Легко ли сбежать от принца... - Августа Андреева

— И все же ты дебил. Надо было идти официальным путем. А теперь девчонка будет двадцать лет дуться и вредничать, как будто они белые пушистики, а ты черный гриб.

Второй повозился, тоже долил себе вина, а затем прозвучал хорошо знакомый ленивый голос.

— Не будет. Она с сильным, почти мужским характером. Мы с ней поладим. А пойди я официальным путем, этот старый козел уже делал бы ей ребенка. А я не мог рисковать. Я впервые в жизни полюбил. Она совершенство и внешне, и внутренне.

— Тем более я тебя не понимаю. Зачем ты ей голову морочишь. Почему не поговоришь откровенно. Твои игры в данном случае неуместны.

— Брат, не лезь.

— Сначала "брат не лезь". Потом " Брат помоги".

Принц Калин вздохнул и промолчал.

Итак, я не у принца номер два. Я у номера один. Бежала, бежала, надеялась, что за поворотом финиш, а завернув за угол, опять увидела линию старта. Принц разговаривает с братом. А брат у нас кто? А брат у нас император. И я, скорее всего, даже уже и не на территории королевства, а где-нибудь в одном из императорских дворцов. Сама пришагала. Смешно… до слез.

— Как ты вообще умудрился подменить координаты?

— Естественно с помощью денег. (Пауза) С помощью очень больших денег.

— Предателя найдут?

— Да все равно. Это уже ничего не решает. Через несколько часов я буду женат. И это единственное имеет значение.

— Почему ты перенес обряд на утро? Опять сотворил глупость какую-то. Если хочешь дать ей время прийти в себя, то переносить надо на месяц, или на полгода. А перенести обряд на несколько часов, в этом вообще нет никакого смысла.

— Пусть отдохнет. Малышка загоняла себя в попытках сбежать от меня.

Я щелкнула пальцами, распуская заклятие мыши.

Любит, значит. Жалеет. Угу. Любовь — это не слова о любви. Хотя бы раз спросил меня, чего хочу я.

А чего я хочу? Сбежать я хочу. Но очень рискованно. Надо успокоиться и все взвесить. Может быть, не рисковать? Устроить одному слишком ретивому принцу двести — триста лет домашнего ада. Но найду ли я сама радость и удовлетворение в мести? Точно нет.

Но единственный оставшийся путь очень пугал. Путь в неизвестность, причем неизвестность, которая страшнее честной смерти. Но в то же время, неизвестность — это не гибель. Возможно это шанс, мой последний и единственный шанс. Если получится вырваться из ловушки межпространства, я окажусь очень далеко от принцев. Может быть на другом континенте. Сильный маг нигде не пропадет! Наверное… А здесь проклятое замужество с этим очень упорным психом. Я представила, как принц Калин слюняво целует меня, а потом волокёт меня в постель… или в ящик…

И я решилась. Сдернула покрывало, лежащее на комоде, возле кровати, накинула себе на плечи. Зачем? Да кто же знает!? Но как то странно было сбегать совсем без вещей. И вдруг на этой мысли я увидела свой ридикюль, спокойно стоящий между креслами возле камина. Думаю это намек на то, что боги на моей стороне. Я схватила свой ридикюль, тонкое, но мягкое и теплое покрывало тоже не отбросила. Повесила его через сумку, покрепче вцепилась в вещи и открыла портал без конечных координат.

Я брела, преодолевая сопротивление серой массы. Не чувствуя своего тела, не понимая где верх, где низ. Попробовала дотронуться рукой до своего лица. Не было ни лица, ни руки. Но было ощущение тяжелого продавливания чего-то упруго сопротивляющегося. Я брела, проталкивая свое сознание куда — то вперед. Сознание… А где же мое тело? Неправильные мысли. Все что пугает — надо отбросить. Поздно пугаться, уже шагнув в запределье. Я стала представлять, как я тяжело взбираюсь на очень крутую и очень высокую скалу. Я одолею ее. И там, на вершине я обрету себя и увижу солнце. А серое ничто превратится в громады белоснежных облаков под ногами. А над головой раскинется глубокий и синий купол неба. Я взберусь так высоко, что звезды увидят меня и начнут шептаться обо мне друг с другом. А потом, смеясь, будут приветствовать меня яркими росчерками падающих метеоритов. И еще я услышу, как поет космос. И это будет самая прекрасная музыка на свете. Музыка, которую слушают сами боги. А теперь и я услышу.

