Круг доступа ограничен - Алексей Махров

– Тридцать! – немедленно отреагировал мой друг. – Причем только после осмотра товара!

– Ну ладно… – облегченно вздохнул старик. Видимо, он не рассчитывал и на такое. – Тридцать так тридцать… Но пять монет авансом, до осмотра товара!

– Годится! – кивнул Андрей. – Что вы хотите нам предложить?

Мойша Моисеевич воровато оглянулся и, нагнувшись к Подрывнику, стал шептать ему на ухо. Услышав предложение, Андрюха презрительно скривился:

– Что значит – спецтехника? Это может стоить тридцать монет?

На Мойшу было жалко смотреть – он сгорбился на стуле, словно знак вопроса.

– Ладно… – смилостивился Андрюха над стариком. – Посмотрим, что там у тебя за спецтехника! Куда идти?

Мойша снова стал шептать что-то моему другу на ухо. Закончив, Мойша торопливо встал и почти бегом покинул «Рюмочную».

Андрюха некоторое время посидел, задумчиво барабаня пальцами по столу.

– Ну, хрен с ним! – глядя в потолок, подвел итог своим раздумьям Андрей. – Как говорил отец-основатель этого Города: «Попытка – не пытка!» Давай – доедай, допивай, и пойдем!

Я послушно допил пиво и доел рыбу. Выходя из рюмочной, я рассчитывал увидеть мента на прежнем месте, но его нигде не было видно. Может быть и взаправду, побежал детишек медью кормить.

– Куда идти-то, знаешь? – на всякий случай уточнил я у Подрывника.

– На окраину, в район, примыкающий к заводу, – уверенно ответил Андрей. – Я там бывал, правда, всего пару раз. Но ничего – дойдем, на месте разберемся!

Мы в быстром темпе зашагали по Городу, чуть ли не бегом проскакивая узкие улицы. По времени путь занял минут двадцать – городок и впрямь оказался небольшим. Вскоре за жилыми домами показались крыши заводских корпусов. Андрюха принялся брать правее, следуя параллельно бесконечному кирпичному забору с колючкой поверху. Еще минут через пять мы вышли к складам – группе серых строений из гофрированного железа. Они примыкали к заводскому забору задними торцами. Перед передними торцами расстилалась обширная площадка, обнесенная хилым забором из ржавой колючей проволоки.

Дойдя до последнего перед открытым пространством у складов жилого дома, Подрывник осторожно выглянул из-за угла. Я последовал его примеру. Количество и размеры зданий поражали воображение. Крыши серых ангаров были вровень с крышей трехэтажного дома, рядом с которым мы стояли. А их шеренга уходила, казалось, за горизонт. Над воротами каждого склада намалеван белой краской номер. Гигантские, метра по полтора цифры. Сначала римские, а через черточку – арабские.

– Так, Мойша забил стрелку у склада номер тринадцать-один, – тихонько сказал Подрывник, – а мы сейчас у пятой «серии». Еще идти и идти!

– Ну так пошли! – поторопил я. – Чего стоим?

– Погоди! – охладил мой пыл Андрей. – Надо осмотреться! Вдруг это ловушка? Что-то никакого движения не видно, ни единой живой души! Неужели у такого объекта, как комплекс складов, нет охраны?

– Вполне может быть, что постоянной охраны нет! – заявил я и тут же пояснил свою мысль: – Вон, в Приднестровье, склады по размерам такие же! Так ведь у каждых ворот часовой не стоит! Все на сигнализации, и в случае ее срабатывания на объект выезжает мобильная группа!

– Умный какой! – хмыкнул Подрывник, но, видимо, и сам, устав стоять, принял решение: – Ладно, пошли!

Мы двинулись вдоль ограды из колючки, стараясь не выходить на открытые места. Вскоре мы убедились, что проблем с форсированием этой чисто символической преграды не будет – забор изобиловал дырами, через самую большую из которых легко можно было проехать на грузовике. Прошагав метров двести, мы выяснили, что количество складов в одной серии может быть разным. В «пятой» было четыре штуки, в «шестой» уже двенадцать. Затем, от «седьмой» по «двенадцатую» по пять. А в искомой «тринадцатой» серии всего один. И прямо напротив него в ограде зиял обширный пролом. Даже столбы были повалены, словно когда-то здесь проехались на танке.

Еще минут пять мы простояли, глядя на ворота нужного нам ангара. По-прежнему, в округе не было никакого движения. За все время нашего пути нам не встретился ни один человек. Большая часть жилых домов, стоявших на «складской улице», оказалась пустой. Уже почти решившись пересечь те пятьдесят метров открытого пространства, что отделяли нас от цели, мы были внезапно окликнуты, что застало нас врасплох. Подрывник вздрогнул всем телом, а я так и вообще подпрыгнул на месте.

Из-за угла ангара нам махал рукой Мойша Моисеевич. Решившись, мы бегом проскочили финишную прямую.

– Спокойно дошли, никого подозрительного по дороге не встретили? – выглядывая за угол, уточнил старичок.

– Нормально дошли! – откликнулся Андрей, – черт его знает, что тут у вас подозрительное, а что – нет!

Мойша удовлетворенно кивнул и знаком пригласил нас следовать за ним. Мы пошли по узкому проходу, вдоль стенки ангара и метров через тридцать остановились у низенькой дверцы.

– Это, так сказать, кхе, кхе, боковая калитка… – проскрипел старичок, доставая огромную связку ключей, – не предусмотренная, кхе, кхе, первоначальным планом…

– Часто налево таскать приходится? – небрежно поинтересовался Подрывник.

– Нет, шо ви, маладой человек! Как можно? – возмутился старик. – Здесь товар лежит спецфичный, в простом обиходе не требующийся. Калиточку делали, если мне память не изменяет, еще при моем предшественнике, светлой памяти, Гураме Вахтанговиче! Да и то, по личному распоряжению начальника Первой Зоны охраны товарыща Волкова! И было это в одна тыщща девятьсот шишдесят осьмом году! И открывалась сия калиточка в последний раз году этак в восьмидесятом! Спецфичный товар, шо поделать!

Город. 1980 год

Мойша Гоникман суетливо искал нужный ключ на связке. Руки дрожали: он постоянно сбивался, путался и никак не мог найти тот единственный, что был необходим в данную минуту. Постоянные мат и ругань за спиной также не способствовали удаче в поисках.

Невысокий капитан с чумазым лицом, на котором ярко сверкали пронзительно синие глаза, в изгвазданной форме и с пистолетом в руке, заходился в крике, разве что не подпрыгивая на месте от нетерпения, и едва сдерживался, чтобы не отвесить несчастному кладовщику затрещину. Несколько солдат с такими же грязными, как и у офицера, лицами и в столь же непотребном обмундировании настороженно обшаривали глазами площадку перед складами и небо над ней. У части из них в руках были автоматы с непривычно широкими раструбами дул.

У поваленного проволочного забора лениво чадил нелепо перекосившийся броневик. Из распахнутых настежь дверец и люков неспешно выплывали клубы дыма и вырывались языки пламени. Рядом, на земле, в лужах крови буквально плавали два трупа в танкистских комбинезонах, обильно изрешеченных пулями.

Чуть поодаль, на обочине, лежал еще один убитый – мальчик в школьной форме. Он лежал на спине, раскинув руки в стороны. Широко распахнутые глаза незряче уставились в белое небо. На лице парнишки застыла гримаса ужаса и боли. А еще, даже от склада было видно, что кисти его рук носят следы страшнейших ожогов – они практически обуглились до самых костей.