Спецназ не сдается - Михаил Нестеров

Яков кивнул: да, я все понял.

— В детали одного неотложного дела тебя посвятит Виталий — подружись с ним, он хороший человек. Он же подготовит все необходимое для работы. Со своими бойцами переговоришь лично. Но не затрагивай эту тему, если засомневаешься в ком-либо. Мое имя вслух не произноси. Вот, пожалуй, и все.

Генерал протянул Якову руку:

— Удачи тебе, капитан, и твоим бойцам. Коли тебя что-то настораживает в наших отношениях, успокойся: если наши взаимоотношения выгодны нам обоим, то почему бы и нет?

Сенатор неожиданно подмигнул Якову. Он умело построил разговор, но закончил его более искусно, в стиле короткого философского спича.

Яков тоже не остался в долгу — мысленно. Он не ложился под сенатора, довольно быстро согласившись на сотрудничество, просто он показал свою зрелость. Вот и все.

* * *

Сенатор вызвал Козырина и, чего раньше никогда себе не позволял, взял его за грудки знаменитого френча.

— Форсируй события, лично лети в Дагестан, в Азербайджан, встречайся с нашими диверсантами, готовь для них все необходимое. Пусть они в течение недели растопчут ко всем чертям и Ильясова, и его яхту. Неделя! Пусть выжмут все из себя и из этого долбаного чеченца. Держи счет, на который нужно будет перевести все его деньги. Сидя на таком крючке, начальник морского разведупра сделает для нас все, а не все возможное, улавливаешь разницу?

В этом плане сенатор мог сыграть одну из двух партий. Имея на руках сообщения секретного агента, он мог манипулировать этим по своему усмотрению и в дальнейшем, перехватив инициативу, существенно влиять на работу морской разведки. Поскольку легко доказывал, что разведчиков ВМФ в секретном донесении заинтересовал только тот пункт, где речь идет о бешеных деньгах, а безопасность страны — побоку.

Начальник разведупра Главного штаба ВМФ не сможет объяснить главе государства, почему сведения, затрагивающие жизненно важные интересы государства, не доведены до президента. Свалить все на нерадивых подчиненных означало признаться в собственной некомпетентности. В том, что главная задача военно-морского разведывательного органа, заключающаяся в добывании и обработке информации, не выполняется.

Собственно, даже после откровенного разговора, к которому сенатор уже начал готовиться, начальник военно-морской разведки не сможет доложить президенту о своем промахе, не пожертвовав своим местом. Этим он связывал себя и развязывал руки главе госкомитета.

А ильясовский миллион — это ерунда: Это наживка. Которую Главному штабу ВМФ ни за что не выплюнуть.

Вот так, взяв своего помощника за грудки, его инициативу бывший генерал КГБ приписал на свой счет. Спустя какое-то время. Кажется, так делал Вальтер Шелленберг.

Баку, Азербайджан, неделю спустя

Тучный, тяжело дышащий, однако легко переносящий жару Кямал Муртазин торопливо приближался к яхте класса «IOR». Эта крейсерско-гоночная яхта, оборудованная современными электронавигационными приборами (эхолот, лаг, радиопеленгатор), имела «швертботные» обводы корпуса с глубоким плавниковым килем, нижняя часть которого была заполнена свинцом. Эта морская красавица, оснащенная эффективным парусным вооружением типа шлюп с топовым стакселем, имела лишь один недостаток: на полных курсах под спинакером при свежем ветре она резко зарыскивала на ветер с сильным креном.

Крепкий и смуглолицый охранник по имени Саид узнал Кямала, который не раз приходил к хозяину яхты, однако попросил азербайджанца подождать на палубе. Коротко переговорив с хозяином, Сайд молча показал Кямалу, что тот может спуститься в кают-компанию.

Хозяина звали Бадраном Ильясовым, он находился в федеральном и международном розысках. Здесь, в Баку, его никто не искал.

Бадран встречал гостя в кают-компании, за столом, который поднимался по двум пиллерсам и закреплялся вплотную под подволоком. Вместе с парусной кладовой роскошная кают-компания, отделанная канадским кедром, образовывала помещение длиной около восьми метров.

На столе, словно специально для гостя, любившего шотландское виски, стояли бутылка «Джек Дэниелс», ведерко со льдом, пара стаканов. Поздоровавшись с Кямалем за руку, чеченец усадил его за стол и напил виски — гостю побольше, себе — на палец, положил лед. Вряд ли Бадран Ильясов был гостеприимным человеком, скорее исполнял ритуал вежливости. К тому же Кямала, встречи с которым всегда носили деловой характер, не грех угостить, а порой сунуть в его потную ладонь зеленоватую купюру.

Муртазин, одетый в широкие светлые брюки, рубашку навыпуск и модную безрукавку, одним глотком осушил стакан и причмокнул, выражая и удовольствие, и благодарность. А темные глаза Ильясова уже говорили ему: «Теперь к делу».

— Ты знаешь человека по имени Яков Моравец? — спросил азербайджанец.

Они общались на русском языке. Бадран мог сносно изъясняться на арабском, английском, хуже — на немецком. Когда приобрел эту яхту, сделал попытку овладеть голландским, ибо все морские термины пошли от него, но вскоре забросил это дело: слишком сложно и утомительно. Ограничился лишь основами, которые позволяли ему свободно перечислить, например, комплект парусов своей яхты: штормовой грот, генуя для средних ветров №2, стаксель, штормовой стаксель и стаксель, который может быть установлен на внутреннем штаге. Еще он знал гоночный балл своей яхты, высоту надводного борта на миделе, количество спальных мест и мощность двигателя. Непонятно почему, но ему нравилось морское словечко «бык-гордень». Некогда спустившись с гор, абрек легко освоился в российской столице. Оказавшись на море, горец стал вдруг яхтсменом и нисколько этим не смутился.

— Не знаю такого человека, — чуть запоздало ответил бывший милиционер. — А что?

— Добавь в лед выпивки, — по-киношному сострил-попросил Кямал. Проглотив очередную порцию скотча, он снова причмокнул полными губами.

Кямал Муртазин входил в бакинскую агентурную сеть ГРУ, точнее, в ее «азербайджанскую» часть из местного населения: служащие администрации порта, ресторанов, госслужащие, бизнесмены, нефтяники и прочие. Нередко встречался с людьми, чьих имен не знал. Исключение — сегодняшний день: с человеком, с которым он встретился рано утром, он контактировал не раз.

— Сегодня я говорил с ним, — сказал азербайджанец чеченцу, которого буквально выжили из России. Вначале Ильясов осел в Катаре у своего приятеля Мовлади Удугова, затем перебрался поближе к исторической родине, оставив на попечение земляка свою жену и двух дочерей.

— Он хочет встретиться с тобой, — продолжил Кямал Муртазин.

— Ты можешь сказать, кто он? — начал злиться Ильясов.

— Он из ГРУ.

— Из ГРУ?!

— Ага, — подтвердил азербайджанец, довольный произведенным эффектом. — Всего три буквы, а какой результат — из самого Главного разведывательного управления. Не отказывайся от встречи с ним, Бадран. Раз военный разведчик сам идет на контакт, думаю, дело для вас взаимовыгодное.