в самой резкой форме. Он возненавидел семью Уилтон задолго до того, как Алекс попросил у него руки вашей тети.

— Но почему? Впрочем, если все ваши родственники такие же… м-м-м… настойчивые, как вы, я могу его понять.

— Очень смешно! Скажите, неужели ваш отец никогда не говорил вам о леди Харриет, дочери маркиза Уордема?

— Нет. А кто она такая?

— Уже никто. — Дэвид слегка улыбнулся. — Она была моей матерью.

Грейс в одно мгновение совершенно переменилась. Она перестала хмуриться, взгляд ее смягчился, исчезла жесткая складка губ. Она дотронулась до руки Дэвида.

— Прошу прощения.

Дэвид ощутил неведомое ему до сих пор тепло в груди. Глупости. Сочувствие Грейс направлено не по тому адресу. В детстве бабушка проводила с ним куда больше времени, чем родная мать. По всей видимости, его родители были людьми своевольными и неуправляемыми; они превращали обыденную жизнь в некий непрекращающийся ураган, предоставляя всем и каждому расчищать вместо них завалы.

Теперь у него уже не было бабушки. Имение Ривервью опустело.

Однако оно перестанет быть пустым, когда он женится на Грейс. Они наполнят дом детьми — сыновьями и дочерьми. И дом этот сделается таким живым, каким никогда не был в дни его детства.

Грейс должна принять его, отказать тому мужчине, о котором упомянула.

Он прогнал прочь мысль о том, что виноват перед ней, поскольку повел себя чересчур вольно. Он ни в чем не виноват. Она не любит того человека.

Не так ли рассуждал его собственный отец, когда планировал свое тайное бегство и похищение леди Харриет у Стандена?

Господи, нет! В нем нет никакого сходства с Люком Уилтоном.

Грейс снова нахмурилась.

— А почему папа должен был рассказывать мне о вашей матери? — спросила она.

— Ах да…

Придется ему позже поразмышлять о параллелях, вроде бы не существующих, между ним и его отцом. Он как-никак наедине в парке с прекрасной женщиной, хотя всего лишь может преподать ей урок истории.

— Потому что тридцать один… впрочем, теперь уже тридцать два года назад моя мать бросила вашего отца ради того, чтобы убежать в Гретна-Грин с пресловутым Люком Уилтоном.

— Я должна найти Грейс.

Кейт произнесла это с некоторой запинкой, поскольку к этим поискам у нее не особенно лежала душа. Хорошо. У Алекса были иные планы на их короткое пребывание вместе.

Снаружи к этому времени заметно похолодало. На террасе находилось несколько парочек, но леди Грейс тут не было. Алекс глянул влево и сразу заметил ее и Дэвида среди деревьев. Сказать ли об этом Кейт?

— Я полагаю, это первый сезон леди Грейс?

— Да, — со вздохом ответила она. — Грейс старовата для дебютантки, ей двадцать пять. Мой брат планировал, выдать ее замуж за соседа, но кузина его дворецкого работает у нас в молочной и рассказала об этом моей домоправительнице, а та сообщила мне. Я не могла… Я подумала, что должна отвезти Грейс в город.

— Понимаю.

В двадцать пять лет девушка вправе сама распоряжаться своей судьбой. Так же как и Дэвид. Он, Алекс, предостерегал Дэвида от «охоты на этом участке», но тот предпочел пренебречь советом своего мудрого дядюшки. Дэвид не сделает леди Грейс ничего плохого. А у Алекса есть о чем задуматься на свой счет.

Он продел руку Кейт под свою. Ах, от нее пахло лавандой, как и в те далекие годы, когда он верил, что будущее полно обещаний, а не чувства вины и горьких сожалений.

Пальцы Кейт слегка дрожали, но она не отняла руку.

Алекс улыбнулся. Может, будущее все-таки полно обещаний. Он не чувствовал ничего похожего на эту надежду долгое, очень долгое время — с тех пор как в последний раз вошел в этот парк вместе с Кейт.

Бок о бок они спустились по лестнице с террасы, и Алекс, повернув направо, повел Кейт к беседке, где они уединились в тот первый сезон. Цела ли беседка? Вполне могло случиться, что ее там уже нет. Двадцать три года срок немалый. Герцог — предыдущий или уже нынешний обладатель титула — мог перепланировать ландшафт и превратить их убежище в клумбу для анютиных глазок. Или же капризы непогоды сровняли ее с землей, и вместо беседки они увидят кучки грязи, смешанной с изломанными ветками и сухими листьями.

Однако Алексу повезло — беседка нисколько не изменилась.

— Вы помните это место?

— Да. — Голос Кейт дрогнул. — Разумеется.

Она помнит. Печаль снова омрачила душу Алекса.

Ей тогда было всего семнадцать, а ему двадцать два. Мужчина, да, но немногим взрослее мальчика. Он все еще верил, что восторжествует благородство, а любовь победит все.

Он был глупцом, а кем еще он мог тогда быть, незрелый юнец?

Он должен был поступить так же, как его брат Люк: уговорить Кейт бежать с ним в Шотландию. Он прожил бы двадцать три года, полные семейного счастья, вместо бесконечно долгих лет одиночества, когда просиживал ночи напролет с книгой у камина или, что еще хуже, крадучись поднимался по лестнице в какой-нибудь гостинице, чтобы провести время в постели с одной из тех женщин, которых ничуть не любил.

Увези он Кейт в Шотландию, у него была бы теперь семья, дочери, сыновья.

Но нет, он был надежным братом, вдумчивым, осторожным, разумным человеком — и полюбуйтесь, черт побери, куда это его привело.

С другой стороны, Люка погубила его безрассудная смелость.

Может ли он рассчитывать на то, что покончит с ностальгией следующим путем: встретиться, погулять в парке и подняться по лестнице на террасу — вежливо, по-джентльменски, как некий образец полной благопристойности?

Нет, будь оно проклято. Он проделал весь этот путь до Лондона не ради благопристойности. Он приехал, чтобы вести себя дерзко, и так оно и будет всем чертям назло. Дерзко и смело вести себя с Кейт. Слишком много провел он бессонных ночей, слишком долго страдал из-за нее.

Он пригнулся под низко нависшей веткой, чтобы уйти подальше в тень. Кейт не раздумывая последовала за ним.