Я с надеждой и новыми силами возобновила свой путь. Мелькали мысли. И красивые, и пугающие. Пугающие мысли я блокировала и продолжала продавливать серую массу. Обессиливание опять навалилось на меня. Появилась сильная тошнота. Как же так? Пронеслась возмущенная мысль. Тела нет, а тошнота есть. И еще появился шепот множества голосов, который добавлял дурноты. Шепот разносился вокруг и во мне. Голоса были на грани слышимости. Тихие-тихие голоса, отличающиеся друг от друга на полтона. Как будто кто-то невидимый шепотом напевал гаммы. Голоса спрашивали, а потом вроде отвечали сами себе. Сначала высоким мелодичным голосом, потом ниже и ниже. И я поневоле вслушивалась в этот шепот. Может это и есть шепот звезд? И в какой-то момент мое оглушенное состояние изменилось. Я стала различать слова и, наконец-то, стала понимать их смысл.

Идет?…идет…идет…

Кто?…кто?…кто… Это…это…это…

Куда?.. куда?.. куда…

Зачем?.. зачем?… зачем…

Молчит…молчит…молчит…

Последняя фраза явно обо мне. А я так устала и, кажется, уже навсегда растворилась в серой мути, в своих страхах, в этом странном шёпоте, звучащем отовсюду и одновременно во мне. И я начала отвечать в том же странном ритме.

Бегу…бегу…бегу…

Подальше…дальше…дальше…

К людям…людям…людям…

И меня услышали и поняли.

Помочь?…помочь?…помочь…

Помоги…помоги…помоги…

Я брела по улице, прижимая к себе сумку и покрывало. Вокруг все гремело, шумело. Воздух был пыльный и не вкусный. Людей много. И что-то постоянно проносилось мимо меня с левой стороны.

Я наконец-то окончательно пришла в себя. У меня получилось. Я где то очень, очень далеко от принцев. Остановилась и огляделась, потом поспешила отойти к стене огромного дома. Потому что стояла я на большой, оживленной улице, мимо меня спешили люди и механизмы. Я умудрилась сбежать не только от принца, я сбежала от своего мира. Куда-то невообразимо далеко. И сейчас хлопала глазами, где-то на чужой улице в чужом городе, в чужом обществе, на чужой планете. Потому что то, что я видела, не могло принадлежать моему миру.

Огляделась. Недалеко от меня стоял стеклянный навес со скамейкой. Под навесом и возле него толпились люди. Остановился большой механизм, с шорохом открылись дверцы и люди ринулись двумя потоками внутрь и наружу. Я, взяв себя в руки, постаралась убрать растерянность с лица и слабой походкой направилась к навесу. Около часа я сидела на скамейке, смотрела на людей, на механизмы, скользила взглядом по стоящим вдоль дороги домам, стараясь выглядеть расслабленно и равнодушно. Потихоньку достала из ридикюля и глотнула восстанавливающего зелья, так как магия была на нуле. Но нереально скоро почувствовала, что пришла в себя. Мир был переполнен магией, и она быстро заполняла меня, накатывая мощными волнами. В нашем мире магии несравнимо меньше. Мой магический запас всегда быстро восстанавливался, но здесь магия бушевала вокруг, заполняя его немыслимой скоростью. Я покрутила головой. По улице все так же деловито спешили люди, не обращая внимания друг на друга. И на меня тоже никто не обращал внимания. Видимо, и когда я вынырнула из междумирья — это тоже осталось незамеченным. После межмирья сознание было какое-то притихшее. Как будто меня оглушили, ударив по голове тяжелой, пыльной подушкой. Но все же я сообразила, что первое, что мне надо сделать — добыть как можно больше информации об этом мире. Я маг. Я сильный маг. Я не пропаду! Итак, мне надо незаметно помагичить и вытащить из голов окружающих все, что удастся вытащить. Язык, научные знания, знания о быте, о религии и ритуалах, о социальных отношениях, об искусстве и традициях, о географии, астрономии, юриспруденции и о магии, конечно. Но надо все сделать с крайней осторожностью. Судя по огромному запасу магии в этом мире, я здесь буду школяром рядом с профессорами. Думаю их маги все неизмеримо сильнее меня. И эти удивительные дома, и механизмы тому подтверждение. Но, значит, меня могут легко поймать. Никому не понравится, когда кто-то шарит у него в голове. Ментальная магия в моем мире была из разряда запрещенных знаний. Не думаю, что здесь по-другому. У нас в гражданских академиях ее не преподавали. Только в военных академиях для элитных безопасников и юристов. Но я знала ее. Меня обучил отец. Он считал, что наследнице рода дер Валентайн и хранительнице герцогского титула подобные знания необходимы. Единственным требованием ко мне было — использовать ее только в крайнем случае. Всю последнюю неделю я и живу в этом крайнем случае. Конечно, бывают и более крайние. Гораздо «крайнее» моего. Но выйти замуж за психа принца, и тем самым испортить на долгие, долгие годы свою жизнь — это тоже крайний случай. Вот и сейчас у меня нет другого выхода.