День рождения на улице Чаек - Кирстен Бойе

Но больше мы уже не пели.

А потом неожиданно пошёл дождь – да такой сильный, что у меня сразу намокли волосы.

Учительница подула в свисток.

– Внимание, ребята! – крикнула она. – Прекращайте ходьбу! Все быстро в спортзал!

– Как жалко! – воскликнула я. – Мы могли бы пройти двадцать кругов.

Но вообще-то я обрадовалась, потому что мне уже казалось, что у меня на ногах не лёгкие кроссовки, а тяжёлые-претяжёлые свинцовые башмаки.

В спортзале учительница сосчитала штемпели на руках у ребят и записала на листках количество кругов. У нас с Тинеке вышло 13 кругов, даже больше, чем мы думали. Потом фрау Стрикт поставила всем на листки ещё одну школьную печать.

– Домашнее задание на завтра: пусть каждый из вас сосчитает, сколько он заработал денег, – сказала она.

– У-у! У-у! – закричали Никлас и Адриан.

Мы тоже присоединились к ним. Домашние задания никто не любит.

Но вообще-то я была совсем не против такого задания. Мне и самой хотелось узнать, сколько денег я заработала.

– Я возьму калькулятор! – прошептала Тинеке.

– Я тоже! – шепнула я в ответ. Хотя калькулятор был не мой, а Петин.

Когда мы с Тинеке вернулись домой (Тинеке пошла ко мне, потому что её мама была на работе), мама всплеснула руками и схватилась за голову.

– Ой-ой-ой! – воскликнула она. – Вы промокли до нитки, как два маленьких мышонка!

Мы поскорее переоделись в сухое: я дала Тинеке свою одежду – ведь мы с ней почти одинакового роста. (Ну, пожалуй, Тинеке чуть-чуть повыше.) Так что мои вещи ей подошли.

Мама уже приготовила на кухне два ведра с горячей водой, чтобы мы опустили туда ноги, и сварила нам горячий пунш из яблочного сока. Мы всегда его пьем, когда принимаем ножные ванны. Мы пьем его из старинных маленьких чашек с мелкими цветочками, из них пила ещё мама, когда была маленькой девочкой. И это всё так красиво и уютно, что я готова попадать под дождь каждый день.

– Правильно! – сказала мама, когда Тинеке опустила ноги в красное ведро, а я в белое. – Это чтобы вы не простудились!

Мышонок выбежал из своей комнаты и закричал, что ему тоже нужна ножная ванна.

– Но ведь ты не был под дождём, Мышонок, – возразила мама.

– Был! – закричал Мышонок. – Просто ты не видела!

Мама рассмеялась и налила воды в розовый пластиковый тазик. И тоже дала ему чашечку пунша.

– А где соломинка? Мне нужна соломинка! – сердито потребовал Мышонок.

– Пунш не пьют через соломинку, – пояснила я, но мама уже достала для него из нижнего ящика кухонного стола зелёную соломинку.

– Вам тоже? – спросила она и протянула соломинки нам с Тинеке: мне голубую, Тинеке жёлтую.

Потом мама ушла в подвал, где стоит стиральная машина.

Представляете, что учудил Мышонок со своей соломинкой? Он не стал пить через неё пунш, а опустил её в свой тазик и начал пить воду, в которой держал свои ноги!

– О, какая вкусная вода! – закричал он и оглушительно захохотал.

Тинеке тоже засмеялась, и мы попробовали нашу воду – ну совсем капельку. Она оказалась совершенно невкусной! И мы допили пунш.

– Вообще-то мы можем чаще делать что-нибудь для бедных детей из Африки, – заметила Тинеке.

И я считаю, что она права.

Это гораздо интереснее, чем обычный учебный день.

Потом мы подсчитали, сколько заработали. У нас с Тинеке всё было одинаково, поэтому мы могли выполнить домашнее задание вместе. Мы получали по 3,1 евро за каждый круг и сделали 13 кругов. Значит, надо 3,1 евро умножить на 13. Но мы умели умножать только до двенадцати и не знали, что делать с цифрами, в которых есть запятая.

Мама вызвалась нам помочь. У нас получилось 40,3 евро! Столько заработала я – и столько же заработала Тинеке!

У меня даже голова закружилась. Я и не подозревала, что можно так быстро разбогатеть.

На следующее утро в школе мы сравнили, кто сколько заработал. Мартин прошёл больше всего кругов – 17, а двое других мальчишек (Никлас и Адриан) сделали по 15 кругов.

Из девочек только Кристин прошла больше нас с Тинеке – 14 кругов. А Каролин прошла наравне с нами – 13.

Все остальные от нас отстали. Но больше всего денег заработала Кики. На её листке было двенадцать человек, и четверо из них дали по евро за круг. Шесть человек дали по 50 центов, а один только 10.

Но Кики одолела всего девять кругов. Весь класс подсчитывал, сколько она заработала. Получилось 65,7 евро (Кики мне подсказала).

Мы все получили красивые грамоты, изготовленные на компьютере нашего класса; там сообщалось, сколько мы сделали кругов и сколько заработали. Дома я тут же положила её вместе с грамотами с летнего фестиваля. Теперь у меня появилась специальная коробка для моих грамот, в которой раньше лежали конфеты – папин подарок маме ко дню рождения.

Потом нам пришлось вычислять, сколько денег должен был нам заплатить каждый спонсор. Учительница проверила наши подсчёты, и мы написали суммы на листке напротив каждой фамилии.

Тинеке шепнула мне, что ей уже меньше нравится спонсируемая ходьба. Слишком уж много надо считать.

Дома мы позвонили всем соседям и сообщили, сколько мы получим от них денег.

– Тринадцать кругов?! – воскликнула мама Фритци и Юл. – Боже мой! Я так разорюсь!

И дала нам с Тинеке по 3,9 евро.

Дедушка Клеефельд очень обрадовался, когда услышал, сколько мы прошли кругов. Он дал нам заработанные деньги (по 13 евро), а в придачу каждой ещё по 1,5 евро.

– Это вам на мороженое, девочки, – сказал он. – Вы честно заработали эти деньги.

Сначала мы хотели добавить и эти деньги к нашей сумме. Но Тинеке сказала, что лучше не надо, а то у нас всё перепутается и придётся считать снова. Лучше мы отдадим ровно столько, сколько насчитали в школе.

Поэтому мы пошли в кафе-мороженое, хотя оно довольно далеко от нас, и купили по два шарика со сливками и посыпкой. Тинеке выбрала шоколад с ванилью, а я со вкусом жвачки.

Когда мы вернулись, я сказала, что теперь надо зайти к Войзинам.

– Но спросишь ты! – сказала Тинеке.

На этот раз дверь открыл господин Войзин. Он разговаривал с нами очень дружелюбно!

– Конечно же, вы пришли за пожертвованием? Какая прекрасная идея.

– Да, – нерешительно ответила я. Тинеке пряталась у меня за спиной. Я всегда боялась разговаривать с господином Войзином. Когда-то мы даже решили, что он преступник. Но теперь нам надо было получить от него деньги.