Книги онлайн и без регистрации » Романы » Лучше не бывает - Лейни Дайан Рич

Лучше не бывает - Лейни Дайан Рич

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 9 10 11 12 13 14 15 16 17 ... 63
Перейти на страницу:

Неделя была кошмарная. Не в настроении готовить и даже сервировать, я ела преимущественно из банок и упаковок прямо на ходу, так что теперь холодильник мог похвастаться только остатками клюквенного морса и баночкой оливок с анчоусами, которые непонятно откуда там взялись (я решительно не помнила, чтобы их покупала). «Покажи мне свои запасы продуктов – и я скажу, кто ты». На данный момент обо мне просто нечего было сказать.

Время, проведенное перед опустошенным холодильником, странным образом всколыхнуло мою память. К примеру, я вспомнила Дебби Мэйн, соседку по общежитию с первого курса, которая умела найти положительный момент абсолютно во всем. Думаю, она бы сказала, что пустые полки – добрый знак. Так сказать, чистая доска, и в моей власти вывести на ней новые письмена, дать жизни новый толчок, отоварившись продуктами лучшего качества, известных марок и за более высокую цену – то есть переоценить ценности. Что-нибудь в этом роде.

Я представила, как с широченной улыбкой покупаю авокадо и карамболу… и возненавидела Дебби всеми фибрами души.

Вообще-то я и раньше ее ненавидела, но втайне, а в общении с ней была неизменно дружелюбной. Иначе было просто невозможно. Грубить таким людям – все равно что пинать папу римского. Однако необходимость долгое время терпеть присутствие Дебби, слушать ее и говорить с ней оставила след в моей ранимой душе. Что-то вроде неизлечимого солнечного ожога.

Помнится, когда Майк Бенедетто дал мне отставку и при этом еще хотел одолжить мою машину, чтобы взять Мэри Энн Шили на банкет своего институтского «братства», я впала в глубокую депрессию. Дебби неотлучно находилась при мне, гладила по голове, подсовывала печенье и долдонила о том, что депрессия имеет свои преимущества: это дно, с которого непременно начинается путь наверх, к свету и радости. Не будь депрессии, нам не с чем было бы сравнивать и жизнь казалась бы серой.

«Невозможно по-настоящему оценить солнечный свет, если не знаешь, что такое кромешная тьма», – вещала она, а я лежала, жевала печенье и тихо ее ненавидела, возможно, именно потому, что в ней просто нечего было ненавидеть. Внешне она была хорошенькая, в общении ровная, в поступках рассудительная. Изучала систему йогов. Дала обет не вступать в интимные отношения до брака и, по-моему, никогда даже не чувствовала искушения его нарушить. Иными словами, это была милая чудачка.

По самым последним сведениям, Дебби жила теперь в пасторальном предместье Сиракьюса, штат Нью-Йорк, глубоко полноценной жизнью: домохозяйки, супруги во всех отношениях приятного и преуспевающего человека; матери двух здоровых мальчишек. Слушая общих знакомых, я улыбалась и ахала, но в душе знала, что так не бывает. Наверняка где-нибудь в углу комода у нее припрятаны наркотики, а когда дети в школе, а муж на работе, она развлекается с садовником. Разумеется, это очень некрасиво с моей стороны, но так хоть можно жить дальше.

И вот теперь, сидя на полу перед телевизором и баюкая в объятиях бутылку виски, я думала о Дебби с каким-то новым чувством. В мою нетрезвую голову впервые пришло, что Дебби может быть счастлива в полном смысле этого слова, что ей удалось то, к чему впустую стремится столько людей, что она как-то сумела вычислить формулу удачи и успеха и теперь пребывала там, куда мне и таким, как я, не удалось достучаться. Что она на коне. И никогда не выпадет из седла, не может выпасть в принципе.

Значит, оно возможно, возвышенное и прекрасное чувство принадлежности к миру счастья и добра, и существуют некие пути в этот мир – в мир, о котором твердят Опра и ей подобные!

Но тут на выбранном канале началось ток-шоу о людях, жизнь которых зашла в тупик, и я опять вспомнила, что есть только один мир – мрачная дыра, доверху набитая всевозможным дерьмом.

В субботу рано утром в дверь начали ломиться.

Это и в самом деле была несусветная рань для выходного дня. Восемь часов утра.

– Ванда!

Дверь несколько заглушала голос, но он все равно был мне слышен, так как на этот раз я отрубилась на коврике в прихожей.

– Ванда!

Дзинннь. Дзинннь. Бум-бум-бум.

– Да ну вас всех к такой-то матери… – пробормотала я в коврик, однако стук продолжался и, между прочим, отдавался у меня в голове ударами кузнечного молота. Повисая на дверной ручке, я кое-как поднялась на ноги и приложилась к «глазку».

Уолтер. Самое время.

Я отперла дверь, предварительно накинув цепочку, и вставила физиономию в десятисантиметровую щель.

– Ну чего-о?!!.. – простонала я.

– Вы не поднимали трубку, – сказал Уолтер. Голос у него был встревоженный, вид… не могу сказать: глаза у меня наотрез отказывались открываться.

– Со мной все в порядке.

После короткой паузы послышалось резкое:

– Открой эту чертову дверь!

Одна из выгод политкорректности состоит в том, что можно добиваться поразительных результатов, время от времени переходя на грубость. Я грублю слишком часто, поэтому у меня этот фокус не срабатывает. В случае же с Уолтером он сработал магически: я тут же сняла цепочку, отворила дверь и отступила в сторону, давая дорогу. Он быстрее молнии влетел в квартиру, схватил меня за плечи и внимательно оглядел:

– И это ты называешь «все в порядке»? Даты похожа на черта!

– Спасибо, ты очень любезен… – Я потащилась на кухню, мешком осела на табурет и прижалась щекой к прохладной поверхности стола. – А вообще, какого черта тебе здесь надо?..

– Ты не поднимала трубку.

– Нечего было звонить! – прокаркала я, как простуженная ворона.

В горле царила сушь, похлещи, чем в иной пустыне. Проклятый Альберт выжал меня, как лимон.

Уолтер выключил на кухне свет и распахнул окно.

– Зачем это?

– Здесь не слишком приятно пахнет.

– Это от меня, – мрачно съязвила я. – Я не мылась пять дней.

После короткого молчания меня сграбастали в охапку и грубо поволокли – иначе не скажешь. Опомнилась я под душем, между прочим, под ледяным. Я оказалась там как была, то есть в пижаме.

– Мойся! – приказал Уолтер. – Я подожду в гостиной.

Пока мылась, я ругала его на чем свет стоит, но когда процесс подошел к концу, была уже в состоянии оценить прелесть прикосновения чистой одежды к свежевымытой коже. И не просто оценить. Я себя чувствовала заново рожденной, как христианин после крещения.

В гостиной было отчасти прибрано и витал запах кофе. Уолтер пристраивал в моечной машине последнюю тарелку. Из раковины не только исчезла гора грязной посуды – сама раковина оказалась до блеска вычищенной.

– Спасибо…

Я сказала это так тихо, что усомнилась, достигла ли моя благодарность цели, однако Уолтер ответил легким кивком. Прошелся по столешнице губкой, потом бумажным полотенцем. Разлил кофе по кружкам и подтолкнул одну ко мне. Придвинув табурет к столу, я уселась. Воцарилось молчание и длилось так долго, что я начала изобретать какое-нибудь пустенькое замечание, просто чтобы вступить в разговор.

1 ... 9 10 11 12 13 14 15 16 17 ... 63
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?